Продолжим сегодня разговор о Чжурчжэнах, главных поставщиках принципов организации Империи Чингисхана. Неграмотный Повелитель Мира очень хорошо знал своих заклятых врагов, при жизни не смог их полностью одолеть. Но талантливо распорядился почти всем, что веками было наработано в землях Цзинь, «Золотой Империи». От принципов военного дела и его организации, до функционала самого мелкого гражданского чиновника.
Итак, чжурчжэни. XII век. Одержав неожиданно быструю победу над многовековым врагом и поработителем — киданями Империи Ляо, предпочли не останавливаться в своей экспансии. Старинный враг был изгнан в Среднюю Азию, не успевшие скрыться — мобилизованы. Не насильно, а под благородную и понятную идею. Оставшимся киданям показали на «главную причину» их быстрого падения — китайскую династию Сун. Которая ударила в спину сопротивляющейся Ляо в самый трудный момент.
Цинично пополнив свои ряды прекрасной и свирепой кавалерией бывших поработителей — чжурчжэни направили ненависть киданей на вчерашнего ситуативного союзника. Не особо утруждая себя долгими маневрами и осадами, вломились в Империю Сун, словно пьяный матрос в кабак. Императоры в Кайфэне схватились за бедовые головы, осознав — Ляо было не подарок, но служило буфером между ними и дикой и свирепой Великой Степью.
Самые плодородные земли Великой Китайской равнины были захвачены 60-титысячной армией степных «рыцарей» почти мгновенно, буквально за неполные два года. Это сотни городов, на минуточку. Уже в 1127 году чжурчжэни взяли сунскую столицу Кайфэн. Император попал плен, его брат бежал за реку Янцзы. Казалось, всё. Наступил конец света, весь Китай готов был пасть в руки захватчиков перезрелым фруктом. Но… свершилось чудо. От вдумчивого разграбления самых благодатных земель Евразии… спасли монгольские племена.
Из далеких северо-западных степей в тыл чжурчжэнам ударил прадед Чингисхана. Избранный первым Кааном — Хабул-хан из рода Борджигин. Вряд ли рыхлое степное воинство кочевников имело геополитические амбиции. Они просто пришли на освободившееся место. Если раньше чжурчжэни сдерживали их набеги на империю киданей в статусе «федератов-пограничников», то теперь они ушли на юг. Грех не пограбить, пока свирепые вояки пережевывают на другом конце Китая империю Сун.
Чжурчжэни соображали споро, моментально был заключен мир с южными соседями, сунская империя была спасена. Лишившись почти половины своих земель, признав вассалитет от Цзинь — она заплатила чудовищную контрибуцию, но сохранила государственность.
С этих пор монголы стали последовательным врагом чжурчжэней в северной Степи. С набега Хабул-каана началась Столетняя война монгол и новой правящей верхушки Северного Китая. Шла она, то затухая, то яростно вспыхивая вновь. Затачивая, как хороший клинок — новую военную элиту кочевников. Именно это противостояние потом выпестовало монгольскую знать: боевитую, безжалостную, прекрасно экипированную и коварную. Закончилась война только в 1235 году, после смерти Чингисхана. Остатки чжурчжэней добивал его преемник Угедэй. «Золотая Империя» пала полностью.
Что это было за государство —
тема статьи. Читаем и сравниваем, угадывая с удивлением многие аспекты, хорошо знакомые по устройству и жизни Золотой Орды, других Улусов Империи покойного Чингисхана. Итак…
В энциклопедиях академических о чжурчженях писано мало: чжурчжени, чжуличжени, нюйчжени, нюйчжи. Племена тунгусского происхождения, населявшие в Х-XV веках территорию Маньчжурии. Вышли они родом из древнего народа — восточных сушеней. Народ легендарный и загадочный, его историей всерьез занялись очень недавно. Хотя источники часто поминали, чаще всего отмечая один и тот же любопытный момент: их посольства преподносили при визите ко двору императоров древки стрел из дерева «ку» с насаженными на них наконечниками, которые изготовляли из камня «ну».
Скорее всего речь идет о древках терновника или сибирского тысячелистника, с очень прочной, упругой и вязкой древесиной. А легендарные наконечники, вызывавшие охи-вздохи императорских дворов… из разноцветных халцедонов и яшмы. Были настолько прочными, что оставляли глубокие царапины на железе. Непонятно как, но повелось так (до конца эпохи Хань), что имя «сушень» стало обще-китайским синонимом в названии всех диковинных экзотических людей.
Государственные промышленные отрасли.
«Железный дефицит» Средних веков и санкции киданей против себя — чжурчжени очень правильно осмыслили. Всерьез занялись изготовлением и совершенствованием своего вооружения. Без солидной развитой ремесленной базы задачу было трудно решить, имеющаяся в Ляо — явно не устраивала. Поэтому Империя Цзинь возвела «культ металла» в государственную промышленную доктрину.
Изначально, на ранних стадиях строительства державы, — гребли (как в не себе) что можно в свои земли. Источники ехидно подмечают такую «железную жадность», описывая факты захвата у мирного населения всех плугов, окованных металлом сох, даже мотыг. Но довольно скоро достижения китайских и корейских мастеров были обобщены, структурированы в отрасль. Которая стала государственной монополией. Специальными указами создавались ремесленные металлургические центры, строго оговаривалось количество горнов и домниц в них, разнарядкой присылались мастера с семьями.
«Сырой чугун» и массовое производство стали — это про империю Цзинь. Популярна была кузнечная сварка, многие вещи состоят из полудюжины (и более) стандартизированных деталей. Найдены осколки вращающихся абразивных кругов. Для мастеров других отраслей была создана добротная инструментальная база. В первую очередь изделия шли в горно-рудные центры Китая. Добыча всех металлических руд и ценного камня тоже стали государственной монополией. Обрабатывался мрамор, сердолик, обсидиан и агат, халцедон и яшма, нефрит и горный хрусталь. В Цзинь много варили стекла, его продажа считалась государственной прерогативой, отдавалась на откуп солидным купцам только.
Несмотря на кратно возросшие объемы изготовления железа — на все военные нужды его не хватало. Государево око было обращено на обработку кож. Защитные панцири-доспехи для пехоты и лошадей наполнили многочисленные арсеналы городов, крепостей, всё пограничье. Источники хвастают: за один день из них можно было полностью экипировать миллионную армию. Ну-ну… Чингисхан потом эту предусмотрительность и хомячью запасливость очень одобрил...
Стереотип кинематографа
о расхаживавших полностью в «синем» китайцах — тоже придумка чжурчжэней. В период своей невольной жизни под киданями — предпочитали грубые ткани из пеньки, льна и шерсти. Став повелителями стомиллионной Империи — полюбили хлопок. Из вассальной Сун сотнями тысяч вывозились коконы шелкопряда. Отрасль производства самого популярного мирового товара стала «государственной с привлечением частного капитала». Именно в Цзинь ткани стали окрашиваться в обязательном порядке, стратегический шелк заиграл десятками оттенков разных цветов.
Раньше носилась повседневная одежда белого и серого цветов. Затем (специальными указами насаждалось) ее стали красить в синий цвет. Сначала оседлые китайцы окрестили его «варварским». Потом вздохнули, смирились и городской обыватель стал «синим» в своей повседневной одежде.
Дальше-больше. Регламентирование в нарядах, их цвете — стало отличительным признаком Империи. Служители министерства Церемоний разработали модели одежды на все случаи жизни: для чиновников гражданских и военных. Был запрещен к экспорту редкий вид шелка «ло». Только из него было разрешено носить специальные кафтаны малинового, фиолетового или зеленого цветов — в зависимости от чина и ранга. Крючкотворца и бюрократа издалека можно было опознать по подвеске в виде рыбы (серебра или золота), специальному поясу и дощечке для записи приказаний. Одежда была трех типов: зимняя, демисезонная и летняя.
Простому люду запрещалось носить платье из тонкой тафты, узорчатого шелка, газа. Украшать себя драгоценностями, использовать в женских головных уборах жемчуг (государственная экспортная статья). Вся многомиллионная крестьянская Цзинь щеголяла в полушелковых или полупеньковых «ши», зажиточный народец предпочитал грубый бельевой шелк «чоу» или гладкий сатин без узоров. Беднота таскала холщевую одежду из льна.
Одежда воина-ополченца состояла из обязательных: штанов, рубахи, защитного кожаного юбки-фартука, куртки с широкими рукавами с панцирными пластинами на груди-спине. Сверху надевался железный шлем с кожаным проклепанным «жабо».
Общественная организация Цзинь
была сложной. Поскольку контролировать должна была очень много народов и этнических групп. Империя делилась на 19 губерний с губернаторами во главе. Они были военной и административной высшей властью на местах, с очень широкими полномочиями. Из своего прошлого чжурчжэни принесли древний принцип «бохайских пяти столиц», столько назначили и в новых землях.
Подчеркивая свой правящий статус, немногочисленная этническая верхушка жила по своим законам, неизменным долгие века. Для подчиненного китайского населения была придумана отдельная система управления, законодательство было суровым. Основу государственного аппарата составляли шесть министерств: общественных работ, юстиции, финансов, чинов, церемоний и военных дел. К ним потом добавились, в чуть более низком статусе — главная медицинская палата и государственная астрономическая служба.
Агро-бум.
Постановив на имперском уровне: «чтобы скот рос упитанным», чжурчжэни дали небывалый толчок развитию сельского хозяйства. Оно стало многоплановым. Животноводство — выпасное (север и восток) и стойловое (центр и юг). Массовое табунное скотоводство кочевников начало искореняться, так как не подлежало тщательному гос/учету. Да и растущие пашни с пастбищами поселений стали перекрывать традиционные маршруты кочевания.
Разводили: лошадей (для военных и сельхоз нужд), быков, ослов, овец и верблюдов, свиней и даже собак. Массово копались возле всех поселений пруды — для уток и гусей. Чтобы более полно и рентабельно использовать землю, из Кореи завозили каждый год тысячи быков, приученных к ярму. Скот был эквивалентом разрешенной «валюты» среди простого люда. Им исчислялись подати, пени, штрафы, жертвоприношения, свадебные подарки и мзда.
Земледелие тоже разнообразилось: выращивали несколько видов риса, просо, пшеницу и ячмень, гречиху, крахмалистые бобы, сою, горох и фасоль, чумизу и гаолян. С развитием земледелия и животноводства сократилась зависимость от охоты, рыбной ловли и собирательства. В рацион стремительно вошли растительные и молочные продукты, дело дошло до «воинских питательных рационов», которые готовились строго по списку обязательных продуктов.
Зерновых стало столько, что некуда было девать крупу и муку (цельное запрещалось обменивать). Народ стал массово и подпольно гнать самую разнообразную водку. Правительство схватилось за головы, безуспешно боролось с самогонщиками почти все время существования Цзинь. Археологами найден весьма сложный дистиллятор, который позволял получать почти полностью очищенный спирт. Весело народец жил…
Уксус, соль, вино, чай — производство и продажа были государственной монополией. Наниматься в такие «колхозы» было престижным делом, зарплата выдавалась конечным продуктом, монетизировалась вперед купцами, имеющими соответствующие лицензии на оборот.
Гражданская жизнь
тоже усложнилась. Чжурчжэни, подчеркивая свой исключительный статус владык, — вмешались во многие аспекты мирного устройства державы. Например, только им можно было упражняться в конной стрельбе из лука. За саадак под седлом, простого китайца могли укоротить на голову, если не откупится баснословной мздой.
В Цзинь постепенно исчезла возможность устраивать облавные охоты. «В моей Империи всё распахано» — жаловался император Ши-цзун. Этой привилегией даже не каждый чжурчжэнь мог пользоваться, только знать высшая. Исключительно в специальных заповедниках. У киданей была заимствована игра в поло, личному составу конных войск вменялось в обязанность три раза в месяц устраивать состязания.
Впервые в этих широтах появилось государственное понятие «семья», как правовой субъект. Чжурчженьские кочевья, раньше очень многочисленные, стали дробиться, превратившись из «больших семей» — в «малые». Они выступали податной единицей в фискальном праве. Общее положение мужа в семье было — главенствующее. Жены — «почетное и полное достоинства». Из десяти тяжких преступлений, четыре касались семейных отношений: замысел или убийство родителей; ругань в адрес родителей, отказ от их содержания; продажа в рабство своих старших родичей, клевета жены на мужа; кровосмешение.
Специальным кодексом охранялись традиции чжурчжэней в брачных отношениях. Вдовы имели право повторно выходить замуж после обязательного трехлетнего траура. Браки между знатными и незнатными разрешались. Как хозяина и служанки, мужчины с ученой степенью с простолюдинкой. Было запрещено лишь чиновникам жениться на дочерях своих подчиненных.
Религиозная жизнь
была довольно просто устроена. Ничего из культов не запрещалось. Коренные китайские, бохайские и киданьские этносы сохраняли свои привычные верования. Чжурчжэни принесли свои национальные, но со временем попадали под влияние даосизма, буддизма и конфуцианства (особенно в чиновничьей среде). Но на исконных землях, в бассейне Сунгари, Приморье, части Маньчжурии они твердо оставались верны культу предков, шаманизм был главной религией. Проповедники туда нос не совали, опасное место было.
Цзиньское правительство проповедовало доктрину неделимости светской власти. Строго следило, чтобы любые религиозные течения не имели политического влияния. Была придумана хитрая схема: чиновники-конфуциане стояли на страже интересов имперской власти и поощряли даоситов (те не имели сильной организации, по сектам сидели больше). А вот буддистам ввели строгие правила: запрещали частное присвоение сана и строительство новых храмов. Экзамены на посвящение проводились только по каноническим книгам с немалым денежным взносом.
Ученье — свет!
Так решили чжурчжэни и засучили рукава шелковых халатов. Став «китайской верхушкой», бывшие свирепые кочевники неизбежно потянулись к интеллектуальным и эстетическим закромам покоренного народа. Без знания китайских языков это было невозможно, поэтому в любой мало-мальски обеспеченной семье появлялись многочисленные учителя.
Армия тоже нуждалась в высокообразованных людях. Осадный парк машин, новые технологии и логистика бесчисленных укреплений-крепостей требовали «умников» в товарных количествах. Медицинская служба — тем более, в ее развитие вкладывались огромные ресурсы. В первые десятилетия Цзинь довольствовалась киданьскими кадрами, ограничиваясь лишь неуклюжим контролем. Но потом появилась строгая экзаменационная система, замещение вакансий стало конкурсным.
Формально к экзаменам допускались почти все желающие мужчины (даже сыновья рабов), за исключением самих рабов. Но пробиться снизу было почти невозможно, требовалась серьезная базовая подготовка (знание китайских литератур и поэзии, широкое комментирование оных). Изменились главные требования и принципы комплектования чиновного аппарата. Если раньше всеми захватчиками практиковалось удобное: «управление китайцами руками самих китайцев», то чжурчжэни серьезно озаботились именно национальными учёными кадрами.
В 1151 году был открыт Университет государевых детей (Гоцзыцзянь). Спустя десятилетия под его эгидой стали появляться высшие учебные заведения: одни — для китайцев, свои — для чжурчжэней. В 1166 году создается классический институт государевых детей. К 1169 году 100 самых лучших учащихся— чжурчженей были обучены учителем Вокэнь Хада. Этим была заложена основа преподавательских кадров и переводчиков.
Дальше проводились специальные наборы, число «умников» стало расти в математических пропорциях. Литература образовательная была по строгому списку, казенной, печаталась специальными типографиями. Шаг влево-право (особенно в религиозных трактовках) считался серьезным преступлением.
Следующий этап ознаменован открытием сотен школ в главных городах губерний, центрах пограничных и сторожевых округов. Китайских и чжурчженьских учеников принимали на полный пансион. Вскоре это стало приносить немалые государственные выгоды. Стандартизация и поточность образования привела к тому, что даже в цзиньской глуши дела в судах велись на языке обвиняемого.
Другой новацией от захватчиков стало… изобретение государственной собственной письменности и языка. Чжурчжэни не пошли проторенной дорожкой. Как все соседи китайцев, не стали принимать местный или киданьский языки в качестве официальных. Справедливо посчитав, что полную культурную капитуляцию они не потерпят. Такая амбиция требовала новой письменности и общей зрелости народа. Получилось. Был изобретен чжурчжэнский полу-иероглифический алфавит, на основе киданьской и китайской письменностей. Расшифровал его демон Чудинов… ага. Русско-арийским оказался)
Рыба гниёт с…
А теперь выводы. Попытка ответить на вопрос — почему всё это благолепие, богатство, организация и новации в государственности… рухнули под натиском менее обученных, малочисленных (по сравнению с миллионной регулярной армией Цзинь) «варварских» кочевников Чингисхана?
Как всегда случается — многое проморгала правящая элита. К началу XIII века императорская семья и министерский двор стали «вещью в себе». Перестали устраивать абсолютно всё население. Губернаторов, военную верхушку, купцов, ремесленников, простой люд — китайский, киданьский, даже свой собственный. Вовремя не поймав чаяния разных групп населения — стали уравнивать всех перед законом (даже простых чжурчжэней), плодить несправедливостью недовольных. Зацвела коррупция и чудовищные поборы, на местах выдумывались «разовые налоги» осмелевших аристократов. Изматывающая вечная стройка Стены тоже озлобила подданных…
Купцы, большей частью китайские, разбогатели неимоверно. Стали тяготиться государственными монополиями и высокими «откупными» императорским министерствам. А недальновидная внешняя политика Цзинь привела к тому, что Шелковый Великий Путь стал… просто опасен. Из-за бесчисленных разбойников и кучи полу-государственных племенных союзов, регулярно перехватывающих караваны. Торгашам требовался Порядок. Именно с большой буквы. От империи Сун — до портов Крыма включительно.
Желая мыслить широко и по-имперски, дворцовая знать чжурчжэней сама выкопала себе глубокую могилку. Увлекшись опасными дипломатическими играми со Степью и перемежая ее предательством своих союзников. Цзиньские императоры, начиная с середины XII века, завели недобрую традицию: раз в три года посылали войска на север с приказом убивать. Или угонять в рабство мужчин монгольских племен.
Название даже имела эта имперская программа — «сокращение совершеннолетних». Задумывалась, как механизм ослабления наступательного потенциала кочевников. Но вызвала (со временем) такую ненависть вечно враждующих степняков, что когда Чингисхан стал обозначать свои цели простым языком: «Хочу поквитаться за кровь ваших предков» — отбоя не было от добровольцев, выбирать начал лучших.
Политика «разделяй и властвуй» в исполнении Цзинь тоже провалилась. Слишком многое переложили на татар, забывая их окорачивать. Те снискали не меньшую ненависть своей преданностью чжурчжэнам, бессмысленной кровожадностью против родственных им по крови племен. Как объединительный фактор прекрасно подошли в планах Чингисхана и его окружения.
Создалась очень невыгодная конфигурация геополитическая. На территории современного Китая сосуществовали четыре государства, Цзинь была сильнее каждого по отдельности, даже союзное их выступление могла отбить, полным напряжением сил. На северо-западе тангутское государство Западное Ся первым подверглось нападению воспрянувших прежним боевым духом монголов, вспомнивших времена Кабул-хана.
Император Цзинь, невзирая на хоровые протесты своих советников, отказался помочь тангутам, заявив: «для нас лучше, когда наши враги сражаются между собой». На что надеялся — понятно… Верил в неприступность обновленной и расширенной Великой Китайской Стены, на которую было угроблено неимоверное количество ресурсов — людских и материальных.
Одного не учел. Что осел, груженый золотом, распахивал ворота и не таких «орешков». Вся логика последующих событий говорит — без масштабной измены не обошлось. Оплачена была не кочевниками Чингисхана. Но агонию Цзинь разберем скоро, сил у нее было еще достаточно, чтобы похоронить амбиции «гениального дикаря»…
Продолжение следует…
