Работа Владимира Яковлева «Советские консервы», сегодня входящая в основную экспозицию искусства XX века Третьяковской галереи, также к европейской классике, например, к фламандским натюрмортами XVII века. При этом картина как будто создана для страниц «Книги о вкусной и здоровой пище» — они и появились на свет одновременно.
«Это популяризация консервов как нового типа еды для нового человека, обеспеченного и сытого, — комментирует научный сотрудник отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи, специалист по советскому искусствознанию 1930–50-х годов Сергей Фофанов. — Такие [в 1930-х] в магазинах продавали, это был самый модный хайтек, задолго до Энди Уорхолла».
Внедряемые советской пропагандой темы изобилия и зажиточности часто входили в противоречие с провозглашенной ей же социалистической аскезой. Пищевой достаток на полотне должен быть очевиден, но не казаться избыточным, вызывающим.
Например, портрет патриарха отечественной литературы Алексея Толстого кисти Петра Кончаловского подвергался критике со стороны властей за то, что трапеза на картине выглядит слишком «буржуазной», что подчеркивает «индивидуальность и духовную независимость персонажа».
Тема привилегированности и особого доступа к еде прослеживается и в произведениях так называемой «банкетной живописи» — на групповых портретах, где выдающиеся люди встречаются у тщательно накрытых столов. Такие картины фиксируют появление новых советских элит, в число которых входили партийная и силовая номенклатура, рабочая верхушка, знаменитые деятели культуры и спорта.
«С конца 1930-х — и особенно после окончания Великой отечественной войны — ключевые сюжеты в советской живописи радикально меняются. Звонкая радость постепенно сменяется разочарованием, меланхолией, — рассказывает Мария Мороз. — Появляются черты того, что уже со второй половины 1950-х годов станет „суровым стилем“. После смерти Сталина в 1953-м это станет новым направлением в искусстве, которое просуществует до начала 1970-х».
