Неизвестный роман Франсуазы Саган «Четыре уголка сердца» будет издан в России в следующем году. Сын писательницы, фотограф Дени Уэстхофф, рассказал о ее пристрастиях, долгах и широких жестах
— Почему вы только сейчас издали эту книгу?
— Первые годы после смерти мамы я был страшно занят проблемами наследства, прежде всего долгами — она оставалась должна налоговой более €1 млн. Рукопись я получил вместе с десятками других манускриптов ее сочинений, которые уже были опубликованы. Тогда я не обратил на нее внимания. Когда, наконец, до нее добрался, то показал издателю Жан-Марку Робертсу. Ему показалось, что книга «не очень» и лучше ее не публиковать. Но после смерти издателя я вернулся к рукописи, перечитал и понял, что он ошибся. На этих страницах я слышу мамин голос.
— Поскольку роман все-таки не завершен, вы выступили в какой-то мере ее соавтором?
— Ни в коей мере. Рукопись отпечатана на машинке. Мама диктовала свои тексты на магнитофон, но у нее была плохая дикция, и машинистка, расшифровывая, не понимала отдельные слова и вместо них ставила вопросительные знаки. Их было не так уж много, и я заменил их словами. Убрал также пару абзацев, которые не имели отношения к повествованию. Чтобы избежать недоразумений, рассказал об этом двум-трем французским журналистам. Они и пустили слух, что я переписал книгу.
— После публикации в 19 лет первого романа «Здравствуй, грусть», которой принес Саган неописуемую славу, ее окрестили «анфан террибль французской литературы». Разве это справедливо?
— Франсуа Мориак вообще назвал маму маленьким монстром. «Террибль» был скорее ее образ жизни со всеми эксцессами, а не ее сочинения.
— Саган была политически ангажированным человеком — протестовала против как вьетнамской войны, так и социального неравенства. Как бы она отнеслась к «желтым жилетам»?
— Мама всегда была скорее левой и защищала маленьких людей — жертв системы. Поэтому ей оказались бы близки требования «желтых жилетов». Она всегда выступала против несправедливости. Уверен, что ее бы шокировало нынешнее положение преподавателей, медсестер и санитаров, персонала в домах для престарелых — всех, кто заботится о других. Ее возмущали ужасные условия, в которых им приходилось трудиться.
— До сих пор части публики и СМИ не дает покоя личная жизнь Франсуазы. Не так давно один из французских государственных каналов посвятил программу ее отношениям с экс-манекенщицей и модельером Пегги Рош. Какую роль сыграла эта женщина в ее жизни?
— Прежде всего Пегги была конфиденткой и другом, который любил маму, защищал ее, оберегал от житейских проблем. Она покоится в той же могиле, что и мои родители, но на надгробной плите нет ее имени. Обязательно сделаю так, чтобы оно появилось.
— Несколько книг вашей мамы экранизированы. Она восхищалась Жераром Депардье, которому много лет назад посвятила трогательное эссе.
— Мама очень его любила, порой плакала, когда смотрела его фильмы. Ей очень хотелось, чтобы он снялся в ее картине. Этого хотел и Жерар. Но не сложилось.
— Однажды Саган познакомилась с Рудольфом Нуреевым. Что было между ними общего? Она увидела в нем, бунтаре, родственную душу?
— Мамин близкий друг, журналистка Николь Висняк попросила ее взять интервью у Рудольфа. Она хотела опубликовать в своем журнале беседу двух больших талантов. Мама и Рудольф провели вместе в Амстердаме три дня. Мама восхищалась Нуреевым — его гением, красотой, обаянием, чувственностью, щедростью.
— Один из модных парижских клубов украшает фреска, на которой запечатлены бывшие и нынешние селебрити. Франсуаза Саган помещена рядом с Фредериком Бегбедером, который изображен с обнаженным торсом. Видимо, художник не случайно нарисовал их вместе?
— Бегбедер высоко ценил ее книги, называл ее «последним литературным гением Франции». Вместе с Изабель Аджани и другими звездами он участвовал в акции по ее защите от преследований налоговой службы в 1990-е годы.
— У французов репутация людей если не скупых, то бережливых. Франсуазу, напротив, отличала поразительная щедрость. Однажды она подарила Жоржу Помпиду, в его бытность премьер-министром, новейшую модель модного автомобиля. Что побудило ее сделать такой подарок совсем не бедному политику?
— Этому есть два объяснения. Мамины родители были людьми очень широкими, легко расставались с деньгами. Когда вышла в свет «Здравствуй, грусть», она рассказала родителям, что получила за книгу кучу денег. Отец сказал: «Это очень плохо. Деньги — большая опасность. Нужно их немедленно истратить». С тех пор она транжирила всё, что зарабатывала. Она была человеком добрым и умным, и деньги ей мешали. Лучший способ от них избавиться для нее заключался в том, чтобы доставлять удовольствие друзьям и тем, кто вызывал у нее симпатию. Жорж Помпиду — человек, несомненно, обеспеченный, попал в их число, потому что был знатоком поэзии и современного искусства. Новая модель этого автомобиля нравилась ему с эстетической точки зрения. Маме просто хотелось сделать человеку приятное.
— Однажды Саган сказала мне в интервью, что среди ее предков наверняка был русский. Как, мол, иначе объяснить ее крайности — страсть к быстрой езде, алкоголю, рулетке?
— Возможно, мама просто пошутила. Вместе с тем она считала, что у каждого человека есть 3 млн предков. И не понимала, как, имея такие корни, можно быть расистом или ксенофобом. Наверное, она воображала, что среди этих миллионов непременно есть и русский, от которого унаследовала некоторые свои наклонности. Она обожала риск во всем — иначе жизнь казалась ей слишком скучной. Терпеть не могла будней, стабильности, всегда была сорвиголовой. Игра притягивала ее тем, что давала возможность всё потерять, поставить счетчик на ноль и начать сначала. Алкоголь она называла своим верным сообщником, но пила не для того, чтобы забыть о жизни, а, наоборот, чтобы ее ускорить.
— Прожила ли она счастливую жизнь?
— Конечно. Именно о такой жизни мама мечтала — быть свободной, окруженной друзьями, заниматься любимым делом. Кроме того, у нее было хорошее здоровье — несмотря на все эксцессы, она прожила 69 лет. Не менее счастлива она была и как писательница, хотя жаловалась, что так и не поднялась до уровня Достоевского или Пруста.
