Как ни странно, Настася в списке неугодных у калфы не значилась. Впрочем, на нее Берку-хатун вообще не обращала никакого внимания. Для нее славянка была просто пустым местом. Увидев в первый раз, она сразу сказала:
— На тебя уж точно шехзаде не обратит внимания! Все знают — принц любит брюнеток… а ты так, не пойми что! Словно пламя из камина тебя выплюнуло!
Девушка в ответ спокойно пожала худенькими плечиками и немного высокомерно вскинула тонкие брови. Весь ее вид говорил:
— Не больно-то и надо! Мне и так хорошо!
Как ни странно, но калфа почему-то жутко смешалась, странно зафырчала носом и продолжать разговор не стала. Весь ее вид красноречиво свидетельствовал, что она считает ниже своего достоинства общаться с какой-то рыжей русской, купленной по случаю на рынке в Кафе и попавшей в гарем неизвестно каким путем. В итоге между рабыней и озлобленной на мир одинокой женщиной установилась дистанция, словно они договорились не мешать друг другу.
Славянка также ни с какими вопросами к ней не обращалась и все свои насущные проблемы решала сама. Берку в свою очередь к ней никогда не подходила и никаких замечаний не делала. Порой было заметно, ей очень нравится, как Настася вышивает. Однажды она украсила вышивкой даже рубаху самой Махидевран, за что та щедро ей заплатила. Все восхищались, а калфа промолчала. В конце концов какое ей дело? Пусть делает, что хочет. В покои шехзаде она вряд ли попадет, в чем лично у нее сомнений не имелось.
Нравится брать заказы от таких же как она никчемных рабынь, пусть берет, руку набивает. Хорошие портнихи и вышивальщицы всегда в цене, а в том что ее рано или поздно отправят шить султаншам наряды, калфа не сомневалась. Другой вопрос — когда это случится. Рыжая рабыня по прежнему жила в гареме, упрямо ходила на занятия, показывала неплохие успехи, училась пению, танцам и прочим премудростям и, что также следовало отметить, на глазах расцветала.
Только раз, случилось это накануне танцевального вечера, Берку-хатун бросила презрительно:
— Мясо, купленное на рынке, никогда не окажется на ложе принца! Родилась рабыней, рабыней и сдохнешь!
— А что, разве принцессы не могут быть рабынями? — вкрадчиво поинтересовалась златовласка, — я однажды прочитала в умной книге, что даже дочь великой Клеопатры была рабыней. Но от этого она не перестала быть царицей.
В силу того, что Берку-хатун, по всей видимости, не знала, кто такая Клеопатра, она жутко покраснела от злости и гордо удалилась. Показывать себя глупее других калфа, главным отличием которой была лишь преданность старой госпоже, очень не любила.
Молодые девушки, которые только-только закончили начальную подготовку и поднялись на следующую ступень гаремной иерархии, той самой, после которой есть шанс попасть в постель к шехзаде, недоумевали — как здесь терпят эту стерву! Опытные, и в их числе была Гульфрем-хатун, успокаивали:
— Это до поры до времени! Придет время, и даже ее преданность Айше Хафсе-султан не поможет...
Меж тем возбужденные событиями стали готовиться ко сну и продолжали шептаться. Никто из них даже не заметил, как в проеме дверей появился Гусейн-ага и жестом поманил к себе Настасю.
Публикация по теме: Меч Османа. Часть 26
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке