Переживание смерти. Тема сложная. Словоблудие здесь неуместно. Поэтому обратимся к ТОЛСТОМУ (выше которого нет!) и покажем, как переживал смерть близких людей Николенька – главное лицо повестей «Детство. Отрочество. Юность», а также другие лица из трилогии.
Размышления о смерти Толстой начинает с глав «Что ожидало нас в деревне» и «Горе» в повести «Детство». В этих главах описывается болезнь и смерть Натальи Николаевны – матери Николеньки.
Но прежде, чем перейти к этим горестным главам, расскажем вкратце о Наталье Николаевне под педагогическим воздействием которой Николенька находился первые 10 лет своей жизни.
…Можно сказать, что материнскую заботу и психологическую поддержку с ее стороны Николенька ощущал постоянно, даже смертельно больная, она не переставала волноваться о нем и других детях. В общении с Николенькой и другими своими детьми Наталья Николаевна исполняла основные правила правильного воспитания. Причем, делала она это по внутреннему побуждению и интуиции, вследствие своей высокой общей воспитанности и развитости, а не на основании каких-то знаний. Так, вторую половину дня и особенно вечер она, как правило, проводила с детьми в гостиной, где они играли, занимались творчеством (например, играми на рояле в две руки), разговаривали (она не навязчиво с ними общалась) и даже дремали (последнее часто случалось с Николенькой). Она всегда была в курсе настроения своих детей, никогда не драматизировала ситуацию, подготавливала их к потенциально трудной ситуации (в том числе, к своей скорой смерти), никогда сама не наказывала детей (хотя, судя по ее снисходительному отношению к церберским методам наказания, применяемым гувернером Карлом Ивановичем, считала, что без этого не обойтись). Одновременно, интуитивно чувствуя, что после общения и занятий с Карлом Ивановичем, ее дети нуждаются в психическом успокоении, она дарила им свою заботу и любовь. С детьми Наталья Николаевна была честной и старалась отвечать на все их вопросы (например, когда за обедом завелся разговор о наружности Николеньки, она сказала, что он лицом некрасив, поэтому чтобы его любили, ему надо расти добрым и умным мальчиком). Она постоянно подавала пример справедливости и доброты, самоконтроля и терпения. Так, она никогда не ссорилась с мужем при детях, хотя знала, что он проводит свободное времени непристойно – в карточной игре и со случайными женщинами.
Светлый образ любимой maman и общение с ней вызывали у Николеньки жалость и сочувствие, поэтому под ее влиянием он рос «чувственным» мальчиком. Но если бы он увидел в своей матушке не только добрую и любящую, но еще и красивую независимую женщину, возможно, в нем образовалось бы больше мужественности.
Перейдем к указанным выше главам повести.
…Петр Александрович (отец Николеньки), когда вышел из коляски сразу пошел к больной жене, причем вместе с детьми. Совсем недавно он с детьми и гувернерами переехали в Москву к бабушке, оставив в деревне одну больную жену, а вот теперь они вернулись по ее предсмертному письму…
Показано волнение отца, который не скрывал его от детей («голос его был нетверд», «в глазах были слезы», «он шел на цыпочках, едва переводя дыхание и крестился»…). В этот момент Николенька, впервые увидев слабость отца, больше сочувствовал ему, чем переживал сам. Лишь в комнате маменьки Николенька прочувствовал сильное горе, его восприятие обострилось, и он на всю жизнь запомнил мельчайшие подробности той ужасной минуты – прежде всего глаза и страшный, ничего не видящий, взгляд maman…
Maman скончалась в ужасных страданиях, но Николенька и другие дети не присутствовали при этом. Взрослые оградили детей от этой страшной сцены, чтобы пощадить их психику.
Спустя некоторое время, Николенька все же расспросил Наталью Савишну (эта женщина была в свое время кормилицей матушки, а затем управляла их домашним хозяйством) о последних минутах жизни матушки. Почему он хотел это знать, ведь так страшно? Ответ прост: Николенька всегда ощущал любовь своей матушки и любил ее. Взаимное чувство (сочувствие) объединяло их и усиливало психическое родство. Именно благодаря любви матери мотивация сочувствия оказалась в Николеньке сильнее страха смерти. Он вновь (в последний раз) хотел ощутить и любовь матери к себе, и свою любовь к ней, и удовлетворить потребность в сострадании… Благодаря рассказу Натальи Савишны, это, безусловно, произошло – матушка и в последние минуты жизни была с ним…
На другой день, когда матушка уже лежала в гробу, Николеньке захотелось еще раз взглянуть на нее; преодолев невольное чувство страха, он тихо отворил дверь и на цыпочках вошел в залу… Его вновь поразило лицо maman (строгое, холодное, величественное, выражающее неземное спокойствие) и холодная дрожь пробежала по его спине и волосам… «Он не спускал с ее лица глаз, а воображение рисовало картины, цветущие жизнью и счастием… Он воображал ее то живою, веселою, то вспоминал ужасную действительность… Мечты заменяли действительность, и снова сознание действительности разрушало мечты… Когда воображение устало, на время он потерял сознание своего существования и испытал какое-то высокое, неизъяснимо-приятное и грустное наслаждение».
Толстой точно подметил, что Николенька (как ребенок) психологически не способен был отдаться горю полностью, поэтому часто отвлекался и наблюдал за другими людьми… В то же время Николенька (практически как взрослый) презирал себя за то, что печаль его была неискренна и неестественна и старался возбуждать в себе сознание несчастия.
…Во время панихиды он прилично плакал, крестился и кланялся в землю, но не молился в душе и был довольно хладнокровен; заботился о том, что новый полуфрачек, который на него надели, очень жал под мышками, думал о том, как бы не запачкать слишком панталон на коленях, и украдкой делал наблюдения над всеми окружающими. Отец ему не понравился тем, что даже в горестную минуту был эффектным (его движения были как всегда грациозны и уверенны, когда он крестился, кланялся, брал свечку и т. д.). Гувернантка Мими показалась ему притворно рыдающей. В детях (сестре Любочке, брате Володе и дочери гувернантки Катеньке) он не увидел ничего неожиданного. Все же посторонние были ему несносны: «Какое они имели право говорить и плакать о ней?». Последняя мысль показывает, что матушкину любовь (как и свою привязанность к ней) Николенька ни с кем не хотел делить. Кроме, как показало содержание последней главы повести («Последние грустные воспоминания»), с Натальей Савишной. К ней Николенька пришел по привычке накануне погребения, чтобы полежать на ее постели. Они вместе поплакали и Наталья Савишна рассказала историю матушки, которая, оказывается, ее очень любила и любовно называла «Нашей». Беседы с Натальей Савишной повторялись каждый последующий день. И как отмечает Николенька, «ее тихие слезы и спокойные набожные речи доставляли ему отраду и облегчение».
Далее описывается, как пережила смерть maman бабушка (мать матушки). Горе привело ее в полное отчаяние. Целую неделю она находилась в беспамятстве, не принимала лекарств, пищи, не с кем ни говорила и не спала. Но потом она пришла в себя и первою мыслию ее, как отмечает Николенька: «…были мы, и любовь ее к нам увеличилась. Мы не отходили от ее кресла; она тихо плакала, говорила про maman и нежно ласкала нас».
В этой связи Толстой делает важное заключение: «Только люди, способные сильно любить, могут испытывать и сильные огорчения; но та же потребность любить служит для них противодействием горести и исцеляет их».
Со смертью матери, как отмечает Николенька, окончилась для него счастливая пора детства и началась новая эпоха – эпоха отрочества. Смерть любимой матушки сделало его взрослее, а общение особенно в последние дни с Натальей Савишной оказало на него столь сильное и благое влияние, что она, как и мать, осталась в его памяти навсегда.
Наталья Савишна, вся жизнь которой была «чистая, бескорыстная любовь и самоотвержение», после смерти любимой барыни прожила чуть больше года и «умерла без сожаления и страха».
О том, что две женщины (матушка и преданная ей Наталья Савишна) сыграли определяющую роль в детской жизни Николеньки свидетельствуют слова, завершающие повесть.
«Ее (Наталью Савишну) похоронили, по ее желанию, недалеко от часовни, которая стоит на могиле матушки. Заросший крапивой и репейником бугорок, под которым она лежит, огорожен черною решеткой, и я никогда не забываю из часовни подойти к этой решетке и положить земной поклон. Иногда я молча останавливаюсь между часовней и черной решеткой. В душе моей вдруг пробуждаются тяжелые воспоминания. Мне приходит мысль: неужели Проведение для того только соединило меня с этими двумя созданиями, чтобы вечно заставить сожалеть о них?..».
Итак, можно утверждать, что смерть Натальи Николаевны тяжелее всех пережила Наталья Савишна, которая «искренне и чисто любила и сожалела о maman». Толстой пишет: «Горе, перемена образа жизни и отсутствие хлопот скоро развили в ней старческую болезнь, к которой она имела склонность».
Тяжело пережила смерть любимой дочери бабушка, но она сумела выжить и восстановиться, благодаря силе любви и готовности перенести эту любовь на других не менее дорогих для нее людей – внуков.
Страдания Петра Александровича носили эпизодический характер и поэтому не отразились на его здоровье.
Дети также перенесли горе относительно легко – без серьезных последствий для здоровья. В этом можно было убедиться даже на примере Николеньки, хотя он (как наиболее чувствительный) переживал горе сильнее других детей. Николенька, вспомним, часто отвлекался, забывался, наблюдал, размышлял, даже испытывал ложное чувство наслаждения (что он несчастлив), сопереживал, но сам сильно, тем более продолжительно не переживал. В этом состоит особенность психики ребенка, которая регулируется не столько его сознанием, сколько подсознанием, выполняющим, в том числе защитную функцию. Одновременно важно понять, что пережитое имело для Николеньки очень сильное последействие: вечно сожалеть о матушке – значит, всю жизнь быть под влиянием ее светлого образа. И действительно, запечатлевшийся в памяти Николеньки образ матушки, часто возникал у него в трудные минуты, поддерживал дух и определял его поступки. В этом можно убедиться, читая следующие повести Толстого «Отрочество» и «Юность».
Заключая (зная содержание «трилогии»), выскажем еще одну мысль, связанную с переживанием Николенькой человеческой смерти: Толстой (гений!) совершенно правильно заметил, что Николенька-ребенок легко перенес горе (а ведь это была смерть самого близкого человека – матери), потому что являлся еще существом преимущественно биологическим, воспринимающим мир в основном глазами; в подростковом возрасте (когда умрет его бабушка – не менее близкий человек) он также не будет сильно страдать, но уже задумается (как существо уже больше психическое, воспринимающее мир в основном нутром), что сам когда-нибудь умрет, и его также будут хоронить, имитируя горе, и ему станет очень жалко самого себя; и лишь спустя годы, став взрослым, он по-настоящему (социально) прочувствует горе потери дорогих ему людей, прежде всего своей матери, и будет приходить на ее могилу… И будет плакать, плакать…
P.S.
Повести Льва Николаевича Толстого «Детство. Отрочество. Юность» – это живая педагогика и психология, которую следует читать и изучать каждому родителю и каждому учителю (чего, к сожалению, не происходит).
На Канале «Воз сена» есть статьи, написанные на основании мотивационной концепции воспитания, которые могут помочь это сделать: «Как воспитывать мальчика?»; «Как воспитывать девочку?»
Хотелось обратить внимание читателя еще на две актуальные статьи («Студент пришел в колледж…» и «Взрослые игры в войну»), написанные «по следам» последних трагических событий.
Автор Канала тешит себя надеждой, что данная публикация мотивируют студентов (будущих учителей), если таковые есть среди читателей, на педагогическое прочтение повестей Л. Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность». Ведь научиться воспитанию по современным учебникам педагогики НЕВОЗМОЖНО.
