Роман "Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского" уже благополучно продаётся в книготорговых сетях России и на всевозможных интернет-площадках; уже и аудиокнига появилась, а я всё ещё не привыкну говорить — мой роман, хотя говорить наш с Пушкиным — вроде тоже не комильфо 😊
Пушкин осенью 1832 года взялся было писать бульварную приключенческую книжку на сюжет Вальтера Скотта, но через неполных четыре месяца бросил черновики и больше к ним не возвращался...
...зато вернулись издатели последних томов первого посмертного собрания сочинений Пушкина. Они:
— сложили из черновиков подобие романа (хотя из трёх частей была вчерне написана одна и набросана другая, а третьей не было вовсе),
— заменили фамилию главного героя Островский (были там ещё версии Булатов и Муратов) на Дубровский и поместили её на обложку,
— выбросили из текста то, что совсем уж ни в какие ворота не лезло, вместе с несколькими строками соображений Пушкина о том, как может закончиться жизненный путь главного героя,
— и опубликовали всё это в 1841 году.
Подписчиков на посмертного Пушкина во всей России сыскалось только 218 человек, а настоящие продажи начались лет через 50 после смерти Александра Сергеевича.
Соотечественников отпугивали многочисленные несуразности, которые были в пушкинском черновике: издатели не смогли или убоялись их исправлять, а Пушкин явно спешил набросать сюжет в целом, рассчитывая впоследствии расставить всё по местам. Например, у него сказано:
Егоровна увидела необходимость уведомить обо всем молодого Дубровского, служившего в одном из гвардейских пехотных полков и находящегося в то время в Петербурге. Итак, отодрав лист от расходной книги, она продиктовала повару Харитону, единственному кистеневскому грамотею, письмо, которое в тот же день и отослала в город на почту.
Но пора читателя познакомить с настоящим героем нашей повести.
Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию...
Корнет — это первый обер-офицерский чин в кавалерии, за которым следует сразу чин поручика, тогда как в пехоте поручику предшествует подпоручик, а корнетов-пехотинцев не существует...
Нынешнему российскому читателю это безразлично, а вот современникам Пушкина такие ляпы резали глаз — и отнюдь не способствовали популярности романа, который ни объёмом, ни прочими характеристиками не тянул даже на повесть.
