Сначала никаким пророком он не был. То есть уже, конечно, был, но об этом никто не знал.
В школьные годы друзья — будущие писатели Юрий Трифонов и Михаил Коршунов и будущий ученый Олег Сальковский — называли Лёву Федотова Гумбольдтом и Леонардо. Почему? Об этом рассказал Юрий Трифонов «Литературной газете», отвечая на вопрос «Что такое всесторонне развитая личность» в 1977 году. Приведу его слова (по книге М.Коршунова):
«В детстве меня поразил один мальчик. Он был как раз такой удивительно «всесторонне развитой личностью». Лева Федотов. <...>
Он был так непохож на всех! С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много. <...> Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах… Кроме того, он закалялся физически — зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врожденные недостатки — близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, готовил себя к далеким путешествиям и географическим открытиям. <...> Вся глубинная Левина страсть, все его увлечения, поиски, жадность к жизни, наслаждение плодами человеческого ума исходили из внутренней потребности самопознания и самостановления… По сути дела, этот мальчик всему научился сам».
Лёва был равнодушен к одежде (главное — простота и опрятность) и еде (увлёкшись своими делами, мог не есть целый день), умел усилием характера за день купировать острые фазы болезней (в дневнике описан случай с ангиной) и был одним из создателей «Тайного общества испытания воли». О главном испытании воли было написано позднее у Юрия Трифонова в «Доме на набережной» (там Лева Федотов выведен под именем Антона Овчинникова) и упомянуто у Михаила Коршунова в «Дневнике Левы Федотова и рассказах о нем самом»: нужно было пройти по перилам балкона на десятом этаже в десятиградусный мороз. Это эпизод из реальности, из биографии мальчишек Дома на набережной (до появления повести Трифонова он назывался проще, хотя и серьезнее — Допр, дом правительства).
Левины родители волею своих судеб задолго до революции в России оказались за границей и встретились в Нью-Йорке, на партийном собрании большевиков. Их биографии, пожалуй, могли быть достойны отдельных книг, упомяну лишь по факту на каждого из них: Левин отец был приговорен в Америке к смертной казни (потом приговор изменили на 10 лет тюрьмы), а мама сидела во временной тюрьме, находившейся в основании Статуи Свободы!..
В 1920 году они с почётом вернулись в советскую Россию и более десяти лет жили в гостинице «Националь» на Тверской. В 1933 году отец, Фёдор Каллистратович, которого Лёва очень любил, погиб, утонув при странных обстоятельствах в неглубокой речке на Алтае, а Лёва с матерью поселились в Доме на набережной, в скромной квартире на первом этаже 14-го подъезда.
«Мать Антона была в курсе всех его замыслов и работ. Бывало, позвонишь ей: «Что Антошка делает?» Она отвечает: «А он сейчас заканчивает третью часть палеонтологического альбома. Летающие ящеры. А итальянский альбом наполовину уже сделан, получилось очень удачно, особенно Везувий…» («Дом на набережной»,19)
«Мы навещали Антона в его темноватой квартире на первом этаже, где не бывало солнца, где на стенах рядом с портретами композиторов висели его акварели, желтоватые с голубым, где молодой, выбритый наголо человек с ромбами в петлицах смотрел на нас с фотографии в толстой деревянной раме, стоявшей на пианино, – отец Антона погиб в Средней Азии, убитый басмачами, – где всегда было включено радио, где в потайном ящике письменного стола лежали стопкой толстые тетради за пятьдесят пять копеек, исписанные бисерным почерком, где в ванной шуршали по газетам тараканы – в том подъезде во всех квартирах были тараканы, – где мы ели на кухне холодную картошку, посыпали ее солью, заедали замечательным черным хлебом, нарезанным большими ломтями, где мы хохотали, фантазировали, вспоминали, мечтали и радовались чему-то, как дураки...» («Дом на набережной», 8)
Левина мама, Роза Лазаревна, намного пережила и мужа, и сына: Лев Федотов погиб в Тульской области в 1943 году, его мама умерла в 1987. За год до этого был снят фильм «Соло трубы», в котором она рассказывает о своей жизни и своём сыне. Это очень печальная история, если будет возможность — посмотрите!
Огромная заслуга Лёвиной мамы в том, что ей удалось сохранить несколько тетрадей Лёвиных дневников. Всего их было 15, осталось 4: под номерами V, VIII, XIV, XV.
Однажды в 1977 году Юрий Трифонов попросил их у Розы Лазаревны: в это время готовилась театральная постановка по «Дому на набережной», и писатель хотел найти в дневниках своего школьного друга детали и подробности, чтобы создать максимально достоверную атмосферу тех лет. А обнаружил пророческие записи о Великой Отечественной войне, сделанные за две недели до её начала.
Так Лев Федотов — Гумбольдт и Леонардо - стал пророком.
Сегодня я впервые приглашаю вас не в художественный текст, а в документальную книгу - настоящую жизнь, подробно и дословно записанную 80 лет назад.
Продолжение здесь.
Этот пост - часть проекта "Как попасть в книгу".
Читайте и гуляйте по Москве!
