В юности калмыцкий поэт Давид Кугультинов гулял по окраине Элисты со своим другом, когда вдруг увидел среди травы и сора пожелтевшие от времени, покрытые письменами листы бумаги. Это были остатки старых рукописей, принесённые ветром из заброшенных дацанов. Кугультинов со слезами на глазах кинулся их собирать. Лицо его выражало настоящее страдание от того, что сочинения предков оказались смешаны с мусором.
Этот случай иллюстрирует трепетное и уважительное отношение Кугультинова к культурному наследию калмыков. В своём творчестве он неоднократно обращался к истории и фольклору калмыцкого народа, словно пытаясь вдохнуть новую жизнь в древние легенды, сравнить их с современностью.
Первый серьёзный поэтический опыт Давида Кугультинова, сборник «Стихи юности», увидел свет в 1940 году. В нём автор отсылает читателя к былинному эпосу «Джангар»: истории о том, как многотысячная рать легендарного хана Джангара защищает от страшных чудовищ благоденствующую страну Бумбу.
Кугультинов старается подражать фольклорной поэтике. Например, начинает несколько строк подряд с одного и того же слова. Сам он называл «рифмующиеся слова в начале строки» отличительной особенностью калмыцкого стихосложения. А вот в конце строки рифма зачастую отсутствует. Да и количество слогов в строках может быть разным. Все это было характерно для былинного эпоса, и оттуда «перекочевало» в первые творения Кугультинова.
Автора уже тогда занимало сравнение древности и современности. В стихотворении «Мудрому певцу» юный поэт сопоставляет волшебную Бумбу с Советским Союзом.
«Я - из страны миллионов богатырей, которые под руководством великого Сталина построили дворец коммунизма», - так в вольном переводе звучит одно из четверостиший в «Стихах юности».
После дебюта, в творчестве поэта – большой перерыв. Это связано с его депортацией в Сибирь, как представителя калмыцкого народа, и последующей ссылкой в Норильск за выступления в защиту единоплеменников. От наказания по «58 статье» (контрреволюционная деятельность) не спасло ни участие в Великой Отечественной войне, ни членство в Союзе писателей СССР, ни даже сравнение Сталина с мифическими героями.
Лишь в 1956 году реабилитированный Кугультинов смог вернуться в Калмыкию. Он стал ответственным секретарём Союза писателей республики, а в 1961 году осуществил свою мечту и окончил экстерном Литературный институт имени Горького.
Именно на вторую половину жизни пришёлся расцвет творчества Кугультинова. Произведения стали менее подражательными, более философскими. Это уже не вычурные по форме стихотворные эксперименты, а строгие в своей простоте размышления о жизни. Но и в этот период творчества поэт не забывает о калмыцкой культуре и восточной поэтической традиции.
В качестве дипломной работы по окончании литинститута Кугультинов представил две книги: сборник сказок «Бамба и красавица Булгузы» и стихотворный сборник «Глазами сердца».
Фольклор по-прежнему вдохновлял Кугультинова. Доказательство тому – сказки из сборника «Бамба и красавицы Булгузы». Несмотря на затейливые сюжеты, книга написана незамысловатым, живым и фактически разговорным языком, за что Кугультинов удостоился похвалы от авторитетного советского драматурга и эссеиста Всеволода Иванова.
В сборнике «Глазами сердца» особое место занимают двустишия, напоминающие не то мудрые народные пословицы, не то рубаи Омара Хайама.
Если в правде своей убеждён – то не бойся хулы,
Если в ней сомневаешься сам – то страшись похвалы.
В этот же период Кугультиновым были написаны знаковые поэмы, основа которых – реальные исторические события. В них автор выразил своё понимание добра и зла, чести, любви к людям, милосердия, самопожертвования.
Может статься, чтоб светить и греть,
Надо, не щадя себя, гореть...
Это отрывок из поэмы «Сар-Герел», которая имеет сказочную основу: история о девушке, которая поднялась в небо и стала Луной. Посвящено произведение вполне реальной женщине - космонавту Валентине Терешковой.
Героем поэмы «Моабитский узник» стал татарский поэт Муса Джалиль, казнённый фашистами за подрывную деятельность. «Бунт разума» - рефлексия на тему Второй Мировой войны, ядерного взрыва в Хиросиме. За каждым сюжетом скрыты глубокие философские мысли калмыцкого стихотворца.
Пожалуй, в полной мере талант Кугультинова раскрылся в цикле «Жизнь и размышления» (1963-1975). Цикл состоит из двенадцатистиший, в которых автор рассуждает о жизни, смерти, нравственности и морали.
...Не в том ли смысл высокого пути,
Чтоб быть во всех поступках человеком,
Но всех других делами превзойти,
Но разумом возвыситься над веком
И постигать - в чем связь веков живая,
Быть человеком не переставая?...
Каждое стихотворение имеет законченный характер, но при этом все части цикла объединены и формой, и содержанием: мысль автора развивается от одного стихотворения к другому. Ранее ничего подобного в калмыцкой поэзии не было.
Таков творческий путь Кугультинова. Как заметил его коллега, писатель Чингиз Айтматов: «К вечной философии бытия Кугультинов пришел из колыбели древнего калмыцкого мировосприятия, цельного и эпичного, мудрого и простодушного...».
