Они относятся к числу символов Москвы, которые невозможно обойти стороной туристу
Если видишь на картине
Найти Третьяковку приезжему довольно легко:
И вот, прямо перед тобой бывший особняк семьи Третьяковых.
Правда сейчас от его первоначального вида мало что осталось – здание несколько раз перестраивали и пристраивали по мере увеличения коллекции.
Во дворе за чугунной оградой посетителей встречает сам основатель галереи - купец Павел Третьяков, запечатленный в памятнике скульптором Александром Кибальниковым.
Временем рождения Третьяковки принято считать 1856 год. Именно тогда молодой двадцатичетырехлетний купец приобрел в книжной лавке на Сухаревке одиннадцать графических листов. Чуть позже к ним присоединились две картины, написанные маслом - «Стычка летучего отряда с финскими контрабандистами» Павла Худякова и «Искушение» Николая Шильдера. В тот момент даже сам Павел Третьяков не мог представить, что его личная «придурь»: собрать коллекцию никому не известного, да и, что греха таить, ни кого не интересующего русского искусства, - перерастет со временем в дело государственной важности.
Как бы там ни было, но уже спустя десять лет собрание Павла Третьякова насчитывало 1276 картин, 471 рисунок и 10 скульптур русских художников, а также 84 картины иностранных мастеров. А в 1881 году он открыл свое собрание для широкой публики - в пристроенном к дому здании начала работать «Московская городская галерея Павла и Сергея Третьяковых». В 1892 году купец завещал свое детище Москве.
Весьма успешный предприниматель, как сказали бы про него сейчас, Третьяков к концу жизни носил титул советника коммерции и был членом Московского отделения Совета торговли и мануфактур. Тем не менее, умирая в 1898 году, он меньше всего думал о судьбе своих «заводов, газет, пароходов».
Приобретя в кассе билет (его цена оказалась несколько меньше, чем, я ожидала – 300 рублей) и вооружившись планом экспозиции, я без проблем миновала пост охраны и поднялась по огромной лестнице, покрытой красной дорожкой, наверх, к стойке с табличкой «начало осмотра».
Сейчас здесь, в главном здании, демонстрируется ядро коллекции - шедевры русского искусства XII-XIX веков, начиная от древнерусской иконописи и заканчивая живописью художников-передвижников.
Несколько часов я бродила по залам галереи. На меня молчаливо взирали со стен надменные красавицы (ну, а что вы хотели? на то они и красавицы!) Боровиковского. Воздушная всадница Брюллова, казалось, приглашала проехаться с собой по парку. Я словно побывала в сосновом бору вместе с Шишкиным и в маленьком московском дворике с Поленовым, а волей Айвазовского окунулась в морскую пучину. Я немного погрустила с васнецовской Аленушкой и задумалась о смысле жизни с врубелевким Демоном…
Сказать, что все это время я наслаждалась искусством, будет, наверное, неправильно, хотя и не без этого тоже. Просто все время, что я находилась в галерее, меня не покидало ощущение, что я наконец-то встретилась со своими давними знакомыми.
Единственным, с кем мне так не удалось «пересечься» был Левитан. Несколько раз я безуспешно обошла один из секторов первого этажа, где согласно выданного мне плана должен был находить заветный 37-ой, левитановский, зал. В конец обессилев, я решилась обратиться к одной из «хранительниц». И тут выяснилась интересная вещь – оказалось Левитан «уехал» на лето в Санкт-Петербург.
В другое здание Третьяковской галереи, находящееся на Крымском валу, где находятся произведения художников века двадцатого, мне в этот день попасть уже не удалось. Но, наверное, это даже к лучшему – теперь у меня есть отличный повод снова побывать в Москве. Возможно, к тому времени, и Левитан возвратится в родные пенаты с «гастролей»…
Ах, Арбат мой, Арбат
Мои московские каникулы неизбежно подходили к концу. Последний вечер моего пребывания в столице мы с друзьями решили отметить ужином в японском ресторанчике. К слову сказать, все мои попытки «побороть» практически легендарные (спасибо «Нашей раше») роллы «Унаги маки» с помощью палочек потерпели полное фиаско, и я вынуждена была безоговорочно капитулировать перед ними, попросив у официантки вилку…
Продолжить же вечер мы решили прогулкой по Старому Арбату. Мое первое знакомство с ним нельзя было назвать удачным. Я приехала сюда будним днем в надежде увидеть красивую старинную улицу, которую населяли когда-то герои Герцена, Бунина и Пастернака, которой посвящала свои стихи Ахматова, и о которой так проникновенно пел уже в наше время Булат Окуджава.
Арбат же встретил меня ярмарочной суетой: бесчисленное множество лотков с сувенирами; уличные певцы и музыканты, на любой «вкус и цвет» - от классики до андеграунда; художники, готовые за пять минут запечатлеть ваш неповторимый образ на века; поэты, прямо на мостовой декламирующие свои стихи; зазывалы и попрошайки; и… туристы, туристы, туристы…
В общем, в тот день мы друг другу не понравились…
В этот раз мы приехали на "старый" Арбат около десяти часов вечера. Поток многочисленных туристов к этому времени уже иссяк, а вместе с ним растворился в небытии и ярмарочный антураж – закрылись магазинчики и уличные кафе, убрались восвояси лоточники…
Мы шли, не спеша, по мостовой, разглядывая фасады старинных зданий, и в тусклом свете фонарей казалось, что вот-вот из-за угла вывернет прогуливающийся Пьер Безухов, а возможно промчится в пролетке сам Александр Сергеевич…
У каждого арбатского дома - своя уникальная история. Вот, например, дом №26. Когда-то он был особняком и принадлежал известным московским издателям, братьям Собашниковым. Ныне же это театр имени Вахтангова.
В доме № 35 сейчас находится Центральный дом актера. А какое-то время назад он был обычным «доходным» домом. После революции в его квартирах жили некоторые известные советские военачальники, и даже один не менее известный композитор (о чем свидетельствуют многочисленные мемориальные доски). Но наибольшую славу дому принесли не они, и даже не его сегодняшний статус, а печальный рыцарь на фасаде – прообраз Фагота-Коровьева все из того же романа Булгакова.
А вот дом №51 стал «героем» даже не одного романа. Писатель Анатолий Рыбаков, живший когда-то в нем, развернул в его стенах действие своих книг «Дети Арбата» и «Кортик».
Ну а в доме №53, принадлежавшем когда-то дворянской семье Хитрово, полгода снимал квартиру Александр Сергеевич Пушкин. Здесь накануне свадьбы прошел мальчишник с участием его друзей. Сюда же после венчания он привез свою молодую жену. Но жить тут молодоженам почему-то не понравилось - они покинули дом, не дождавшись конца аренды. Сейчас в этом доме находится музей «Мемориальная квартира А. С. Пушкина на Арбате» (он был открыт 18 февраля 1986 года, а до этого времени в доме располагались обычные коммуналки). Правда, экспозиция носит лишь мемориальный характер, поскольку вся обстановка была утрачена…
Под конец мы решили завернуть «на огонек» в какое-то кафе, вернее, на раздававшиеся оттуда необычайно красивые звуки музыки. Оказалось, что в этот день здесь выступал латиноамериканский ансамбль. Как ни странно, но горячие иноземные ритмы и потрясающей красоты голоса вокалистов каким-то удивительным образом вписались в атмосферу нашего Арбата и совпали с нашим же романтическо-поэтическим настроением…
Мы вышли из кафе около двенадцати. Оглянувшись вокруг, я поняла - время аудиенции, отпущенное мне Старым Арбатом, истекло. Он вновь преобразился - на этот раз его заполонили любители ночной жизни. Повсюду стояли-сидели молодежные компании: кто-то пил пиво, кто-то пел под гитару, кто-то пританцовывал, кто-то «трюкачил» на велосипедах и роликах…
Я помахала на прощанье Арбату рукой, но он этого уже не заметил. И только рыцарь Фагот проводил меня своим печальным взглядом…
Прощай, Москва
Краткое прощание во Внуково - чтоб не разреветься напоследок, - теплые объятия, обещания созвониться и списаться, и обязательно встретиться снова…
И вот я уже в самолете. Еще немного - и он отрывается от земли, взлетает над городом, ставшим мне за эти несколько дней по-настоящему родным.
Где-то там внизу остались Лубянка и Манеж, Кузнецкий мост и Александровский сад, Большой театр, Таганка, Охотный ряд… Подумать только – ведь всего неделю назад они были для меня лишь знакомыми с детства по стихам и картинкам из школьных учебников названиями, а сейчас обрели свою форму, свой цвет и даже свой запах...
Где-то там внизу осталась и моя подруга - родственная душа, с которой, казалось, мы знакомы были всю жизнь… Там внизу остались наши разговоры до утра обо всем и ни о чем, наши прогулки по городу и веселые посиделки…Я смотрела в иллюминатор на огни простирающегося внизу города и понимала, что где-то там внизу осталась и частичка моего сердца, а еще… а еще я понимала, что когда-нибудь я обязательно вернусь сюда снова…
____________________________
Начало истории:
