Как автор встретился с кумиром своих детских грез после ее концерта и что он счел возможным ей преподнести!..
Звезды. Мирей Матье и другие...
Михаил Грушевский «Все будет так, как я сказала! Ты понял?» Ее нежная лилейная ручка с длинными перламутровыми коготками гасит окурок в пепельнице. В дверях курилки мелькает копна ее рыжих волос, с ее плеч чуть не падает небрежно накинутая норковая шуба. Само изящество, она исчезает в монтажной. Спустя мгновение уже оттуда раздается ее хриплый сексуальный баритон: «Слышь, а ты чего тут без меня понаклеил? Я тебе что говорила сделать, а ты че сделал? Мозгов совсем нет? Наберут по объявлению!» Режиссер монтажа в панике выскакивает покурить. «Тоже мне, звезда нашлась! Примадонна, блин!» Она выходит следом. Нежным голосом, с искренней улыбкой она вопрошает: «Ребята, а чего вы поразбежались? Мне скучно одной». И все начинают улыбаться в ответ. Она у нас такая. Она – это мой вдохновитель и московская муза наших совместных телеопусов, редактор, режиссер, автор, замечательный и нежно любимый человек. Людмила Афицинская. Поначалу я робел, я терялся и боялся ее криков. «Москва!» - думал я. «Вот она какая! Как Людмила. С виду яркая и многообещающая, а на поверку – совсем другая!» Так считали многие. Так и мне казалось. Но я ошибался. Все вышло совсем иначе. Одни хамили и при этом помогали встать на ноги. Другие, те, кто издали улыбался мне-петербуржцу и манил куском столичного калача, после моего переезда отрезали: «Не надо путать туризм с эмиграцией!» Мол, плохо тебе, есть нечего? А ты чего ждал? А тебя кто ждал? А кто вообще тебя сюда звал? И часто, вернувшись с очередной гламурной тусовки и скинув с себя дежурных «Кавалли-Труссарди», я переодевался в незаметное и бежал в соседний подземный переход за «Дошираком». Залей кипятком – и наслаждайся! Денег было в обрез. Мы жили в гостинице «Россия», метро и подземный переход с вожделенным лакомством находились в каких-то ста метрах. Иногда мы гуляли по вечерней и – чего кривить душой - очень красивой столице. «Мы с тобой – новые москвичи!» - шутил мой друг и режиссер. И, завидев издали неоновый политический лозунг тех лет, венчавший фронтон гостиницы, где мы обосновались, мрачно читал его вслух: «Наш дом – Россия!» Я молчаливо улыбался и раздумывал, где взять на метро завтра, если купить еще по одному «Дошираку» сегодня. Просто блеск и нищета куртизанок. Впрочем, эта древнейшая профессия нам не грозила. Ни по характеру, ни по менталитету.
Мы – довольно успешный теледуэт «Арт-обстрел» - только что переместились из Петербурга в Москву. На работу. На ПМЖ. Навсегда. Как же я боюсь произносить это слово! Как я не умею отвечать на этот вопрос… «Вы сюда навсегда?» «Да!» - отвечали многие. «Посмотрим!» - говорил я. Так оно и вышло.
Телевизионная муза крайне непостоянна. Сегодня ты кумир и звезда, а завтра – никто. Ситуация вполне реальная, часто ничем не объяснимая и никем никогда не объясняемая. Ситуация, знакомая мне уже не однажды. Когда это случилось впервые, телеэфир для нас вдруг закончился, а для получения пенсии не хватало еще лет тридцати, я поднял все свои связи и наш дуэт переместился в соседний город. Главный город России, где не только людей и театров, но и телеканалов больше на порядок. Мы переместились, многие – увы! - старшие коллеги завидовали. Ну, как же: мы снимали и вручали «ТЭФИ» и «Овации», мы одевались в «Москино-Ферре», мы отдыхали в Хорватии и на Кипре. А жили при этом в дешевой гостинице и ели «Доширак». Таковы суровые реалии телевизионной эмигрантской жизни. Мы все равно были очень счастливы. Мы же занимались любимым делом и получали за это деньги. А еще наблюдали. «Москвичи!» - думал я презрительно – «Никогда даже в гости не позовут! Всегда встречаются только в кафе!» Прошло время, у меня завелись друзья, в гости звать начали, и я лучше стал понимать москвичей. Они стесняются. Многие из тех, кто блистает на тусовках и пати, приходя в тесную квартирку на окраине, снимают стразы и перья, и, как мы, едят нехитрую еду из алюминиевых ковшей. Пьют дешевую водку, принимают снотворное и мечтают выбиться в люди. Жизнь напоказ – скажете вы, и будете правы. И сто раз ошибетесь. Иначе просто нельзя. Иначе не поймут. Не осудят, а просто не впустят в свой круг. Гордо пройдут мимо.
Оглянувшись вокруг и увидев, что большинство коллег использует количество столичных телеканалов на триста процентов и работает в трех, а то и четырех местах сразу, я стал «рыть землю носом». Приближалась очередная церемония вручения телевизионной премии «ТЭФИ» и я предложил руководству сделать «Дневники» - мини-репортажи обо всех претендентах на вожделенную статуэтку Эрнста Неизвестного. Во время съемок этих дневников я оброс массой нужных и ненужных связей, знакомился с продюсерами, режиссерами и телезвездами, и вот наконец… В одной из небольших телекампаний, обосновавшихся в «Останкино», после очередного интервью нужные люди сказали нужные слова. «А хорошие мальчишки!» - услышал я из-за угла и понял, что это про нас. «Надо бы с ними какой-нибудь проект замутить!» Я возликовал, а через небольшое время рыжеволосая властная красавица (вышеописанный шеф-редактор!) в леопардовой одежде уже допрашивала меня в курилке о моем прошлом и настоящем, об образовании и сексуальной ориентации, а в моей голове роились груды сценарных заявок. «Все это ерунда!» - сказала рыжеволосая красавица обо всех моих идеях и предложениях. «Будем делать то, что придумала я! Это – лучше!» Подавив обиду, пришлось согласиться. Я не пожалел ни секунды. Работа была почти мукой. А результат превзошел мои ожидания. Программы с моим лицом вновь запестрели в эфире одного из крупнейших телеканалов, каждый день я брал интервью у тех, о встрече с кем вчера и мечтать не мог. Начался мой новый телецикл. Что еще нужно? Как что? Да еще один телевизионный цикл! Параллельно! Мы же в Москве! И мы решили делать «Портрет актрисы». Название у нас придумалось не Бог весть какое, достаточно дежурное, но каждая программа получала еще и свой подзаголовок. Исходя из индивидуальности той, что «позировала» нашей камере. И из наших вкусов и ассоциаций. О некоторых из этих программ я собираюсь рассказать вам в этой книге. И спасибо Людмиле Афицинской, которая всегда была рядом, придумывала, созванивалась, договаривалась, ругалась и хвалила, снимала и монтировала. Работали мы «с колес». Сегодня – договорились и сняли, ночью смонтировали, завтра – в эфир! Ну и, чего греха таить, самое приятное – деньги! – тоже не заставляли себя ждать. Впервые за долгие годы я стал воспринимать свое любимое занятие как работу. Тяжелую, но любимую каждодневную работу, которая позволяла мне сносно существовать в одном из самых дорогих городов мира и раз в месяц ездить в Петербург. Увидеть друзей и прийти в себя…
Потом вернуться и снова ринуться в омут съемок и монтажей. Моим кредо стали телевизионные портреты знаменитых дам из той редкой категории, что интервью не дает принципиально. Штрихами моего собственного портрета - чашка кофе и дымящаяся сигарета. Не знаю, сколько морей кофе я выдул за 20 лет телевизионной практики, сколько раз путь от земли до луны можно выложить моими сигаретами. Но… У нас на ТВ так принято. А привычка – сами знаете что.
Еще немного про блеск и нищету куртизанок. Прошли годы, я уже вернулся в Питер, веду ежедневное ток-шоу на «Пятом канале», всеобщий почет и респект, я написал первую книгу, которую, надеюсь, вы уже держали в руках. «Интервью номер один» называется. В ожидании книги я готовлю ее презентацию и, соответственно, трачу на это всю свою наличность. Ежедневно, гуляя по Невскому, захожу в Дом книги – осведомиться, нет ли уже в продаже моего первого опуса? И за день до зарплаты, с абсолютно пустыми карманами, обнаруживаю свою долгожданную первую книгу на полках. А купить не могу. Говорят, такого обиженного лица у меня не было никогда. Но зато назавтра я купил сто книг! И на презентации вручил всем желающим. Ах, как же приятно давать автографы!
Но все это было спустя лет пять. А тогда… Рыжеволосая красавица снова затушила сигарету и удалилась в аппаратную, а я замечтался о тех, кто так и не дали мне то, чего я хотел. Интервью, конечно. Увы, несмотря на все мое «профессиональное умение и врожденное обаяние», моими «тележертвами» пали далеко не все. Ах, как мне хотелось сделать передачу про Любовь Григорьевну Полищук! Как покорила нас всех сила ее таланта во время подготовки очередной «ТЭФИ»! Церемония, проходившая в ГЦКЗ «Россия» планировалась как нельзя более пышной и помпезной. Ее завершал массовый номер с балетом и немыслимыми сценическими эффектами. А в центре композиции, на фоне многоярусной белоснежной лестницы Любовь Полищук в алых перьях исполняла Оду телевидению. Ее окружали человек сто мужчин в смокингах. Кажется, это был балет Аллы Духовой «Тодес». Это зрелище забыть невозможно. И даже своим единственным телефонным звонком Примадонне я горжусь. Она отказалась сниматься в моей передаче, смотивировав это так: «Мне про себя неинтересно. Простите…» Крыть было нечем, я отступил.
А главная певица нашей огромной страны! Ах, если бы она знала, думал я, как давно и сильно я ее люблю, если бы она видела свои портреты моей кисти! Ее сердце бы дрогнуло! Но, увы… Ее любили и рисовали многие. Она имела право выбирать и отказывалась встретиться со мной и моей камерой снова и снова. Я посвящал ей книги и помещал в них ее портреты, нарисованные мной в 12-летнем возрасте. Один из них вы видите на обложке. Правда, похожа? Она полностью вытеснила из моих детских романтических мечтаний другую небожительницу. До Аллы Пугачевой я поклонялся Мирей Матье. Тем, кто ее знает и любит, не нужно объяснять, почему. У любви нет причин. Как нет причин у ее конца. Портретами знаменитой француженки в детском исполнении Грушевского оказались просто забиты мои недавно тщательно разобранные антресоли. Ладно, уговорили, покажу и один из них. В главе «Публика требует…» Правда, тоже похожа? Я старался. Когда-то я изображал Мирей в профиль и анфас, с зайчиком и микрофоном, задумчивой и смеющейся. Встреча с великой Мирей произошла весной 2018 года. Она получила в подарок свой портрет и пообещала повесить его у себя в спальне.
2006
# Мирей Матье
