5 октября 1789 года.
... Рано утром какая-то девушка отняла у национальных гвардейцев барабан (какой же француз, черт возьми, не отдаст девушке, да ещё молодой и красивой, все, чего бы она ни пожелала?) и, как могла, начала лупить в него. Это послужило сигналом. Кого ещё не разбудил плач голодных детей, того поднял с постели этот грохот.
"Хватит сидеть по домам, девчонки!
Ничего не высидите!
Пока мужчины раскачаются, наши детишки перемрут с голоду!"
Многотысячная толпа женщин выплеснулась на улицы и заполнила площадь у городской ратуши...
... Летом 1789 года хлеб уродился, но в Париже нехватка продовольствия ощущалась всё острее. Можно было простоять в очереди весь день и всё равно не купить хлеба. Два месяца назад парижане штурмом взяли Бастилию, наступила эпоха перемен. Но чем свободнее остановились умы, тем почему-то свободнее от пищи остановились и желудки.
А король, наш добродушный толстяк король, живёт в своём Версале в двадцати километрах от нас и знать не знает, как страдают его верные парижане. Проклятые аристократы скрывают от него правду! И особенно королева Мария Антуанетта ("Эта негодница! Эта австрийская ..... !").
И мысль о том, что если король переселится в Париж, то хлеба станет вдоволь, возникла среди стоящих в этих бесконечных очередях женщин, оформилась и окрепла. Можно громогласно требовать хлеба, можно громить витрины лавок, можно даже повесить пару мошенников- булочников на уличных фонарях, но толку не будет. Надо, чтобы "главный пекарь" жил здесь, со своим народом.
... Многотысячная толпа (торговки, стряпухи, портнихи, проститутки, домохозяйки...) заполнила площадь у городской ратуши. Взломали арсенал, вытащили мушкеты, порох и даже две пушки.
Мы отобьем нашего короля у аристократов!
Прискакал на белом коне командующий Национальной гвардией генерал Лафайет, герой войны за независимость Америки, кумир парижан и особенно парижанок.
Некоторое время женщины любовались Лафайетом, уговаривавшем их разойтись по домам ("Я сам обо всем доложу королю"). Вернуться домой, где плачут наши голодные крошки? Ну, уж нет, красавчик!
И француженки двинулись на Версаль.
Все встречные женщины присоединялись к шествию (не все добровольно).
Красавица актриса Теруань де Мерикур, похожая на языческую богиню, но с пистолетами за поясом, ехала в первых рядах. На пушке.
Когда замолкали барабаны, женщины пели песни. Моросил противный октябрьский дождь, под ногами хлюпала грязь.
С возгласами "Да здравствует король!" толпа вошла в Версаль. Зрелище было восхитительно, и жители Версаля кричали в ответ: "Да здравствуют наши парижанки!"
Следом за женщинами пришла многотысячная толпа мужчин, вооружённых чем попало.
Затем пришла Национальная гвардия во главе с Лафайетом (А что делать? Если не можешь помешать - участвуй).
Весь Париж здесь! И что могли сделать все эти королевские лейб-гвардейцы, швейцарцы и Фландрский полк?
Делегацию из нескольких женщин пропустили во дворец, и им посчастливилось увидеть Его Величество.
Парижанки вытолкнули вперёд 17-летнюю Луизу Шабро, наверное, как самую миловидную. Девчонка оцепенела от священного ужаса. Король пообещал, что хлеб будет, и даже чмокнул Луизу в щёчку. От переполнивших её доверху чувств бедняжка незамедлительно отправилась в обморок. Кто мог подумать, что эти француженки, смотрящие сейчас на короля как на божество, всего через три года будут с мрачной усмешкой глядеть, как летит в корзину гильотины его голова!
...
Не все было гладко.
Кое-где в закоулках Версаля звучали ружейные выстрелы. На ступени дворцовых лестниц лилась кровь. Кое-чьи головы стали украшением длинных пик в руках самых решительных и жестоких из парижан...
В этот и на следующий день король под давлением народа подписал (вернее, официально одобрил) "Декларацию прав человека и гражданина". Этого мало, Ваше Величество!
Король подписал декреты об отмене феодальных привилегий. И этого недостаточно!
Король должен переселиться в Париж! И парижане (набранные из них национальные гвардейцы) сами будут охранять его.
... По требованию народа король с кислой улыбкой вышел на балкон.
"Да здравствует король!"
Вышла ненавистная всем королева ("Эта негодница! Эта австрийская .....!"). Пока ещё всенародный любимец Лафайет, спасая положение, театрально преклонил колено и поцеловал ей руку.
Ладно уж - черт с ней! - "Да здравствует королева..."
Дело к вечеру - многотысячная толпа двинулась домой.
"Мы везем пекаря с пекаршей и пекаренком (то есть с наследником престола)!"
Под охраной Национальной гвардии в Париж ехал король - уже не властелин, а пленник народа (несмотря на весь внешний почет) - и это отчетливо осознали все.
В тот день Франция - и с ней весь мир - стали другими.
Продолжение следует...
Если Вам было интересно, поддержите канал - нажмите, пожалуйста, "нравится" и подпишитесь. Канал будет представлять материалы, достойные Вашего внимания.
Вас также могут заинтересовать следующие статьи:
Палач Сансон и его клиенты. Увидеть Париж с эшафота и умереть.
Когда плакал Наполеон? 5 фактов о маршале Ланне.
