Материал проекта СемейныеПутешествия - FAMILY-TRAVELS.RU
В предыдущих рассказах про пещерные монастыри лейтмотивом было настойчивое желание, не считаясь со средствами и методами, максимально увеличить возраст обители. Чем моложе была обитель, тем более древние “свидетельства” ее основания притягивались. То было в Воронежской области, а что у других?
Возьмем, к примеру, Михайло-Афонскую Пустынь в Адыгее.
Точка: 44.290688, 40.317090 (Россия, Адыгея, Победа, Михайло-Афонская Пустынь)
Итак, Закубанская Афонская Во Имя Архангела Михаила Мужская Пустынь (ничего, если я не буду в тексте использовать ее полное название?) основана во второй половине XIX века по инициативе населения окрестных станиц — Даховской, Абадзехской, Царской (Новосвободной), Севастопольской, Каменномостской. Они же скинулись землей, нашли и подготовили место на склоне горы Физиабго. Они же подготовили и отправили требуемые документы по инстанциям.
Инстанции выслали проверяющих из Екатерино-Лебяжской Николаевской пустыни (современный Брюховецкий район Краснодарского края), в составе иеромонаха Рувима, схимонаха Виталия (Расторгуева), послушника Илии, которые нашли место вполне подходящим для организации обители. Случилось сие в 1874 году.
С землей, правда, вышла заминка. Отчуждение земли от станиц оказалось не сильно законным делом. Выплыло это только через два года после подачи документов — в 1876-ом. Проект оказался под угрозой. Но не тут-то было!
Сложилось так, что в 1874 году, упомянутый схимонах Виталий (Расторгуев) посетил гору Афон (оригинальную, на одноименном полуострове) где познакомился с иеромонахом Мартирием (Островым) и смог “продать” ему идею монастыря в горах. В 1877 Мартирий (с группой поддержки из нескольких афонских товарищей) прибывает на место будущей обители, также находит его вполне подходящим, но отказ от властей уже получен.
Тогда Мартирий заручился поддержкой станичников (в том числе финансовой), благословением местного епископа Германа, для большей представительности взял в делегацию отряд казаков и отправился к великому князю Михаилу Николаевичу (кавказскому наместнику) с просьбой разрешить бюрократические вопросы в пользу открытия монастыря. Причем не просто очередного, а Афонского и не абы кому, а представителю Афона.
Пресловутое “ручное управление на местах” очередной раз показало свою действенность — в конце мая того же 1877 года, великий князь свое разрешение дал. И уже к концу года все документы были исправно оформлены, бюрократический и юридические коллизии волшебным образом разрешены, а Мартирий назначен заведующим строительства пустыни.
Синод долго раскачивался, но летом 1878 года также подтвердил строительство пустыни и полномочия Мартирия уже по своей линии (еще бы они что-то поперек решения великого князя и наместника сказали).
13 августа 1883 г. Синод «учредил… общежительный монастырь под наименованием: Свято-Михаило-Афонская Закубанская пустынь со странноприимным при ней домом для престарелых и больных лиц мужеского пола». Мартирий был назначен настоятелем и возведен в сан архимандрита.
Дяденька оказался очень толковый и целеустремленный. Во первых он ввел достаточно жесткий, по тому времени, устав монастыря:
Архим. Мартирий ввел в З. п. общежительные правила (17 пунктов), составленные с использованием нек-рых уставов афонских монастырей. Настоятель избирался из числа братии «по совету умирающего настоятеля и по благословению митрополита». Настоятелю предписывалось иметь 2 помощников для «ведения внешних дел» и для управления обителью во время отъезда. Перед вынужденным отъездом настоятель собирал братию в церкви и разъяснял цель поездки, а по возвращении рассказывал насельникам о ее результатах. Братии рекомендовались келейная практика Иисусовой молитвы, чтение Свящ. Писания, творений свт. Иоанна Златоуста, прп. Симеона Нового Богослова, св. Диадоха, еп. Фотикийского, и др., а также рукоделие. Запрещалось иметь собственность, предполагались обязательное присутствие на богослужениях, общая трапеза с единой для настоятеля и братии пищей («кроме недуга или крайней старости»). Приносимое послушниками при поступлении в мон-рь имущество настоятель хранил до пострига, после мог «обратить его на общемонастырские нужды». Ушедшему из мон-ря до пострига имущество возвращалось, «чтобы не было никакого смущения ни брату, ни обители». В правилах архим. Мартирия также заповедовалось устроение в мон-ре больницы, странноприимного дома для нищих и мастерских.” [1]
Во вторых, Мартирий вполне правильно оценивал влияние бренда на количество паломников. Как это количество соотносится с благосостоянием монастыря для архимандрита также не было секретом. Бренд надо было создавать… На слуху был положительный опыт Оптиной Пустыни, где-то недалеко — история Белогорья и Костомарово, за плечами — Афонская монастырская школа. И дело пошло.
Горы, старцы, пещеры, настоятель с Афона — оказались очень сильной и привлекательной для паломников связкой. Три церкви на поверхности, две часовни под землей, пещерные же кельи старцев… И вот уже шесть братских двухэтажных корпусов (к 1907 году). Самая крупная обитель в регионе, третья по количеству паломников в Российской Империи, после Киево-Печерской и Троице-Сергиевой лавры (к 1917 г.- около 150 тыс. человек в год). Инфраструктура для паломников и собственное производство:
“За оградой З. п. находилось 4 странноприимных корпуса для посетителей. При обители были устроены кожевенный, свечной, кирпичный, алебастровый и известковый заводы, переплетная, иконописная, столярная, токарная, кровельная, малярная, портняжная, сапожная мастерские. {…} По инициативе архим. Мартирия с 1881 г. действовала лавка для продажи книг и икон, с 1896 г.- одноклассная церковноприходская школа для детей из ближних селений, к-рые обучались иконописи, живописи, портняжному, сапожному, слесарному, плотницкому и др. ремеслам. Школьный курс преподавал выпускник семинарии Д. Гонарюк, иконописи обучал иером. Амвросий (Татаринский).” [1]
Размах и широта достижений монастыря под руководством архимандрита Мартирия вызывают огромное уважение к организаторским талантам этого человека. Особенно, если отвлечься от благолепия и процветания, а задаться вполне будничным вопросом “про деньги”. Так откуда деньги? А все от тех же организаторских способностей Мартирия.
Ошибкой будет, думать, что станичники скидывались на монастырь хорошей землей. Совсем нет.
Отведенные З. п. в 1878 г. 350 дес. земли, согласно протоколу землемера Кубанской обл., находились «в сильно гористой местности, изрытой крутыми оврагами», и были «неудобны» для возделывания и не приспособлены «для домашней промышленности» {…} Поэтому наиболее рентабельным братии представлялось развитие скотоводства и коневодства. [1]
Но под коневодство свежеобразованный монастырь выбил себе максимум земли. Лошадь, как известно, штука в хозяйстве нужная и не дешевая.
Земля — это замечательно, но лошадей и прочее оборудование все равно надо покупать. Требовался стартовый капитал и Мартирий (будучи товарищем не бедным) суммарно пожертвовал 55 тыс. р. собственных средств. Это позволило развернуть коневодство и прикупить земли под сады и посевные нужны, с которой монастырь обеспечивал себя, трапезу паломников и кое-что на продажу.
В качестве ключевого спонсора привлекли не кого-нибудь, а самого великого князя Михаила Николаевича, кавказского наместника. Человека, должность которого, не имеет аналогов в современной России, фактически — первого человека на всем Кавказе после императора и члена правящей династии.
“К нач. XX в. мон-рь владел 2046 дес. и 1475 саж. земли. В Гос. банке З. п. имела денежные средства и именные билеты. В 1906 г. капитал обители составлял наличными 1566 р. 8 к., билетами 128 690 р.” [1]
Неплохо, согласитесь! (а вы думали, что столь успешное предприятие создано на деньги окрестных станиц?)
Оптина Пустынь находилась недалеко от Калуги, на порядочном расстоянии от Москвы и совсем далеко от столицы, что не помешало ей получить талантливого настоятеля и греметь на половину России (если не на всю). Михайло-Афонская Пустынь находилась совсем черте-где, но в спонсорах у нее был великий князь, а во главе — не менее талантливый человек. Итог закономерен — процветающий монастырь, известность на весь Юг и Кавказ, третье место по числу паломников в Империи.
Могут когда хотят! И прошу заметить, период основания монастыря вполне очерчен (конец 70-х — начало 80-х годов XIX века). При желании его можно свести до конкретных дат. Время начала активности вокруг проекта также вполне понятно. Период постройки пещерных келий и часовен четко совпадает с развитием монастыря и не вызывает вопросов. То есть не вызывал.
В сети гуляет еще одна версия возникновения пещер. В ней традиционно (см. предыдущие части цикла) упоминаются: VIII-IX века, Византия, греки, иконоборческая ересь. Мол в этих пещерах беглые греки, иконопочитатели, христиане первого тысячелетия прятались от преследования. Источник этой версии известен — монах Прокопий (Леонов) и его книга «История Свято-Михайло-Афонской Закубанской общежительной пустыни.» (Майкоп: ОАО «Полиграф-ЮГ», 2008.-284 с. с илл.) В открытых источниках, к огромному моему сожалению, ее найти не удалось. Большое подозрение, что книга должна быть неплохой, а в сети гуляет просто выдернутая из контекста дата.
О серьезности работы Прокопия свидетельствуют неоднократные ссылки на его книгу в научных статьях. Например Ловпаче Н.Г. в статье “Раннехристианские памятники Адыгеи”:
Следует заметить, что декларируемый отцом Прокопием греческий монастырь, якобы существовавший в VIII–IX вв. на плато у горы Физиабго, пока не подтверждается ни одной импортной находкой, в частности предметами византийской культуры. Железные кресты, о которых пишет отец Прокопий, нет основания считать греческими. Судя по закругленным окончаниям верхних лучей, они сродни грузинским и абхазским, но местного исполнения. [3]
Дальше делается вывод:
“Вполне возможно, что христианство сюда ранее проникло не со стороны Константинополя, а из Сирии и Палестины через Абхазию и Грузию. Есть возможность предположить более раннее его проникновение в междуречье рек Шхагуаще (Белой) и Лабы.” [3]
То есть Прокопий дает ошибочную датировку опираясь на некие артефакты, которые, к тому же, представлены в его книге. Но при этом разговор идет о еще более древнем периоде, нежели VIII–IX вв. Обратимся к археологии:
“Памятником культовой архитектуры являются фундаментальные остатки небольшого храма на горе Афон, как ее называла монастырская братия (Физиабго 2 или Острах, 44.30116, 40.32538 по OSM — прим. #С#П). Эта гора находится рядом с г. Физиабго, на северо-запад от нее. Вершина ее увенчана триангуляцией с отметкой 955 м (985 м по версии OSM — прим. #С#П) над уровнем моря. Это на 5 метров ниже горы Физиабго (Фавор), на которой в 1902 году был воздвигнут Преображенский собор монастыря Ново-Афонской Свято-Михайловской пустыни.
{…}
Фундамент храма на горе Физиабго 2 (Острах) (с триангуляцией) сложен из сероватоизвестняковых, аккуратно отесанных квадров. Он был обнаружен в 2001 году студентами-практикантами исторического факультета АГУ во время летней археологической практики (Вестник науки, выпуск №4(28) – 127), проводимой под руководством автора этих строк. (Ловпаче Н.Г. — прим. #С#П)
{…}
Географически ближайшим памятником раннехристианской архитектуры более сложного, но подобного плана является Мцхетский Джвари в Грузии, т. е. храм Креста, построенный в 586–604 гг., и малая церковь Дзвели Шуамта в Кахетии V–VII вв. Но еще большую близость нашему храму в планах обнаруживают кападокийские храмы на территории Турции (Малая Азия, восточная часть). В частности, две церкви V–VI вв. особенно ясно напоминают храм Физиабго. Небольшая церковь в Ягдебаше имеет такую же внешне пятигранную абсиду, угловые ризалиты в плечах креста и такие же пропорции в ширине лучей. Другая церковь Сют Килиссе имеет внешне семигранную абсиду и очень простое, лаконичное решение креста в пропорциях ширины лучей.
Следовательно, сравнение плана храма Острах с малоазийскими церквями дает возможность датировать его ориентировочно V–VI вв. Грузинские храмы V–VII вв. выглядят более сложными и, следовательно, более развитыми, что говорит об относительно более позднем времени их создания.
Археологические материалы, обнаруженные с восточной стороны под «стенами» храма (в основном местная касожская керамика), не противоречат этой дате раннехристианского времени.” [3]
То есть археологи обнаружили и датировали следы еще более ранние, чем предполагает отец Прокопий. Правда они не имеют никакого отношения непосредственно к Михайло-Афонской Пустыни и лишь очень косвенно могут касаться местных пещер. К тому же это не то христианство, с которым современная православная церковь станет искать непосредственную связь. Скорее наоборот. Вот подтвердили бы греков — был бы сейчас в первых строчках древнейших монастырей России, если бы не не самым древним. (Лавра, Печоры, Валаам, Соловки, Муром — все это несчастный XVI-XV века. Новострой по сравнению с VIII-IX векам. Но не сложилось.)
Тем не менее, Михайло-Афонская Пустынь — первый из встретившихся пещерных монастырей, который действительно основан на месте обитания древних христиан. Хотя основатели про это даже не подозревали, и мне кажется, что Мартирия это вообще не интересовало.
[1] ЗАКУБАНСКАЯ АФОНСКАЯ ВО ИМЯ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА МУЖСКАЯ ПУСТЫНЬ
[2] «Казачья Лавра». Из истории Свято-Михайловской Афонской Закубанской пустыни
[3] ЛАВПАЧЕ Н.Г. «РАННЕХРИСТИАНСКИЕ ПАМЯТНИКИ АДЫГЕИ»
Материал проекта СемейныеПутешествия - FAMILY-TRAVELS.RU
