Графический роман об Оскаре Клоде Моне напоминает раскадровку фильма по мотивам его биографии. Это история творческих поисков одного из основоположников импрессионизма, пути к успеху, борьбы за отстаивание идеалов, любви и дружбы. Сценарий продуман до мелочей. Текст и визуальный ряд гармонично дополняют друг друга. Опыт Сальвы Рубио как талантливого сценариста исторических проектов сыграл свою роль.
Проблемы со зрением упоминаются чуть ли в не в каждой биографии Моне. Но, как известно, они не мешали ему писать картины, поскольку в работе художник больше доверял воображению, нежели зрительному восприятию. Близорукость помогла выработать ему индивидуальный стиль, а несколько перенесенных операций изменили его цветовосприятие, добавив в палитру сине-фиолетовых оттенков.
Начало и конец романа объединены общими временными рамками ― Моне, страдающий катарактой, переживает операцию на глазах. Авторы романа воссоздают его первый взгляд после снятия повязки, радость снова видеть мир вокруг и “писать, пока есть свет”.
Наравне с близкими людьми, вдохновлявшими и поддерживавшими Моне, героями книги становятся его картины, вписанные в кадры жизни художника.
Рубио и Эфа погружают зрителя внутрь работ Моне, создавая впечатление сиюминутности происходящего. Словно в режиме ускоренной съемки художник пишет “Завтрак на траве”. Перед читателем рождается спектакль, в котором картина оживает, наполняется не только цветом, но и звуками, запахами.
В романе впечатляет продуманная игра с ракурсами. Картины Моне не скопированы, а проинтерпретированы. Рикард Эфа по-разному кадрирует их и даже меняет размер. Такая художественная условность открывает новую точку зрения на произведение. Моне то входит в собственную картину и становится ее героем, то наблюдает со стороны. Вот он стоит с друзьями на «Дороге из Шайи в лесу Фонтенбло» или пишет с натуры «Впечатление. Восходящее солнце». В кадре оказываются сразу две картины: незаконченная, над которой работает Моне, и та, что в оконной раме, — вид за окном.
На мой взгляд, один из самых сильных в эмоциональном плане фрагментов связан с созданием посмертного портрета жены Моне Камиллы. Чередование крупного и дальнего планов создает эффект движения камеры при видеосъемке. Вслед за Моне Эфа использует холодную серо-голубую и серо-сиреневую гамму в сочетании с желтым светом, придающим особое потусторонее свечение чертам Камиллы. Поражает способность Моне даже в таком трагическом моменте увидеть красоту и свет: “Я машинально искал переходы в цветовой гамме, проступавшей в застывшем лице покойной. Различие оттенков голубого, желтого, серого. До чего я дошел! Доведенная до автоматизма привычка к работе содрогалась под напором хаоса цвета...”
В романе цвету и свету уделено особое внимание. Оно связано не только с копированием палитры Моне. Каждый разворот наполнен разным настроением: тревожными красно-оранжевыми красками в моменты неудач, холодными сине-зелеными в минуты уныния, спокойными коричнево-охристыми оттенками, когда художник находит дом в Живерни, место, ставшее для него источником вдохновения на долгие годы.
Героями финальных кадров стали знаменитые кувшинки, составившие серию из приблизительно 250 картин. В последние тридцать лет жизни они были любимыми натурщиками Моне ― символом счастья, обретенного в Живерни.
Завершающие роман примечания, которые подробно поясняют, к какой картине выполнена каждая иллюстрация, напоминают титры в конце фильма. Полезная деталь, подводящая итог скурпулезной работе, подарившей полотнам Моне новую жизнь в пространстве рисованной истории.
Графический роман Рубио и Эфы заинтересует не только тех, кто знаком с биографией Моне лишь поверхностно, но и тех, кто глубоко погружен в тему, ― заглянуть “по ту сторону холста” станет для них по-настоящему увлекательной игрой.
