7021 подписчик

РАЗМЫШЛЯЯ И ГОВОРЯ О САМОМ ЛЮБИМОМ ТИПЕ ПОЭТА

9 августа 20199 авг 2019

8 мин

Когда у меня спрашивают о любимых поэтах, я называю самые разные имена - в зависимости от состояния, (хотя Цветаеву, Лермонтова и Маяковского, назову скорее всего всегда в любом состоянии.) Мне интереснее было бы поговорить о любимом типе поэта. Это не Блок, как ни странно , не Гумилев (которых как поэтов конечно люблю), не Мандельштам., не Бодлер, даже (удивитесь) не Новалис, и ни в коем случае не Байрон, которому я предпочел бы сразу Шелли. Любимый тип поэта для меня - тип святого буддиста, мусульманина или христианина. Это Басе, и Низами, отчасти может быть и Хлебников, еще, может быть, Святая Тереза писавшая гениальные стихи, помимо своих дневников. Все они святые отшельники. Но вначале Басе, и Низами, перед которыми преклоняюсь. Мне до такого типа сознания по правде, говоря, далеко. Конечно и много христианских монахов и отшельников писали стихи, даже хорошие, но в данном случае, речь идет о гениальных стихах. О жизни Низами сохранилось мало информации, но точно известно, что он не был придворным поэтом. Мне кажется он был странником, как и Басе. Говоря о России, в искусстве у нас был святым иконописцем Андрей Рублев, но святых поэтов конечно не было, хотя, были пророки. Например, Пушкин. Пушкин это как самая чистая небесная вода, извлеченная из недр русской земли, русского соборного опыта, русского языка.

А Лермонтов как вино из самого горнего винограда, говоря о его стихах. А одно трехстишие Басе - это не просто самая чистая, а святая вода, как капля из Иисусова колодца, отведав которой не захочется пить, (потому Басе так и краток и лаконичен) тоже самое я бы сказал и про поэтику Низами. Это не просто чистая, а святая вода. А прийти к такой чистоте очень сложно, нужно самому быть чистым, и обладать чистым сознанием. Этого можно достичь, лишь став святым, или, близким к святому. Любимым типом поэта в юности у меня был тип бунтаря, (Маяковский, Лермонтов,), а сейчас тип святого странника. Святая отстраненность, любовь к Господу и чистота - выше бунта. Почему, попытаюсь это в данном очерке , объяснить. С чего я начну? Начну немного издали, с Льва Толстого. Лев Толстой , как то написал, что проще жить без любви, но без нее , жить нет смысла. Прав ли лев Толстой? Если говорить о любви мужчины к женщине это, далеко не всегда не так, к моим сорока шести это проверено.

Во всяком случае не каждая любовь дарит смысл.

Более того, случается, что лишь когда все влюбленности уходят ты впервые начинаешь ощущать смысл, и наконец можешь спокойно читать любимые книги, гулять на природе наслаждаясь прогулкой, не отравляясь всякими ненужными тебе мыслями о любви, слушать передачи , и глядеть фильмы не боясь, что героиня напомнит тебе ту из-за которой ты страдаешь, как и читать книги не боясь, что сюжет романа напомнит твой сюжет. Много ли смысла в том что ты любишь, а тебя например нет? По моему эта ситуация лишь лишает жизнь смысла., а уж никак не наделяет ее смыслом. Другое дело, что опасно в этой жизни недолюбить, что бы на этом черт не играл, особенно в зрелые годы . Тот не станет мудрецом, кто недолюбил.

Однако не станет мудрецом и тот, кто не избавился в себе от мешающей ему жить - любви.

Любовь к женщине играет важную роль в жизни мужчины , но она и тормозит ее развитие, ведя к романтизму но не к святости, не открывая порой и любви к обычной кукушке, к дереву, к цветку.
А мир поэзии - мир именно такой любви, например, к кукушке.Разница между европейской поэзией и японской, состоит в том что в европейской поэзии поэту не обойтись без кукушки, а в японской, кукушке не обойтись без поэта. В этом не только ее особенная игра, если говорить о трехстишье Басе. Дело не только в том, что , кукушка могла забыть что начали цвести сливы, и пора прилетать и запеть, (как в стихах Басе.)

Дело в более глубоком понимании, в самой сути буддистского учения.

Оно состоит в том, что во первых кукушку поэт вспомнил, значит она присутствует, уже до того как прилетела к вишням. Поэт вспомнил что сливы начали цвести, и значит это вспомнила и кукушка. Дистанции между поэтом и кукушкой не остается. Во вторых, вопрос "где" и "откуда" любимый вопрос буддиста, как у христианина "почему", или "во имя чего".

Откуда ко мне пришла эта мысль?

Это не вопрос, почему у меня возникла именно эта мысль, а вопрос откуда она пришла? Или, откуда прилетела кукушка? - Или, где же ты кукушка сейчас? Если я тебя вспомнил, (и ты есть) то тогда, где ты? Ответ - состоит в отсутствии какого либо места, (и ответа) предназначенного для кукушки. В конце концов кукушка сама определяет место, а не место определяет кукушку, и родина Кукушки - Ничейная Страна.

А где расположена Ничейная Страна?

На это можно ответить, что все здешнее - нездешнее и Родина всего - Ничейная Страна, (и кукушки, и мысли и даже стихотворения о ней) и значит ни к чему не следует привязываться, в этом мире, или, даже, касаться. Кукушка все видит все замечает в своем лесу, но на ее песне это не отражается. Это отражается лишь на тех кто ее слушает. Таков в идеале и поэт, особенно, говоря о японской поэзии, и о Басе.

Но для такой поэзии нужно быть, немножко, святым...

Или, другой пример, белый гриб, на который наткнулся человек. Каждый бы сорвал, или срезал белый гриб, увидев его в лесу. А Басе, задумался, заметив, что какой то лист незнакомый к шляпке его прилип. Это остановило поэта. Поэзия Японии чаще останавливает чем зовет к действию, чаще зовет к сознательности, и учит бескорыстию, которая и есть любовь к Ничейной Стране, и к Будде, ее святому жителю.

Откуда незнакомый лист прилетел, если достаточно взглянуть на деревья вокруг, что бы понять, с какого дерева этот лист? А лист все равно незнакомый, то есть нездешний, как лист, прилетевший из Ничейной Страны. Для христиан эта Ничейная Страна - Рай, и путь к ней молитва. Или, например, трехстишье про муху Иссы.

Ой, не бейте муху!Руки у нее дрожат...Ноги у нее дрожат...

В нем не только сквозит мысль и призыв о том, что замечайте пустяки. Или, будьте гуманными. Это призыв, пройти не коснувшись ни к чему, ни к траве, (по которой нельзя ходить из-за светлячков), ни к оводу, который прилетел навестить цветы, ни даже к обычной мухе, у которой есть даже руки и ноги, что указывает и на читателя (на человека) в ситуации этой мухи перед Роком в отражении окна на котором муха сидит.

Стихи о природе трепета всего живущего.

Пройти в этом мире ни к чему не прикоснувшись, но все заметив - в этом духовная суть буддистской религии. Пройти по миру не коснувшись земли, как Христос шел по воде, (к ней не касаясь), или как жили и проходили христианские святые.

Буддистскую поэзию (и религию) характеризуют две вещи.

Не касаться ничего, все заметив, спрашивать Куда, Откуда и Где, а не Почему, За что, и Во имя чего? Например, куда, в какую даль забежал умерший ребенок, поэтессы Тие, ловя стрекоз? (О мой ловец стрекоз! Куда в неведомую даль Ты нынче забежал?) Он не умер, (а не умер потому, что и не рождался, как и она) а просто забежал в даль , за стрекозами.

А стрекозы - тени и блики Ничейной Страны, сны о ней.

Или, За ночь вьюнок обвился Вокруг бадьи моего колодца... У соседа воды возьму! - Не касаться мира, не касаться того, что любишь, не нарушать Волю Господнюю, говоря по христиански, и потому, не разрушать таинственной воли по которой вьюнок обвил бадью колодца. Все принять, и заметить, оставшись бескорыстной.

Подойти, ни к чему не подойдя.

Вопрос, Откуда, Где, и Куда, как ни странно единственный вопрос имеющий ответ, в отличие от вопроса Почему, Как, Во имя чего? Например, ты любишь женщину. И можно спросить за что ты ее любишь? Ответы придут разные, ни одного верного, потому что верен лишь единственный ответ. А можно спросить, откуда пришла эта любовь?

Из Ничейной Страны, оттуда же пришел и ты.

И это будет единственный ответ. А куда ты идешь? В эту же ничейную страну. Вопрос За что, Почему - вопрос привязанности, а вопрос Откуда, Куда - понимание свободы, (понимание "ниоткудности", "ничейности" всего пришедшего) и значит и понимание иллюзорности твоей влюбленности, не в урон ей, а в пользу свободы, в пользу святости и чистоты.

Или, стихи Иссы про Гуся.

Пролетный дикий гусь, скажи мне, странствия свои с каких ты начал лет? Если вдуматься в это трехстишье Иссы, в нем бездна глубины.? С каких лет начал странствовать гусь? А с каких лет начал странствовать сам Исса? С того возраста, как стал писать стихи?

Или с детства?

Или с рождения? Но и рождение в этом мире лишь странствие, и все есть странствие. Есть вопросы, на которые нужно спрашивать ответы у тех, кто знает ответ. А есть такие вопросы, которые, нужно задать тем , кто еще в большей степени этого не знает чем ты, что бы одному тебе пришел ответ.

Например у гуся спросить, с каких лет он начал странствовать?

Может быть гусь и есть ответ, поскольку, гусь, и есть одно странствие, и больше ничего. Дикий Гусь настолько олицетворяет лишь странствие - что не может об этом даже спросить ни себя, ни Иссу, ни тем более, ответить на этот вопрос - ни Иссе, ни себе, никому. За то Исса может об этом спросить Гуся. И как ни странно, получить ответ на этот вопрос у дикого Гуся.

Например, можно спросить у человека: скажи, сколько тебе лет?

Пятьдесят. А можно спросить и иначе. Не сколько тебе лет, а со скольких лет ты живешь, то есть с какого дня, ты это ты? Можно ответить, с такого же дня , с какого это цветущее дерево - дерево, или эта ива - ива. А можно ответить и так, спроси у ивы, с какого дня она ива.

Или, на вопрос как тебе дорога эта ива, ответить: Спроси у ивы.

_______________

P. S.

Некоторые из шедевров

* * *

Где же ты, кукушка?
Вспомни, сливы начали цвести,
Лишь весна дохнула.

Басе

* * *

Белый грибок в лесу.
Какой-то лист незнакомый
К шляпке его прилип.

Басе

* * *

Жёлтый лист плывёт.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснёшься ты?