«У вас есть час, чтобы посмотреть все 700 видов орхидей. Ровно в 16:00 автобусы будут отъезжать», — говорит на специфическом английском наш китайский гид, приглашая вместе с гудящим потоком аборигенов отправиться на разграбление Юнтай-парка. «Круглый пруд в центре, холмы, лестница, оранжерея — это же вылитый наш Харитоновский, только в тюльпанах и фонтанах», — по установившейся уже традиции мы с мужем как в заданиях на последней странице детских журналов считаем похожести и непохожести двух братских городов.
— Как жарко, я сейчас расплавлюсь, — начинает стонать наш мрачный русский мальчик (уже дома проваливший дипломатическую миссию второклассник Юра будет говорить своему другу Владу, что вообще-то в Китае ему понравилось все, кроме жары, еды и китайцев). На местных градусниках — плюс 26. Дома сегодня тоже 26, если верить погодным смс-кам. Только с минусом. Юра прячется в тени цветущей камелии и сходит с дистанции. Китайские девушки достают зонтики.
Европа-Азия: от свадьбы до медитации
«В отличие от россиянок мы не фанатки загара, скорее наоборот, чем бледнее кожа, тем красивее», — объясняет поведение землячек прикрепленная к нашему семейству уроженка Гуаньчжоу и студентка МГИМО Юньминь Фанг.
Впрочем, в парке Юнтай у меня своя задача — не загорать или считать сорта орхидей (их действительно оказалось какое-то невообразимое множество), а найти подарок свердловских властей — точную копию монумента «Европа-Азия», что стоит у нас на Московском трате. Япония, Австралия, Франция, Великобритания (власти всех этих стран в знак братских отношений оставили здесь по монументу) — и вот, наконец, она. Чтобы ее запечатлеть, приходится отстоять небольшую очередь из китайских детей, которые фотографируются на ней как на троне.
Рядом две девушки сидят в позе лотоса — медитируют.
Возле оригинала в наших суровых краях никто не медитируют, но все молодожены и туристы считают своим долгом повязать ленточку на соседние деревья. И мало кто знает, что рядом с Европой-Азией на въезде в Екатеринбург стоит начищенный до блеска металлический памятник, изображающий цветок хлопкового дерева, — символ Гуанчжоу. И подарок нам — от китайских градоначальников.
Китайский « Иннопром» и родной смог
Промышленная столица, третий город в стране — практически опорный край державы. Правда, в отличие от юного Екатеринбурга Гуанчжоу намного старше, он был основан более двух тысяч лет назад. На протяжении многих веков здесь начинался морской шелковый путь (и даже в этом можно усмотреть параллели со знаменитыми «железными караванами», которые еще с петровских времен сплавляли по рекам продукцию екатеринбургских заводов). В современной истории Гуанчжоу перекличек с Екатеринбургом еще больше.
Начать хотя бы с местного китайского «Иннопрома»! Самая крупная в Китае торгово-промышленная выставка прописана именно здесь, в Гуанчжоу. Электроника, машинное оборудование, строительные материалы — выставка проходит в несколько тематических этапов, где разные виды промышленности представляют крупнейшие производители со всего мира.
— Но ведь Китай и есть крупнейший производитель всего на свете. Разве нет? — спрашиваю нашего гида.
— Сегодня да, а знаете, как это получилось? Долгое время крупные мировые компании использовали китайцев как дешевую рабочую силу. А китайцы учились, копировали технологии и постепенно начали их совершенствовать и делать свои. Вот Huawei, например, знаете марку?
Все про китайскую доступность современных технологий мы поняли еще накануне на цветочном базаре, когда встретили бабульку, оплачивающую с помощью смартфона мандариновое дерево в горшочке. А в том, что у любой медали есть обратная сторона, убедились, когда увидели мутные воды Жемчужной реки и утренний туман, на деле оказавшийся банальным смогом.
— Сегодня наше правительство всерьез озаботилось улучшением экологической ситуации. Так, в прошлом году у нас ввели новый экологический налог и все предприятия, которые загрязняют воду или воздух, его платят, — рассказывает Юньминь, наш очаровательный проводник в мир китайского всего. И продолжает совсем как в наших нацпроектах про «Чистую воду», «Чистый воздух» и «Чистый лес».
С телевизионной башней и Захой Хадид
Но окончательное дежа-вю накрывает нас, когда экскурсионный автобус паркуется в районе нового центра — этакий Екатеринбург-сити, помноженный на 16 миллионов населения и двухтысячелетнюю историю. Небоскребы из стекла и бетона и в центре этого великолепия — две жемчужины. И обе звучат очень по-екатеринбуржски.
Одна — телевизионная башня. В отличие от несчастливой уральской сестры — достроенная и ставшая настоящим современным символом Гуанчжоу и архитектурной доминантной всего района нью-сити. Каких-то полчаса в очереди из страждущих туристов, три тысячи денег в пересчете на рубли за один билет и вот ты на лифте поднимаешься на 108 этаж — обозревать окрестности с высоты 400 метров.
И первое, что я ревностно и одновременно восторженно ищу своим зумом на камере — театр Захи Хадид. То есть здание оперного, построенное по проекту уже известного екатеринбуржцам британского архитектурного бюро. Пока у нас спорят и пытаются договориться, в Гуанчжоу здание построили и сейчас успешно ставят премьеры и водят экскурсии сразу в двух залах: главном и репетиционном. Каждый — под отдельной космической крышей. Ощущение космического корабля не покидает и внутри зала, а музыка и заставка из «Звездных войн» усиливают эффект инопланетности происходящего.
Уже внутри театра-летающей тарелки выясняется, что Гуанчжоу — китайский центр современного искусства. На крыльце и в фойе постоянная выставка — мусорная корзина в виде арт-объекта (или наоборот), бронзовый малыш, спящий попой кверху, дерево-расческа.
Не успеваю спросить, есть ли у них своя Гуандунская Биеннале (Гуандун или по-старому Кантон название южно-восточной провинции, столицей которой стал наш братский город Гуанчжоу). Нас везут в китайский центр народной медицины.
Китайская — « государство не просило вас рожать» — Народная Республика
— Мы все верим в силу народной медицины — травы, массаж, иглоукалывание, цигун. Каждый может выбрать все, что ему помогает и все, что ему нравится. Я, например, люблю массаж, — говорит Юньминь.
— То есть у вас каждый сам себе доктор? Заболел — помассировал нужные точки — и снова в бой?
— Нет, мы обращаемся к целителям, которые практикуют народную медицину.
— А мошенники и шарлатаны встречаются?
— Постоянно. Поэтому у каждой семьи есть свой проверенный человек, к которому ходят за помощью.
Впрочем, не все болезни подвластны народным лекарям, сетует экскурсовод. Против рака, например, у многовековой традиции врачевания нет рецепта. И хотя в Китае успешно применяют современные методы операций и химиотерапии, онкологические заболевания здесь считают неизлечимыми. Во всяком случае в народе. Говорят, эта болезнь не уходит далеко — даже если отступит на какое-то время, то потом все равно вернется.
Вообще, к смерти, как и к жизни у китайцев более легкое отношение, чем у россиян. А что в корне отличается от России, так это демографическая политика.
— А правда, что у вас нельзя рожать больше одного ребенка?
— Нет, политику «одна семья — один ребенок» у нас отменили три года назад. Правительство посчитало, что в результате ограничений в будущем некому будет работать. Раньше за второго ребенка штрафовали — в пересчете на ваши около миллиона рублей. Это очень большие деньги. Но те, кто хотел двоих детей, обходили закон: например, уезжали рожать за границу или в другой регион.
Наша Юньминь — один ребенок в семье. Ни сестер, ни братьев — как и у большинства ее сверстников. Зато богатый выбор женихов. По статистике, на 10 девчонок — здесь целый полк ребят. Политика, ограничивающая рождаемость, привела к тому, что мужчин оказалось на 30 миллионов больше, чем женщин. Многие родители не желали рожать девочку и делали аборты до тех пор, пока не беременели наследником, который по китайской традиции останется с родителями и будет им помогать в старости.
Удастся ли восстановить баланс и вернуть в Китай многодетные семьи — покажет время. Пока же китайцы не горят желанием рожать второго или третьего ребенка, потому что говорят, что дети — очень дорогое удовольствие. И самая дорогая статья расходов — образование, на котором здесь не привыкли экономить.
Фото: Оксана Маклакова, ЕТВ
Коллаж: Николай Пекарский, ЕТВ
