Фотография с самого начала служила на благо демократизации портрета, расширяя его границы и традиционные виды использования.
Она больше не оставалась исключительной привилегией аристократии, единственного класса, который мог себе это позволить.
Расширяя свою периферию, фотопортреты не только усложняют ее функцию, но и поднимают ряд интригующих вопросов в новых областях, в которых она распространяется.
На сегодняшний день это усложняет вопросы идентичности и самопредставления.
Портреты, которые были средством восстановления социального статуса, теперь открывают вопросы гендера, сексуальности и этнической принадлежности.
Так как же портрет преодолел свои узкие границы?
Для нас здесь важно проследить краткую историю создания идентичности в фотопортрете, потому что наше современное видение построения идентичности имеет важные исторические прецеденты.
Развитие фотопортретов происходит в уникальный исторический момент - время промышленной революции в Европе и Америке.
Таким образом, это совпало с переходом среднего класса в сферу финансов и культуры. Недавно приобретенное богатство буржуазии было потрачено в изобилии на всевозможные блага, в основном для того, чтобы имитировать образ жизни аристократии.
Точно так же, как король надписывал свой победный столб своими достижениями, чтобы противостоять течению времени, буржуазия выгравировала свое появление на фотобумаге.
Следует иметь в виду, что портреты всегда предназначались для публичного показа и вступали в диалог со всем миром, даже когда они были ограничены личным потреблением. Представляя свой богатый образ жизни в портретах, буржуазия одним махом может наглядно подтвердить свой социальный статус в мире в целом, а также бросить вызов аристократической монополии знаков.
Фотопортреты этого времени (середина XIX века) можно условно разделить на буржуазную семейную фотографию и те которые пользуются большим успехом у людей. Это четко разграничило частную и публичную сферы буржуазии.
Идеалы семьи и успеха среднего класса всесторонне рассматривались в фотостудиях крупных городов, где буржуазное тело находилось в сети культурных, социальных и идеологических связей. Через эти разговоры между телом и камерой культивировалась моральная икона. Стал появляться набор кодексов в отношении осанки, экспрессии, освещения, одежды и т.д., которые напоминают культурные идеалы среднего класса. Они должны были стать источником вдохновения и нравственности для рабочих классов.
Именно в портрете семьи началась борьба за представление гендера и взаимодействие между полами, заглядывая в голову.
Хотя в эпоху Просвещения царил всеобщий климат свободы и равенства и всеобщей свободы для женщины, это оспаривалось подавляющим большинством мыслителей-мужчин.
Исторически значимые труды Руссо и исследования в энциклопедии второй половины XVIII века приходят к выводу на основе женских биологических установок, что женщины являются "неравным, но взаимодополняющим партнером мужчин", "судьба женщин - иметь детей и их кормить".
Появление реформаторов и профессионалов среднего класса к 19 веку привело к идеализации структуры семьи и предрасположенности к социальным ролям на основе гендера посредством науки, популярной литературы, проповедей и т.д.
Необходимо проанализировать фотографии 1850-х годов, чтобы проиллюстрировать эту точку зрения.
Возьмем для примера фотографию, где в центре рамы изображена типичная викторианская пожилая пара.
Муж стоит перед камерой с довольно мощной властью, которая проявляется в его видении намерений. Он сидит спереди, сидит на стуле, и очевидно, что он берет на себя полный контроль над принятием решений в семье. Его жена, с другой стороны, выглядит хрупкой послушной фигурой на спине. Похоже, что на самом деле она отошла на второй план, почти без какой-либо навязчивой силы в семейной ячейке.
Именно эта система отличий, которую фиксирует камера, подчеркивает фактурную ткань доминирующих общественных отношений. Таким образом, создание идентичности в фотопортрете прочно укоренилось в комплексе экономических, политических и социальных основ.
На идеализированной викторианской семейной фотографии ниже, семейная ячейка представлена в ритуализированном отображении, странно поверхностном по содержанию и с видимой иерархией домашнего культа.
На фотографии изображен некий сэр , колониальный администратор, солдат, ботаник и инженер, а также его семья, занимающаяся игрой в салон. На другой семейной фотографии мужская фигура воспринимается как воплощение роли главы семьи, чьи выражения и жесты тщательно укоренились в идеологическом ландшафте среднего класса. Жена - довольно сдержанная сущность. С пассивными детьми, выставленными на показ бок о бок и связанными между собой узами взаимной любви и обязательств, члены семьи символизировали совершенно новую приверженность идеалу домашнего очага.
Продолжение следует...
