Театр драмы ждет перемен. Реконструкцию архитектурной жемчужины Великого Новгорода вынесут на творческий международный конкурс. А пока театралы в предвкушении, но держат копья наготове, чтобы отстоять уникальный объект, в случае если современные архитекторы слишком увлекутся новизной. Наш корреспондент побывала там, где не ступала нога зрителя, и вспомнила легенды новгородского закулисья. И даже выяснила у самого Андрея Макаревича, какое отношение он имеет к нашему театру.
«Сцена, фойе, наверху "Точка кипения" и художественный зал на 11-м этаже, там у нас раскрашивают декорации».
В здании на 12 этажей – всего 4 живых. Почти в буквальном смысле. На них все рабочие кабинеты, гримерки, примерочные и творческий цех. Для тех, кто случайно оказался в коридорах, плутать – обычное дело. Множество лестниц, дверей и проходов, которые случайно могут завести в самые неожиданные места.
– Это у вас что?
– А это вот воздуховоды, они занимают большую часть пространства театра, это те помещения пустующие, о которых все рассказывают.
О пустующих помещениях, действительно, говорят. Но только люди знающие. Для обычных любителей театрального искусства, невхожих в круги сотрудников академического, наверное, даже представить трудно, что почти половина здания – темные полуподвальные помещения. Здесь своя романтика и своя атмосфера.
– Ну, это технические такие помещения, да?
– Да, в основном. Здесь очень мало помещений, знаете, функциональных.
Весьма безлюдно и в самом сердце театра. А вернее за ним.
Корреспондент Серафима Карша: «Сейчас мы с вами находимся в так называемом кармане сцены, то есть помещение непосредственно за сценой. Здесь обычно располагается реквизит, зрителей, разумеется, сюда никто не пускает. Здесь у нас растения разные, ширмы. Очень много всего того, что используется в спектаклях».
Декорации заполнили почти все пространство. И это, говорят театралы, совершенно нормально. Ведь сцена никогда не пустует. Пока новгородские артисты на перерыве, здесь вовсю гремят музыкальные инструменты гастролеров. Видимо поэтому практичные архитекторы предусмотрели все детали, чтобы не сбивать творческий процесс. Сегодня, спустя 30 лет им очень благодарны.
«Вот здесь вы видите большие автоматические двери. Они, как гармошка открываются, и там написано – выход с одной стороны сцены и с другой. Эти двери – выезд на пандус, сюда подъезжает машина, мы можем загрузить что-то, декорацию, например, если на выезд ехать. И если гастролеры могут принести свои декорации».
Отголоски прошедших десятилетий видны во всем. Кресла в зрительном зале, кажется, так и стоят с того самого момента, как театр впервые открыл свои двери для новгородских зрителей. Было это в 1987 году. С тех пор изменилось настолько мало, что увидеть эти изменения могут лишь сами театралы.
«Это, как бы, такой корабль. Отделка, как на корабле, но вообще, это технические леса».
Все это креатив нового поколения. Как видели театр спустя годы создатели, можно только догадываться. То, что здание сильно резонирует с общим очертанием города, подмечают не только новгородцы, но и наблюдатели со стороны.
Разумеется, вокруг такого архитектурного объекта ходят легенды. И что несомненный плюс, – живые. Андрей Макаревич, которому некоторые лихо приписывают авторство, живет и здравствует. Правда, по мнению современников, к театру не имеет никакого отношения. Так считают и театралы, и бывалые архитекторы.
– Говорят, что он какую-то лестницу проектировал, кто-то говорит, что окна.
– Не знаю, не знаю. Я не слышал, не видел, и если честно, то меня это мало волнует, потому что весь его творческий потенциал – это музыка, – отметил главный архитектор Великого Новгорода в 1982 году Михаил Коржев.
Что там гадать, подумали мы. И решили просто позвонить известному музыканту. Оказалось, что слухи, вовсе не слухи. До того, как выйти на большую сцену, Андрей Макаревич почти 7 лет работал в Гипротеатре. Том самом, который под руководством Владимира Сомова и занимался проектом академического.
«Я приложил руку к внешнему фасаду: вот эти арки, которых сначала не было, потом мы принесли проект в какую-то партийную инстанцию, которая все это утверждала. Там какой-то товарищ – на Хрущева похож – и говорит: ну, что вы здесь нарисовали», – вспоминает Андрей Макаревич.
Да, признается Андрей Вадимович, быть творческим человеком в то время было нелегко. Строгие правила не позволяли многого. Тем более вмешиваться в архитектуру древнего богатого на церкви города.
«Вот вы и сделайте, чтобы было так, как на церквях. Такие вот арки, абсиды, ну мы вот и сделали такой фасад», – добавил музыкант.
По признанию музыканта и бывшего архитектора, здание театра драмы видел не так давно. Каждые гастроли в наш город старается совмещать с прогулками мимо новгородского модерна. Говорит, уникальность осталась, но внешний вид напрочь убивает архитектурное величие.
Так что реконструкция как никогда кстати. Главное, чтобы уникальность не пострадала.
