Об этой книге я узнала из обзора, и за него авторам огромное спасибо. Немаловажную роль сыграли и размещенные иллюстрации Дениса Гордеева – колоритные, мистические, со стилизацией под старинные картины.
Именно они стали гарантией того, что история, как говорится, «попадает в эстетику». Рыцарь есть, ведьма есть, мистика и шабаши присутствуют – что еще нужно?
Роман символиста Валерия Брюсова (1907 г.) не так уж известен широкой публике и считается противоречивым. С одной стороны, он получил массу негативных отзывов от критиков и по тем временам воспринимался едва ли не как порнография. А с другой – роман написан с удивительной исторической точностью. В довесок он стал первопроходцев в создании образа «роковой женщины», и, говорят, именно им вдохновлялся Михаил Булгаков при написании «Мастера и Маргариты» (в книгах и правда присутствуют похожие сцены).
Можно понять, за что же критики обругали «Ангела…». Например, за спорное псевдодокументальное начало, в котором автор сообщает, что к нему якобы попала рукопись некоего человека, жившего в XVI в. На добрый десяток страниц автор распинается о том, что товарищ-то из XVI века только пытается казаться человеком образованным и начитанным, в то время как (Видите?!), у него вот здесь ошибка в толковании латинского афоризма, а тут (Безобразие же!) неточность в датировке.
После этого мы видим запозоренного автора рукописи, который еще на десяток страниц перечисляет, где он родился, крестился, учился, а самое главное – каких ученых и гуманистов того времени читал. Помните, как мы «любили» поминальник книг у Лавкрафта, что перечислялся при каждом удобном и неудобном случае? Приготовьтесь, книг и имен в романе будет ооочень много, да еще с цитатами на латыни и кучей полезных исторических сносок! Автор рукописи же человек начитанный и образованный!
И вот, прорвавшись сквозь препирательства двух авторов, мы (Наконец-то!) переходим к интересному.
Сюжет.
Возвращаясь в родной город, ландскнехт Рупрехт знакомится по дороге со странной девушкой Ренатой. Она просит его о помощи и рассказывает о своем бедственном положении. Со слов Ренаты, с детства к ней являлся ангел, в которого она впоследствии влюбилась и с которым хотела жить как с мужчиной. Ангел обещает прийти к ней в земном воплощении, и за него Рената принимает графа Генриха фон Оттергейма. Некоторое время Рената была с ним счастлива, однако Генрих покинул ее, и теперь девушка всюду ищет своего возлюбленного.
После услышанного Рупрехт сомневается в душевном здоровье дамочки (тем более что он сам становится свидетелем случившегося с ней припадка). Поводом для размышлений является и то, что говорят о ней люди: на самом деле, Рената – ведьма и одержима бесами. Тем не менее, Рупрехт, как благородный рыцарь, соглашается сопроводить ее до ближайшего города. К удивлению Рупрехта, Рената скоро начинает обращаться с ним, как со слугой, а он оказывается втянутым в странные поиски ангела и опасные авантюры, вроде проведения оккультных обрядов, вызова демонов и даже полета на шабаш…
Приворот или любовь с примесью мазохизма?
Роман не дает однозначного ответа. Возможно, с героями и впрямь происходит нечто мистическое, а может быть, это всего лишь игра их воображения. Рената постоянно бросается из крайности в крайность, врет, путается в собственных словах, и при этом нам совершенно непонятно, воздействовала ли она на Рупрехта неким колдовским способом или же просто была гениальным манипулятором. Брюсов зачастую показывает последнее: Рената смогла заинтересовать молодого человека, а затем постоянно меняет поведение, то не подпуская его к себе и не замечая, то проявляя неожиданную заботу и отвечая ему взаимностью.
Рупрехт и сам не понимает, почему его так тянет к женщине, которая одержима другим, почему он всюду следует за ней и помогает ей в безумных поисках. Его рыцарское поведение вырождается в откровенный мазохизм:
Я, слушая, как по-детски радовалась Рената, все оставался на коленях у ее постели, так что, когда наконец сказала она мне идти спать, я едва мог стоять на затекших ногах.
Не стыдясь, как не стыдятся дети, Рената быстро сняла платье, скинула обувь и, почти обнаженная, легла в постель, под голубой балдахин, призывая меня к себе, и я не знал, как отказать ей. Эту вторую ночь нашего знакомства мы вновь провели под одним одеялом, но остались столь же далеки друг другу, как если бы нас разделяли железные брусья. Когда же случалось, что понятное волнение побеждало во мне мою волю и я, забыв свои клятвы, опять домогался нежности, Рената успокаивала меня словами печальными и такими бесстрастными и через то жестокими, что вся кровь во мне застывала, и в бессилии я падал ниц, как труп.
Тысячу раз представлял я себе, как, столкнувшись внезапно с Ренатою, где-нибудь в узком проходе, схвачу я ее за плащ, если она торопливо захочет бежать прочь, упаду на колени в уличную грязь и скажу ей: «Рената, я – твой, опять – твой, навсегда и совсем! Возьми меня, как раба, как вещь, как Господь Бог берет душу! Делай со мною, что хочешь: сомни меня, как горшечник свою глину, приказывай мне, – я буду счастлив умирать для тебя!
Где-то нервно закурил Леопольд Мазох…
При этом Рупрехт сам повторяет поведение Ренаты и оказывается жестоким с Агнессой, которая влюблена в него.
Считать ли главного героя тряпкой? Сложный вопрос, особенно если принять во внимание то, что Рупрехт, помимо слепого подчинения, часто демонстрирует рыцарскую отвагу и ради спасения любимой может пойти даже против инквизиции.
Ренату тоже в чем-то жаль. Всю жизнь она посвящает себя поиску иллюзии, в то время как ее настоящий ангел-хранитель рядом.
Такой вот беспощадный любовный многоугольник.
И в аду есть свои герои (©)
В романе встречается множество мистических событий. Состоялся ли полет на шабаш, или всему виной состав магической мази, в котором содержится множество наркотических и галлюциногенных веществ? (Кстати, мне впервые в литературе встречается сцена, где раздевается догола, наносит на тело мазь и поднимается в воздух… МУЖЧИНА!)
Имели ли мистическую природу таинственные стуки в стены монастыря и припадки сестер, или же это было инсценировкой?
Встреченные Рупрехтом доктор Фауст и оккультист Агриппа Неттесгеймский действительно знались с демонами, или же просто были ловкими шарлатанами?
В то спорное время, когда просвещение и гуманизм чередовались с жестокостью инквизиции, а наука перемежалась с откровенным мракобесием, мало кто мог отличить явь от навязанной истерии.
Роман «Огненный ангел» оставляет за собой множество загадок и при этом дает возможность каждому читателю дать свой собственный ответ и увидеть в нем свой смысл.
