На самом деле без него их гораздо больше, иначе проникновение средневекового инструмента в поп-музыку шестидесятых выглядело бы куда менее экзотично.
Особый хрупкий звук его клавиш моментально создает романтическую атмосферу буквально из воздуха, и сквозь ультрасовременный ритм и сюжет просматриваются видения прошлого.
Клавесин пришел вместе с камзолами, манжетами и жабо, когда симбиоз барокко и актуальной моды стал естественной альтернативой ритм-энд-блюзовой рутине.
Точно так же в эпоху Моцарта роль свежей струи в манерном болоте могло бы сыграть буги-вуги на рояле.
Современного человека удивить нелегко, но когда-то несколько тактов изысканного нафталина звучали сенсацией на фоне электрогитар и гармошек, действуя, как щепотка белого порошка.
Прихода необычных звуков ожидали как появления призрака в руинах старинного замка.
Формально всё началось с интерлюдии, подсказанной и сыгранной Джорджем Мартином в In My Life. Для подростка, не готового осваивать классические опусы целиком это стало настоящим откровением, сродни рубрике «в мире прекрасного», только без назидательности и скуки.
Попробуем и мы перенестись в эпоху, когда замысловатое и наивное не могли друг без друга.
THE TROGGS – I JUST SING
Абсолютно «блатная» по духу и содержанию песня, из тех, что можно под одну гитару, обретает философскую мощь, благодаря контрасту двух проигрышей – психоделического и клавесинного. На первый взгляд оба выглядят неуместно, как лампочки на штанах, но из таких нестыковок и складывается неповторимый колорит тех лет.
*
ROLLING STONES – SITTING ON A FENCE
Альтернативный альбом нетипичных песен Стоунз, составленный для американского рынка. Название можно спутать с названием некой группы, выпустившей единственный, но чрезвычайно удачный диск ритмичной лирики. Какие-то Flowers, очень похожие на Rolling Stones.
Cобственно, большую часть времени клавесин в этой пьесе присутствует незримо, но ближе к финалу заявляет о себе во весь голос.
Пластинка по праву считается символом потребности в добрых Роллингах, связанных с линией Брайена Джонса.
Но, как нередко бывает, победил кто-то другой. Теоретически – « дьявол». На практике – более жизнеспособная формула. Спокойные песни не собирают стадионов.
*
VICKY LEANDROS – LOVE IS BLUE
Само имя этой средиземноморской нимфы звучит как музыка, которой всегда не хватает в настоящем времени. Голос Вики Леандрос – голос живого прошлого, а точнее – царства теней, в которые неумолимо превращается суетный мир, окружающий недовольного им человека в данный момент.
Странная песня Love Is Blue – банальная и в то же время необычная.
По её канону сфабрикована одна из лучших готических баллад в репертуаре позднего Элвиса.
Собственно, клавесинный элемент выделил в инструментальной версии Поль Мориа, но он слышен и в оригинале, даже если его там нет.
То было время, когда мелодии, рожденные в Европе – Happy Heart, The World We Knew, Strangers In The Night, царили в хит-парадах стран-победительниц, как некий мирный аналог «оружия возмездия», которым пугал их в конце войны бесноватый фюрер.
*
ПЕСНЯРЫ – ЧЕРНЫЕ ОЧИ
Второй номер со второй стороны второго диска «Песняров». Казалось бы, первая сторона не оставляет места для дальнейших потрясений, но песни, совершенно разные, следуют одна за другой до конца пластинки. Завершив прослушивание, человек моих лет оказывался посреди пустыни, в ожидании миражей, навеянных тем, что он только что услышал.
*
DEEP PURPLE – BLIND
Финальная часть этой композиции могла бы стать эпилогом нашей сегодняшней экскурсии, похожей на посещение музея по адресу, где его давно уже нет. Там теперь студенческая поликлиника, которую по слухам тоже собираются переселить.
Ювелирное сочленение эстрады с элементами прога – совсем как у памятных мне Greatest Show On Earth.
Современная часть кончается, но клавишные поливы Джона Лорда продолжают заполнять стремительно растущую пустоту, то ли приветствуя нас, то ли выпроваживая из времени и места, когда такое было возможно…
P.S.
Далее:
* Рок и оперетта: от «Сильвы» до «Киллера»
* Пять соитий оперы с буффонадой
