Телеведущий перечитывает сообщения от Аллы Константиновны.
«Развейте меня над Парижем или сделайте из меня бриллиантовое кольцо для моих внучек» – была у Аллы такая любимая поговорка. Последний раз мы виделись 29 июля в Бодруме на юбилее Игоря Крутого. «Ой, Алла, ты так похудела». – «Я сама себе не нарадуюсь, встала на каблуки, решила загорать. Коля Басков про меня песню пишет. Я хочу еще футболки сделать». Мы ели шаурму. Я сказал: «С пирожками твоего Георгия не сравнится». Она: «Ну с Георгием вообще никто не сравнится. По секрету: мы с ним открываем ресторан, уже обо всем договорились. Будем гулять». Потом вышла Сердючка со своей «Дольчегаббаной». Я сказал: «Пойдем на сцену, мы должны». И Басков: «Да, Алла Константиновна, вы должны». Мы вышли с ней и танцевали, прыгали, обнимались. Я уверен, что Басков в память об Алле обязательно сделает песню с припевом «Гламурос, гламурос».
Единственный, о ком я не сказал в передаче об Алле, – это шеф-повар Георгий Денисенков. Он ее ученик – они вместе делали знаменитые малосольные огурцы. Последний новогодний бранч в ЦУМе – это была кульминация гурманства и эстетики. Алла выглядела умопомрачительно. Хотя я думаю: она уже тогда понимала, к чему идет. 17 января прислала эсэмэску: «Андрюша, дорогой, мама посмотрела твою передачу о блокаде Ленинграда и была так расстроена, что у нее не взяли интервью. Ты можешь ее просто записать, а потом в какой-нибудь год поставить? Дай Бог, чтобы мама была жива. Извини, пожалуйста». И спустя день: «Я, к сожалению, попала в госпиталь, лежу с воспалением легких, началось 1 января. Лечилась в Израиле две недели, все было хорошо. Улетела в Париж, стало плохо. Вернулась в Москву, лежу в ЦКБ. Знаешь, мне уже стало тяжело со всем этим бороться. Называется "Другая жизнь Аллы Вербер, которую никто не знает"». И: «Я договорилась с реанимацией, что мне привезут маму. Думаю, лучше в эту секунду быть вместе. Но я уже не раз выкарабкивалась, и в этот должно получиться». Я ответил: «Ну, главное – твое чувство юмора. И срочно проси Георгия, чтобы он приготовил тебе что-нибудь вкусненькое». – «Не переживай, он готовит мне каждый день».
Я понимаю причину хайпа вокруг Аллы. Вроде бы она не селебрити в прежнем смысле этого слова – она в бизнесе, она байер, вице-президент Mercury. Но в шестьдесят один так выглядеть и показывать людям жизнь, которую они каждый день не видят! Ее инстаграм – видеожурнал, считай приложение к «Татлеру». Сейчас в России появляется класс людей, которые хотят учиться, как оформить стол, как одеться на праздник, но в их маленьких городах мастер-классы на эту тему не проводят. Алла, ее квартира, поездки, чемоданы стали для них путеводной звездой. Кстати, знаете, она очень хотела делать программу Fashion Police с Олей Крутой. Типа «Модного приговора», но о светских выходах селебрити. А ей на телевидении сказали: «Вы готовы честно говорить все, что думаете об этих людях?» Нет, Алла не могла ни о ком говорить гадости. Могла переодеть, но быть в эфире жесткой, как Эвелина, – нет, конечно.
Никто не догадывался, но она очень переживала из-за Техносергея (@texnosergey – анонимный блогер в инстаграме. – Прим. «Татлера»). Так шутить об Алле можно было только самой Алле. До определенного момента это было смешно, а потом перешло границы. Она жаловалась. Я успокаивал: «Ты что? Ты звезда и должна это просеивать». И этот последний его пост с Аллиным мемом #guesswhereiamnow... Хотя я согласен с Петром Шепиным с Первого канала, что так выглядит смерть в постглобальном пространстве, в мире интернета. Тебя уже нет, а кто-то по-прежнему выкладывает ролики от твоего имени.
Алла иногда выкладывала, а потом стирала. Помните ее знаменитое видео на массажном столе? Оно шикарное! А Алла после того поста написала: «Меня Белла (ее старинная, еще по Питеру, подруга Белла Купсина) хочет сдать в дом сумасшедших. Андрей, что делать?» Часто заранее советовалась, выставлять или нет. Я ей писал: «Выглядишь – бомба. София Лорен».
Когда я был маленьким, у моей мамы была подруга Анна Макаровна. Всегда с укладкой, всегда в украшениях. Папа называл ее Нюшка Золотая Ручка. На тридцати метрах она умудрялась устроить застолье с кучей гостей и фаршированной рыбой. До девяти лет эти праздники были главными событиями в моей светской жизни. Когда я встретил Аллу, она стала для меня реинкарнацией Анны Макаровны – мудрая подруга, которая может трезво посмотреть на тебя со стороны. Я вел ее шестидесятилетие в Барвихе: бюджет праздника побольше, но уровень душевного, неформального общения очень похож.
Алла могла переодеть. Но говорить о ком-то гадости – никогда.
Аллиной дочери Кате, наверное, не понравится моя мысль – но она объясняет, что у нас тут происходит. В шестьдесят лет красивой, богатой, успешной женщине сложно найти мужчину, с кем можно, скажем, выходить в свет. Или кому можно просто положить голову на плечо. В России, где не очень красивые состоятельные мужчины склонны всё менять на молодых особ, этого рынка вообще нет. Алла, как голливудская дива, чувствовала себя одиноко. Она не была ни кино-, ни телезвездой, ни певицей, но выглядела круче, чем все они, вместе взятые. Это образ мечты. При этом истории про похудение – это какая-то отдельная песня в ее жизни. Учитывая раковый анамнез (девять лет назад у Аллы Константиновны нашли рак, терапия продолжалась около пяти лет. – Прим. «Татлера»), я не уверен, что надо было отказываться от приятностей, от эндорфинов.
Она давала шанс талантливой молодежи: дизайнерам, байерам, журналистам. В современном мире это делают либо за деньги, либо по большой просьбе родителей на условиях «дашь на дашь». А она помогала просто так. Когда мы познакомились, кто я был? Считай что провинциальный подросток. На мужской Неделе моды в Милане меня благодаря ей сажали в первый ряд, притом что где я и где фэшн? Хотя для дружбы я не был Алле на сто процентов «свой» – это было все-таки общение мальчика с дамой. Ну не мальчика, мужчины, но все равно.
Она была очень щедрой. Но обижалась, если люди потом делали вид, что это не она дала им шанс. Некоторые поступки ее вообще изумляли. Подруга после своего дня рождения позвонила: «Ты подарила мне сумку Hermès желтого цвета, а я хотела синюю». Алла не понимала, как можно сказать: «Здрасьте, мне не понравился подарок». Знаю, что она смотрела все выпуски «Прямого эфира» и минимум раз в месяц, если ее что-то трогало, помогала героям. Для нашей героини, флористки Жени Герасимовой, договорилась, что ЦУМ всю выручку за один день с 10:00 до 12:00 отдаст ей на онкологическую операцию. Это добавило девушке три года жизни.
Если бы сейчас, как раньше на поминках, раздавали вещи, я бы взял куклу Мэрилин Монро в виде леопарда из витрины ЦУМа, которую Алла поставила у себя на лестничной клетке. Перед последней еврейской Пасхой я ждал у нее в подъезде жену, чтобы зайти вместе, и швейцар меня развлекал: «Вот Алла Константиновна. Она у нас такая женщина... Очень! Это же она сделала в подъезде ремонт. И даже сшила мне костюм». В этом вся Алла. Она хорошо считала: три минуты в красивом подъезде каждый день – это двадцать одна минута в неделю и восемнадцать часов в год. Не нужно ждать, пока другой положит мрамор, потому что жизнь короткая.
Понравился материал? Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал!
Еще вам может быть интересно прочитать:
