В начале прошлого века ответ на этот вопрос нашёл меценат Сергей Иванович Щукин, а спустя сто с лишним лет его опыт повторил Пушкинский музей.
В особняке Сергея Ивановича в Большом Знаменском переулке каждому явлению в искусстве нового времени была отдана своя стена, а то и целая комната. Стену, на которой расположился Гоген, называли иконостасом. И это очень точное определение.
Искусствовед Яков Тугенхольд был моложе Сергея Ивановича на 28 лет и несколько лет прожил в Париже. Возможно, молодость и парижский воздух помогли ему раньше многих понять, почему картины Гогена развешаны именно так. В 1923 году Тугенхольд писал:
«Картины сдвинуты одна к другой, и сначала не замечаешь даже, где кончается одна и где начинается другая — кажется, перед тобой одна большая фреска, один иконостас. Словно в нежной и величавой роскоши таитянских пасторалей художник прозрел вещую правду любви и смерти».
В музеях Гоген обычно развешан так же, как и прочие художники, — с уважением к картине и желанием дать зрителю возможность познакомиться с ней, не отвлекаясь на соседние экспонаты. Щукин понял, что Гогену это скорее во вред. Его нужно воспринимать иначе...
До выставки "Щукин. Биография коллекции" мне поэтичное определение "Гогеновский иконостас" нравилось, но только на выставке я в полной мере разделила радость и Сергея Ивановича, и Тугенхольда. Гогена действительно нужно смотреть именно так. Картина сама по себе требует индивидуального взаимодействия, расшифровки смыслов, анализа... Но Гоген — это музыка.
Гоген — это симфония. И в картинах, развешанных плотно, единой стеной, эту симфонию слышишь. Не вслушиваясь в один голос, одну картину, наслаждаешься тем, как они звучат вместе. Иконостас даёт прочувствовать ритмику гогеновских диагоналей. В картине "А, ты ревнуешь?" или в "Жене короля" диагональная композиция очевидна, но в "Не работай" и "Её звали Вайрумати" она проступает именно в общей симфонии и добавляет глубины звучания всей стене в целом.
Но при всём моём восторге и даже при том, что (аллилуйя, такое возможно даже в ГМИИ!) картины не бликуют, у меня есть два вопроса к организаторам выставки:
1. Зачем на Гогеновском иконостасе Ван Гог? "Портретом доктора Рея" мать этого доктора в своё время заделала дыру в курятнике, и теперь он опять "заделывает дыру" — в развеске. Ван Гога и Гогена связывает многое, но в такой подаче картина кажется случайной, да и на идею "у нас всё так, как задумывал Щукин" не работает.
2. Почему между картинами так много места? У Щукина рамы соприкасались друг с другом! Возможно, дело в том, что Эрмитаж предоставил не все картины из собрания Щукина (и Ван Гогов у него болы больше одного, конечно), а нужно было создать иллюзию масштаба. Но в итоге теряется сила воздействия на зрителя щукинской задумки с иконостасом. Поэтому совет: обязательно отойдите за серую ленту (её видно на фото) и сядьте на скамеечку. С неё видно не все картины и не видно деталей, но так картины смотрятся более цельно и становятся видны общие мотивы, вроде тех же диагоналей.
Понравилась статья? Ставьте лайк и подписывайтесь!
Читайте также:
А если вы предпочитаете не читать, а слушать, приходите ко мне на лекции в Москве или зовите меня в свой город!
