Принято считать: у Александра Блока детей не было. Достоверно же известно: у Блока не было совместных детей с женой - Любовью Дмитриевной Менделеевой-Блок. «Документальные материалы свидетельствуют о том, что Александр Александрович не мог иметь детей по той простой причине, что никогда не вступал в половые сношения с женщинами», - утверждала младшая сестра Любови Дмитриевны Мария. - Это было его природное качество, или, как называют сексологи, стойкая половая аномалия».
«Нам не надо физической близости»
Много кривотолков ходило, да и сейчас еще ходит, о странных отношениях между супругами. Более всего смакуется обычно то, что, якобы, Александр Александрович так ни разу и не «прикоснулся» к жене, а для удовлетворения плотских потребностей заводил любовниц и даже посещал публичные дома. Оппоненты аргументируют свои измышления, прежде всего, сохранившейся перепиской Блока с невестой, а потом с женой – Любовью Дмитриевной.
Восторженный романтик писал своей возлюбленной о «молитвах, к вам возносящимся» и о «любови, которой дышу в вас». Девушка отвечала: «Я не могу больше оставаться с вами в тех же дружеских отношениях. Вы смотрите на меня как на какую-то отвлеченную идею. Вы навоображали себе! …которая жива только в вашем воображении. Вы меня, живого человека, с живой душой, не видите…» - «Но меня оправдывает продолжительная глубокая вера в вас, как в земное воплощение пречистой девы…» - «Я живой человек, и хочу им быть, хотя бы со всеми недостатками… Милый мой, ненаглядный! Не надо и в письмах целовать мои ноги и платье! Целуй в губы долго и горячо!..» – «Целую тебя в губы – долго и горячо! Обнимаю тебя и чувствую, что ты дышишь - долго и горячо!.. И страстно жду тебя!..»
После венчания Блок стал уверять жену, что «нам и не надо физической близости». Несчастная, ничего не понимающая, женщина пришла к неутешительному выводу: «При таких отношениях, он все равно уйдет от меня к другим…» Так оно и случилось. С той лишь разницей, что «уходили» друг от друга оба. Было даже время, когда Любовь Дмитриевна металась между Александром Блоком и Андреем Белым. Сложился странный любовный треугольник, напоминающий известный треугольник: Владимир Маяковский – Осип и Лиля Брик.
Любовь Дмитриевна родила от актера Кузьмина-Караваева. Мальчика назвали в честь дедушки – великого химика – Митей. Александр Александрович усыновил его, но Митя прожил недолго. Через несколько лет Блок в письме к Кузьмину сделает странное признание: «Мне было бы страшно, если бы у меня были дети. Пускай уж мной кончается одна из блоковских линий…»
«Дон-жуановский» список Александра Блока был невелик: из гимназических времен - таинственная КМС - Ксения Садовская, затем - Любовь Дмитриевна Менделеева, затем - актрисы Наталья Волохова и Любовь Дельмас, и сестра милосердия Александра Чубукова… Последняя родила от Блока дочь - Александру, Алечку.
«До ужаса похожа на Блока!»
Анна Ахматова знала Алю Сакович с младенчества, но никогда не проявляла интереса к ее происхождению. Лишь за полгода до смерти Анна Андреевна попросила падчерицу Ирину Пунину отвезти ее в Дом ветеранов сцены, где доживала свой век ее хорошая знакомая Мария Сакович.
Ирина Пунина вспоминала, что, когда коснулись деликатной для Сакович темы, понимание было на уровне полуслова. «Блок?» - Спросила Ахматова. «Да», - ответила Сакович. «А кто мать?» - «Я не могу сказать…»
Они обе умерли в 1966 году: Ахматова - в марте, Сакович - в декабре. Без малого сорок лет Ирина Пунина хранила тайну этого разговора. Посчитала возможным пересказать его незадолго до своей смерти в 2003 году.
Но был человек, которому Мария Сергеевна Сакович назвала имя и матери. Это Дмитрий Васильевич Люш, физик-атомщик, проектировщик подводных лодок, муж Александры Павловны – той самой Алечки, о которой говорили Ахматова и Сакович в Доме ветеранов сцены.
Владимир Рецептер в книге «Жизнь и приключения артистов БДТ» пишет: «Александра Павловна Люш, служившая в бутафорском цехе БДТ, была до ужаса похожа на Блока. К середине 30-х годов в театре сложилась стойкая легенда о ней, как о дочери Блока…»
Александра Павловна на общение с журналистами соглашается крайне редко:
- Что со мной говорить? Я гипотетическая! Почему-то считают, что я таким образом пытаюсь самовыражаться. А ведь я до определенного времени вообще избегала разговоров о моем происхождении. Пока Аня Каминская, дочь Ирины Пуниной, однажды в Пушкинском доме не обмолвилась обо мне.
Зачеркнутому верить?
В первые послереволюционные годы Мария Сакович работала главврачом Большого драматического театра и являлась лечащим врачом Александра Блока, который возглавлял директорию театра.
В деревеньке Кезево под Сиверской находились дачи столичной элиты. Там проводили лето и актеры БДТ, наездами бывал Александр Блок. Александра Чубукова в Кезево владела домом, подаренным ей каким-то генералом. После генерала Александра Чубукова, неизвестно на каких правах, то ли сестры милосердия, то ли прислуги попала в дом Константина Константиновича Тона, сына известного архитектора - автора Храма Христа Спасителя в Москве и Николаевского вокзала в Петербурге. Родила от него двух сыновей. Поскольку брак зарегистрирован не был, первенца Бориса записали на фамилию матери, а второго сына - Андрея - на фамилию отца. Так родные братья оказались под разными фамилиями: один - Чубуков, другой - Тон.
Большевики расстреляли Константина Константиновича Тона в собственном доме на Фонтанке. Мать с детьми укрылась в Кезево. Мария Сакович тоже была вдова, и ее мужа расстреляли большевики…
Душой кезевского дачного общества был выдающийся русский актер Николай Монахов. Его брат Павел оказался неравнодушен к Марии Сакович, а Александр Блок - к Александре Чубуковой.
И ныне, проживающие в Сиверской, потомки Тонов в один голос утверждают, что Блок не только безумно влюбился в Чубукову, но и увез ее с собой в Петроград. Их роман длился почти два года - последние два года жизни, как Блока, так и Чубуковой.
1 мая 1921 года Александра Чубукова родила дочь, которую назвала Сашенькой. Вскоре 28-летняя женщина умирает: ослабленный организм, обострение туберкулеза…
Александра Блока в Петрограде не было – он выступал с чтением стихов в Москве. Вернувшись из столицы и узнав от Марии Сакович о смерти Чубуковой, Блок спросил: «Где девочка?» - «Я взяла ее к себе». По одной из версий, поэт сам попросил Марию Сергеевну усыновить его дочь.
Александр Блок уже и сам был неизлечимо болен. Последние дни его жизни Мария Сакович находилась при нем неотлучно… Блок пережил Чубукову на три месяца. О причинах его смерти говорили разное. Доктор Сакович категорически отвергала измышления о дурной болезни и считала, что схожие симптомы - результат частых ангин и ревматических атак, которые дали осложнение на сердце. А в итоге – острый миокардит и психостения. Этот диагноз подтвердил и авторитетный специалист по внутренним болезням Александр Пекелис…
Как же получилось так, что дочь Александра Блока стала «Павловной»? В результате изысканий, проведенных журналистами независимо от ее желания, было обнаружено первичное свидетельство о рождении. И установлено, что в 1926 году в документе фамилия матери Чубукова была зачеркнута, а написана другая: «Сакович». В графе «отец» так и остался прочерк, а отчество - Павловна. Павел Монахов намеревался связать свою жизнь с Марией Сакович, он-то и дал ее приемной дочери отчество. Потом отношения Павла Монахова и Марии Сакович расстроились, и брак не состоялся…
«В концепцию биографии Блока вы не вписываетесь…»
В Петрограде Блок и Сакович жили по соседству: он на Офицерской, она на Мойке, 108. По этому же адресу находится и детский дом, в котором Мария Сергеевна работала по совместительству врачом. Этот факт ее биографии послужил основанием для разговоров о том, что Сакович среди детей увидела девочку удивительно похожую на Александра Блока и решила усыновить ее. Но даже, если предположить, что все так и было, могла ли Мария Сергеевна предугадать, что внешнее сходство с поэтом сохранится, если и не на всю жизнь, то надолго? А между тем, дома у Александры Люш висит портрет великого поэта, нарисованный художником Гертой Неменовой в 1970 году «с натуры» С Александры Павловны…
Александра Павловна мамой называла Марию Сакович, и долго не подозревала, что факт ее появления на свет окутан тайной. Перед самой смертью Мария Сакович передала дочери записку: «Стихи А.А. Блока (папы), написанные тебе». Ниже шли стихи: «Песенку спою про заморский край…»
Никаких талантов, как она говорит, Александра Павловна от отца не унаследовала. Стихи писать никогда не пробовала, а вот рисовать стала рано. Но поступила в Первый медицинский. Не доучилась. Закончила художественное училище и всю жизнь работала художником-декоратором в ленинградских театрах - в Малом оперном, в «Пушкинском», в БДТ. Закончила трудовую деятельность в Мариинском.
По словам Владимира Рецептера, на вечере, посвященном Александру Блоку, в БДТ главный машинист сцены Алексей Быстров подвел Александру Люш к блоковеду Владимиру Орлову. Вот, мол, дочь юбиляра. «Вы понимаете, - сказал Владимир Николаевич, - я в курсе, но я написал книгу о Блоке, и в мою концепцию биографии поэта вы не вписываетесь».
Медики Военно-медицинской академии предлагали Александре Люш на «клеточном уровне» найти подтверждение тому, что она дочь Блока, но Александра Павловна отказалась: «Зачем? У меня в этом нет никаких сомнений, а кому-то что-то доказывать я не собираюсь».
В советское безвременье из семейного архива Марии Сакович пропали многие документы, так или иначе связанные с Блоком. В 41-м Мария Сергеевна с дочерью жили в актерском доме на Бородинке. По нынешним временам основание для обыска может показаться смехотворным. Комната была с эркером. И какой-то сверхбдительный ленинградец, увидев свет в эркере, решил, что хозяйка подает сигналы врагу. Обыскивающий открыл ящик письменного стола, где находилась записная книжка поэта, его письма. В общем, в тот раз отделались легким испугом. Но Мария Сергеевна вскоре из страха уничтожила почти все эпистолярное наследие, которое могло кого-то хоть как-то скомпрометировать. Даже из дневника, где она поденно описывала первые годы жизни приемной дочери, вырвала многие страницы.
Позже, уже «рассекреченная», Александра Люш передаст в разные музеи страны чудом сохранившиеся личные вещи Блока – саквояж, несессер, зонт, письменные принадлежности.
- У Александра Александровича в семье было не ладно, – рассказывает Александра Павловна. – Он часто работал у нас на Мойке. У нас был его письменный стол, а в столе - бумаги. Два оставшиеся его письма уже после войны уничтожила я. Перед этим попыталась прочитать, но ничего не поняла, настолько все было иносказательно. Меня многие упрекают. Как теперь людям объяснить, что время было небезопасное, и Блока не всегда считали революционным поэтом, автором хрестоматийной поэмы «Двенадцать».
Роковое пророчество поэта
Александра Чубукова проживала на Петроградской стороне, там же, где и блоковская Незнакомка. Известен ее точный адрес: улица Гатчинская, дом 27, квартира 29. Но было бы наглостью утверждать, что Чубукова и есть Незнакомка. Зато можно предположить, что последняя любовь Блока могла найти отражение в незавершенной поэме «Возмездие», начало работы над которой датировано маем-июнем 1921 года. Поэма, несомненно, носила бы автобиографический характер. Сохранились ее план и фрагменты. «В эпилоге должен быть изображен младенец, которого держит и баюкает на коленях простая мать… никому не ведомая, и сама ни о чем не ведающая…» И еще – в стихотворной форме:
«Там, где скучаю так мучительно,
Ко мне приходит иногда
Она – бесстыдно упоительна
И унизительно горда».
Есть основания говорить и о пророчестве в стихах поэта. За 16 лет до рождения дочери, смерти ее матери и своей собственной, молодой Александр Блок писал:
«Сидят у окошка с папой.
Над берегом вьются галки…
- Там весна. А ты –
зимняя пленница,
Бедная девочка
в розовом капоре…
Видишь, море за окном
пенится?
Полетим с тобой, девочка, за море.
- А где мама?
- Умерла.
- Что это значит?..»
Все сбылось: и девочка – «в розовом капоре» - родилась, и «мама умерла»…
…Получив от Марии Сакович утвердительный ответ на вопрос, Блок ли отец Александры Люш, Анна Ахматова через Ирину Пунину попросила Александру Павловну прийти к ней вместе с сыном Андреем. Анна Андреевна внимательно посмотрела на мальчика и сказала: «Похож. Тот же овал лица, те же кудри…»
О дочери Александра Блока впервые я услышал от Елизаветы Аркадьевны Лыжиной, жены Кирилла Николаевича Черноземова, человека легендарного – специалиста по сценическому движению театральных вузов. Неожиданно выяснилось, что мы живем, как теперь говорят, в шаговой доступности.
Елизавета Аркадьевна позвонила Александре Павловне, попросила «принять журналиста». Та пообещала, просила перезвонить.
Перезванивал я восемь лет. У Александры Павловны всегда находилась веская причина, чтобы отложить нашу встречу. «Я себя плохо чувствую… Я перебираюсь на дачу, позвоните в сентябре…» Я звонил в сентябре. И так восемь лет. При этом каждый день я, по крайней мере, дважды проходил мимо ее дома.
14 октября 2005 года встреча наша состоялась.
В этот же день (или через день?) на какой-то журналистской тусовке я не удержался – похвастался!
- Как ее фамилия? – поинтересовался кто-то из коллег.
- Люш. Люш Александра Павловна.
Последовал закономерный вопрос:
- А почему – Павловна?
- Узнаете из публикации!
Через несколько дней я пришел к Люш согласовывать текст.
- Звонила ваша знакомая журналистка, фамилию я, конечно, не запомнила, - говорит Александра Павловна. – Я сказала, что интервью не даю. «Как? Но Желтову же дали…» - «А вы походите за мной, как он, восемь лет, может быть, и вам дам…»
Выше приведенный текст был опубликован, сейчас уже и не вспомню, где впервые, в «Театральных ведомостях», в «Смене» или в «Русском инвалиде», и пошел гулять по интернету, где с указанием автора, а где и без. Когда с сокращениями, когда – фрагментарно.
Я вам предоставил возможность познакомиться с первоисточником…
Автор текста - Владимир Желтов
