Серж Лифарь прожил чрезвычайно насыщенную и бурную жизнь. В девятнадцать лет он стал звездой дягилевского “Русского балета”. Именно он был первым исполнителем главных партий в до сих пор очень популярных и любимых публикой балетах “Аполлон” и “Блудный сын” Джорджа Баланчина. Эти и многие другие роли создавались специально для красивого, синеглазого, улыбчивого любимчика Сергея Павловича Дягилева.
Потом — почти три десятилетия Лифарь был хозяином, первым танцовщиком и главным хореографом знаменитой на весь мир парижской Опера. Очаровательный красавчик, покорявший и женщин и мужчин, персонаж светских хроник. Меценат, коллекционер, на личные средства собравший уникальную коллекцию подлинных писем и черновиков Пушкина и долгие годы хранивший уникальные архивы Дягилева, что, возможно, спасло их от разбазаривания и оседания в бесчисленных частных коллекциях...
Но до этого он успел пережить немало приключений, достойных авантюрного романа, - если, конечно, считать правдой все эти события, красочно описанные им же самим в мемуарах.
Уроженец Киева, Сергей Михайлович Лифарь появился на свет 2 апреля 1905 года в обеспеченной городской семье чиновника средней руки. Дед по матери, Василий Марченко, по семейному преданию, имел казацкие корни. До отмены крепостного права дед был большим барином, владел богатой старой усадьбой и конным заводом, братья матери были “генералами”, занимали высокие военные посты в царской армии.
Сережа, его братья и сестра, росли не в роскоши, но в достатке. Перед началом Первой мировой Сережа как раз поступил в гимназию. Дальнейшие планы на карьеру второго сына в семье были предопределены заранее, семейными традициями — получить базовое образование в гимназии, дальше — в военное училище. Если хватит денег, то в кадетский корпус в Петрограде. Если это окажется слишком дорого для семейного бюджета — у себя в Киеве. Детские воспоминания Лифаря полны почти бунинской тоски по “России, которую мы потеряли” - в них идеальные, нежные, просто святые родители, гимназические шалости, отцовский кабинет с книгами, лето в пасторальном дедовском имении, ласковая няня, непременное Рождество с нарядной елкой и прочий хруст французской булки.
Но война внесла первые коррективы. Подростки-гимназисты, конечно же, с живейшим вниманием следили за новостями с фронта и мечтали о подвигах. Лифарь вспоминал, как вместе с двумя однокашниками собрался бежать на фронт. Мальчикам удалось добраться до вокзала и найти эшелон, которые должен был вот-вот отправиться в фронтовую зону. План был прост — спрятаться где-нибудь в вагоне и объявиться, только когда уже поздно будет высаживать “зайцев” и, надрав уши, возвращать родителям. К неудовольствию Сергея, его отец каким-то образом прознал о готовящемся побеге, приехал на вокзал и увел сына домой. Лишь одному из троицы удалось действительно уехать на фронт в этом поезде. Позже он вернулся с солдатским Георгиевским крестом, что вызывало у Сергея и других однокашников ужасную зависть.
Учебе поколение Лифаря уделяло не слишком много внимания. Нельзя их за это винить, слишком стремительно развивались политические события в стране. За затянувшейся войной последовала революция. Из всех крупных городов империи Киев, наверное, чаще всего переходил из рук в руки. За несколько лет, с 1917 по 1923 год, власть менялась более десяти раз — немцы, большевики, петлюровцы, белые, поляки сменяли друг друга как в чехарде, и все со своими порядками, судами и следствиями, реквизициями, чрезвычайными мерами и насилием. Эту атмосферу хаоса, неуверенности в завтрашнем дне, подозрительности и страхов среди мирных горожан хорошо передает роман Булгакова “Белая гвардия”.
В чахарде политических режимов семья Лифарей, если верить самому известному ее представителю, страдала наравне со всеми. Отобрали и сожгли имение деда, конный завод был национализирован. Ворвавшиеся в поместье крестьяне убили не успевшую покинуть дом бабку, сам дед несколько недель провел в тюрьме, но, ввиду преклонных лет, его все же выпустили и разрешили поселиться в квартире дочери и тестя.
Рассказывая о выживании в полуголодном, наполенном вооруженными людьми городе, в своих мемуарах Лифарь описывает множество захватывающих приключений - таких, как походы с отцом и старшим братом на заработки в окрестные деревни, где за работу по хозяйству им давали немного продуктов (сало, хлеб, масло), которые они под покровом ночи относили в город матери, младшим детям и деду. Лифарь вспоминал, что однажды ночью, шел, как Красная Шапочка, через лес. Ему нужно было до рассвета добраться в Киев, отдать матери добытые продукты, отоспатсья день и ночью снова выскользнуть из наводненного войсками города. И тут он заметил, что за ним по пятам следует стая волков! В ужасе мальчик забрался на дерево и просидел там до утра, а вокруг его убежища до рассвета караулила голодная стая.
В другой раз мальчик был ранен в уличной стычке с большевиками, когда Киев в очередной раз переходил из рук в руки. Ранение в руку пришлось лечить дома имеющимися в хозяйстве средствами, потому что обратиться в госпиталь при новой власти было слишком опасно.
Истории про волков и про ранение представляется не слишком правдоподобными, как и некоторые другие, еще более мрачные фрагменты воспоминаний (о том, как Лифарь своими глазами видел гору трупов расстрелянных в подвале ЧК и т.д.), но читаются на ура.
