Иногда я пишу выдуманные истории - сказки, чтобы люди могли примерить на себя эмоции усыновлённых детей, бездетных родителей, женщин, оставивших своих детей... Истории всегда вымысел. И читать их лучше вслух.
- Дочка, я ушла, буду вечером!
- Пока, мааам!
⠀
За мамой закрылась дверь, и Лена быстро подошла к шкафу. Привычным уже движением открыла третий сверху ящик, сдвинула аккуратные моточки проводов и наушников, приподняла папку с инструкциями и гарантийными талонами, и достала заветный конверт.
⠀
В руки будто сам выпал документ. Свидетельство об усыновлении. Её усыновлении.
⠀
Лена не в первый раз держала эту бумагу в руках. Она узнала об этом почти год назад, случайно - искала гарантию на плеер, в папке не нашла и заглянула глубже. И теперь почти каждый раз, когда родителей не было дома, девочка доставала синий листок из конверта и раз за разом перечитывала своё имя. Настоящее имя.
⠀
Всего три слова - фамилия, имя, отчество. Она знала уже каждую палочку, каждый завиток. Над буквой «и» маленькое пятнышко, буква «ц» пропечатана не очень хорошо. Эти слова запеклись на её веках - закроешь глаза, и можно читать снова и снова.
⠀
Николаевна. Значит отца - ну, кровного отца - звали Николаем. И фамилия красивая и смешная - Лисица. Лена конечно пробовала найти Николая Лисицу в социальных сетях, но таких было слишком много. Ведь больше не было ни даты рождения, ни фотографии, ничего... А от кровной мамы не осталось даже имени... Наверняка они были красивыми и высокими, как она. Наверняка её большие глаза - в маму, а густые темные волосы - в отца. Или наоборот?
⠀
Лене было невыносимо стыдно перед родителями - настоящими родителями - за этот свой интерес. Она ничего не сказала ни папе, ни маме, и с друзьями тоже поделиться не могла. Но тайна жгла её изнутри, и выбросить её из головы не получалось. Оставалось только тихо-тихо доставать конверт, синий листок и снова читать три заученных наизусть слова - фамилию, имя и отчество.
⠀
- Лена, что ты делаешь? - голос прозвучал как гром среди ясного неба, и девочка вздрогнула и выронила конверт. Мама подошла и быстро опустилась рядом.
- Ты... Давно знаешь?..
- Уже почти год...
Обе одновременно - и девочка, и женщина - заплакали.
⠀
- Я хотела тебе рассказать. Все собиралась. А папа был против. Хотел, чтобы ты была наша дочка и точка. Наша и больше ничья!
⠀
- Но я... - девочка собрала всю решимость, на которую была способна, и протянула листок - Мама, конечно я ваша дочь. Но я ещё чья-то.
⠀
И мама не стала больше возражать. Вытерла слезы, достала откуда-то с антресолей пыльную папку, развязала тесемки.
⠀
На пол перед Леной легла серая копия свидетельства о рождении, блокнот с записями, выписка из истории болезни и пожелтевшие от времени фотографии незнакомых ей женщины и мужчины.
⠀
- Я нашла их, когда мы только удочерили тебя. Напечатала, чтобы однажды ты смогла на них посмотреть. И спрятала...
⠀
Лена взяла снимки из маминых рук и всмотрелась в них.
⠀
Глаза у неё все же отцовские, хотя красивым мужчину на фотографии назвать было никак нельзя. Совершенно чужая женщина на выцветшей фотокарточке выглядела старше, чем мама сейчас. Лицо припухшее, взгляд пустой, отрешенный... А волосы тёмные, густые. Как у Лены.
⠀
И вдруг девочка почувствовала, как стала целой. Маленький кусочек пазла в многотысячной мозаике занял наконец своё место, и зияющая бездной дыра закрылась и слилась с общей картиной.
⠀
Она поняла, что ей больше не стыдно. У неё есть настоящее. Родители - мама и папа, любимые, самые лучше. И есть прошлое - двое чем-то похожих на неё людей, только совсем чужих и незнакомых. И все это вместе - она, Лена.
⠀
Наконец-то целая.
