Маленькая Галя вообще не думала о балете. "Хочу быть моряком!" - вот ее детская наивная мечта! Но у девочки были хорошие способности к танцу, поэтому мать привела ее в Хореографическое училище. Мария Романова вела в училище младшие классы, и Галя сначала занималась у доброй, отзывчивой матери...
Но позже Галина, как одна из самых способных учениц, была переведена в класс выдающегося педагога Агриппины Яковлевны Вагановой, и начались проблемы. Дело в том, что Ваганова "славилась" очень жестким, деспотичным характером, и для скромной застенчивой девочки Улановой учеба превратилась в мучения...Хорошо еще, что рядом всегда была мать, готовая помочь советом и поддержать.
По меткому выражению Фаины Раневской, "балет - это каторга в цветах". В Большом театре выходной день - понедельник, а все остальные дни недели для артистов балета бесконечно похожи. С утра - упражнения у станка и на середине зала, затем - репетиции, а вечером - спектакли... Только очень терпеливые и работоспособные люди выдерживают столь однообразный ритм жизни. Галина Уланова как раз была такой.
Она родилась 8 января 1910 года, в семье петербургской балерины и педагога Марии Романовой и Сергея Уланова, позже ставшего балетным режиссером.
В 1928 году состоялся Выпускной концерт, на котором юная балерина танцевала "Шопениану".
После выпуска Галину Уланову сразу приняли в Мариинский (в советское время он был переименован в Кировский) театр. С 1932 года балерина танцевала одну из самых гениальных своих ролей - Жизель в одноименном балете на музыку А.Адана.
Воспоминания Галины Улановой:
– "Шопениану" мне в театре (после выпускного школьного концерта), бесспорно, стало уже легче танцевать. А "Жизель" давалась ох как трудно: если строго подходить, то и вообще не далась. В Ленинграде я ее и танцевала считанные разы. Я считаю: это так – эскиз... только проба была. Потом уже, после войны, в Москве роль Жизели как-то наладилась... Надо сказать, что как "Шопениану", так и "Жизель" я танцевала всю жизнь. "Жизель" и "Ромео и Джульетта" – первые мои спектакли, которые танцевала за рубежом. "Жизель" – это и начало моей второй творческой жизни, уже как педагога, – первая моя работа с Катей Максимовой.
Но, как ни странно, партия Жизели пришла ко мне случайно. Мне в "Жизели" сначала поручили партию Мирты. Но заболела исполнительница Жизели – Елена Михайловна Люком, балерина из прежней, еще досоветской плеяды. И тогда мне дали Жизель. Эта роль чрезвычайно интересная. В ней гармонично сочетаются танец и полутанцевальные, пантомимные эпизоды. Танец я как-то быстрее освоила. А игровые, вот эти пантомимные куски никак не давались. Мешала моя зажатость, я все еще стеснялась "играть" на глазах у всех. Поэтому, наверное, мне поначалу предназначали Мирту – там чисто танцевальная партия, только чуть-чуть надо себя актерски проявить.
Однажды я вышла после репетиции расстроенная, что ничего у меня не получается. Не заходя домой, села в автобус и поехала куда глаза глядят, чтобы отвлечься от своих мрачных мыслей. Автобус ехал в Детское Село – так после революции называлось Царское Село. Родные для меня места, нас вывозили сюда на лето, когда в школе училась. Школа арендовала бывший дворец князя Юсупова: прекрасное здание, а вокруг – большой тенистый парк. Мы любили по нему гулять и хором пели все, что в голову придет: арии из опер, мелодии из балетов, русские народные песни. А в пасмурные дни и вечерами собирались в большом зале, где стоял рояль. За рояль садилась Оля Берг и по памяти играла музыку разных балетов, а мы танцевали – импровизировали. Своими силами ставили и целые детские спектакли. Особенно запомнился спектакль "Среди цветов" – с танцами, песнями, стихами. Марина Семенова изображала внучку садовника, она танцевала и пела: "По саду-садочку тачку я катаю и песком дорожку желтым посыпаю". Вот надо же! Что-то нужное иной раз никак не вспомнишь. А это застряло в памяти. Марина, блестяще одаренная, была всеобщей любимицей – и педагогов, и воспитанниц. Мы любовались ею. Таня Вечеслова и Валя Вахрушева изображали бабочек, а я – цветок (смеется) – гортензию. ...Так вот, когда я опять очутилась в этих местах детства, все из тех лет встало перед глазами. Я подумала: какие мы были беззаботные, счастливые, а теперь вот мучайся. Хоть и хотелось отвлечься, но опять мысли возвращались к Жизели. Я села на скамейку – никого рядом нет, аллея пустынная – и стала фантазировать: вот так Жизель садится на скамейку, Альберт подходит к ней, хочет обнять... Стала представлять себя на ее месте – что бы я сделала? Начала немножко пробовать: вот так надо сделать или иначе? И так в себя углубилась, что не заметила – какие-то прохожие остановились и наблюдают за мной. Вдруг подняла глаза, их всех увидела и не знала, куда бежать, где спрятаться... Как говорят: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Так и тут – этот случай неожиданно послужил мне уроком. Поняла вдруг: вот, оказывается, можно так отрешиться от окружающего тебя, и тогда свободно можешь "играть", изображать другого человека. И я стала себя приучать: вышла на сцену, вокруг ничего и никого нет, я – одна, и не надо смотреть в зал. Эта темнота... когда знаешь, что там сидят люди и все смотрят на тебя – страшно! А тут мне стало легче: постепенно таким способом я освобождалась от своей скованности.
А в 1934 году состоялась премьера балета Б.Асафьева "Бахчисарайский фонтан", по поэме А.С.Пушкина. Галина Уланова исполняла роль нежной и кроткой Марии, попавшей в гарем Гирея и погибшей от руки бывшей любимой жены Гирея - Заремы.
В 1940 году в "Мариинке" появился новый балет - "Ромео и Джульетта" на музыку С.С.Прокофьева. Постановщиком был балетмейстер Леонид Лавровский. Джульетта также стала одной из самых прекрасных ролей Улановой, так виртуозно передававшей на сцене хрупкость и неискушенность своих героинь...
С 1944 года Уланова жила и работала в Москве - в Большом театре, хотя очень скучала по родному Ленинграду...
Свою личную жизнь Галина Сергеевна не афишировала: ее избранники были творческими людьми, а браки - незарегистрированными (кроме официального брака с Юрием Завадским). До войны каждое лето она ездила отдыхать на озеро Селигер, где ее мысли и душа находили желанный покой. Она вообще сторонилась толпы и стремилась к одиночеству всю свою жизнь. А балет - он был для нее необходимостью с детства. Но был ли страстью?
Воспоминания Галины Улановой (из книги С. Давлекамовой "Галина Уланова. Я не хотела танцевать"):
– После балета драматический театр вы любите больше всего?
– Вы знаете, тут такая странность... Я и сейчас не могу сказать, что люблю балет как таковой.
– Как?!
– Не знаю... Может, это зависит от моей натуры. Может, через мою жизнь не прошло какое-то потрясение: я ведь не застала Анну Павлову, Тамару Карсавину, Ольгу Спесивцеву, Вацлава Нижинского... Советский балет рождался в какой-то мере заново, если иметь в виду поколения артистов. Это уже мое поколение: кто-то постарше, кто-то помоложе, люди, которые рядом, а как говорится, "лицом к лицу лица не увидать". Артистов моего поколения по-другому воспринимаю: "болею" за них профессионально, знаю их сильные и слабые стороны, переживаю за них. На сцене не могу смотреть на них, полностью отдавшись спектаклю. Конечно, что-то нравилось больше, что-то – меньше... А знаменитых зарубежных балерин, к сожалению, видела уже только в их последние годы – безусловно, что-то захватывало. Но я говорю о другом... О таком потрясении, которое в молодости испытала во МХАТе на спектакле "Дни Турбиных". Это самое сильное театральное впечатление в моей жизни. Даже позже, скажем, "Анна Каренина" в том же МХАТе – тоже сильное впечатление, но уже другое, и только отдельные эпизоды остались в памяти. А в "Турбиных" – все целое! Надо сказать, что я – весьма трезвый человек, не сентиментальный – не испытываю такого безумного восторга: "Ах, что я видела!" Я достаточно рационально ко всему подхожу. Но тогда, на "Турбиных", не заметила, как пролетел спектакль, даже забыла, где нахожусь. Раз в жизни такое со мной случилось. Я сама словно была там, среди этих людей, среди Турбиных... Еще чуть-чуть, и я бы заговорила с ними... Когда дали свет, не поняла: что это? Почему сижу в ложе, а не у Турбиных нахожусь? Еще Костя Сергеев (мы с ним вместе смотрели, как раз перед своим спектаклем приехали в Москву на гастроли) говорит: "Галочка! Все уже закончилось, все хлопают". А я не могу опомниться, не могу идти. И шла потом, как будто прожила какую-то новую жизнь. Так навсегда это в памяти и осталось...
Галина Уланова прожила долгую жизнь - 88 лет. Скончалась она 21 марта 1998 года в Москве.
