Розы в Шлиссельбурге
"Когда часы остановились" - подзаголовок второго тома воспоминаний Веры Фигнер, участницы народовольческого движения. Она была арестована в 1883 году и находилась в тюрьме, в одиночном заключении в Шлиссельбурге до 1904 года. Целую жизнь. Ей был 31 когда она была арестована и за пятьдесят - когда вышла.
Ее история - не самая страшная. Она не сломалась и не спятила, она выжила и осталась собой. Спасло ее - и многих из узников Шлиссельбурга то, что все-таки после нескольких лет полного одиночества и бездеятельности, они смогли добиться послаблений: возможности видеться друг с другом на прогулках, работать в мастерских, изготовлять пособия для естественно-научного музея...
Сидели народовольцы не в Секретном доме, не там, где содержались когда-то декабристы, а в специально построенной для них тюрьме, в которой сейчас тоже музей. В секретном доме был карцер, там некоторое время содержались сумасшедшие. В последние годы сделали ремонт и устроили столярные мастерские для заключенных.
Заключенным революционерам конца XIX века разрешили разбить огороды и цветники вокруг секретного дома.
Перед зданием исторической тюрьмы, где теперь были мастерские, товарищи завели обширные плантации табака, помидоров, огурцов и множество парников, в которых выращивали даже дыни, щеголявшие самыми громкими названиями, например "Золотое совершенство" и т. п. А Фроленко, который увлекался плодоводством, повсюду в клетках и огородах насажал фруктовых деревьев и ягодных кустов..."
Вот внутренний двор секретного дома, узкая полоска между самим зданием и глухой стеной. Она точно со времен декабристов не изменилась.
Двор за старой тюрьмой представлял собой настоящий, никуда не годный пустырь: длинное, узкое пространство, с трех сторон затененное стенами цитадели, поросшее почти тропической крапивой и лопухом и засоренное множеством щепок и кусков коры, которую мы снимали с больших болванок для токарной. Верхний слой двора на аршин или больше состоял из тяжеловесных глыб известняка и щебня, почему на дворе и могли расти только самые неприхотливые растения. Столетняя рябина, такая же прекрасная, какая росла на переднем дворе старой тюрьмы, стояла в углу двора и одна радовала глаз среди мерзости запустения, еще более подчеркивая заброшенность этого жалкого места. И его-то наши землеробы решили превратить в прелестный уголок рая.
День склонялся к вечеру, когда жандармы привели меня в заповедное место, которое я видала раньше в самом хаотическом виде. Я вошла и остановилась: близ рябины я увидела сад, настоящий, хорошенький садик с кустами и клумбами. Пестрели цветы: высокие лилии опрокинули свои желтые зубчатые вазочки; водосбор - свои гофрированные лиловые венчики; подле белой никоцианы алела гвоздика и роскошный георгин опустил малиновую головку. Кругом жимолость сизыми, бледно-зелеными листиками оттеняла темную лакированную зелень сирени, и все венчала старая рябина с ее изящными перистыми листьями и крупными кистями красных ягод. О, чудо! Как в настоящем саду, садик отделялся от остального пространства легкой проволочной оградой. В мягком свете кончающегося дня, овеянная теплым воздухом и ароматом резеды, я стояла и смотрела в задумчивом созерцании. Было так красиво... и так одиноко: перед глазами -- садик, цветы, проволочная изгородь, и кругом -- высокие крепостные стены.
Еще про Шлиссельбург?
Шлиссельбург - вопиющие ошибки в экспозиции!
Военный мемориал в Шлиссельбурге
Как декабрист Поджио 8 лет просидел в одиночке за любовь
