Из жизни в Тридевятом Царстве: Девица Марфушка и непобедимое Чудище I
Повадилось как-то одно Чудище, что живёт глубоко в лесу, пакостить на территории Тридевятого Царства. То колесо с телеги скрутит ночью, то корову украдёт, а то и девицу какую похитит.
Царь Тридевятого Царства нанимал Богатырей, выписывал из-за границы Рыцарей и Волшебников, но всё без толку: Чудище было очень сильнó, и те немногие, кто возвращался после встречи с ним, рассказывали ужасные вещи, плакали по ночам и мучались от кошмаров.
Время шло, Чудище, понимая, что нет такой силы, что может его одолеть, становилось всё наглее: коров уводило средь бела дня, ухмыляясь хозяину, девиц требовало оставлять по вечерам воскресения у большого камня и крутило фигушки в окна Царю, отчего тот находился в скверном настроении, срываясь на первых встречных.
Так вышло, что после очередного наблюдения за фигушками, шёл Царь через двор и увидел Мужичка, который начищал свои сапоги. Рассвирепел Царь, ногами затопал, руками замахал и кричит:
— Да как у тебя, негодяя, рука поднялась! Как смеешь ты в такое время сапоги начищать? Чудище лютует, скоро с нашего стола еду брать начнёт, а он — смотрите-ка — сапоги начищает!
Мужичок страшно испугался — так сильно, что даже забыл сказать, что Царь сам на прошлой неделе запретил ходить в нечищенных сапогах.
— Нечего сказать, да? — продолжал возмущаться Царь. — Или ты не хочешь со мной разговаривать? Что, слишком высокого мнения о себе?
Мужичок и рад был ответить, да только от страха все слова позабыл. Царя это разозлило ещё сильнее.
— Вот ты, значит, какой? Лучше Царя, выходит? Может ещё и умнее? Давай посмотрим, какой ты умный — чтобы к завтрему утру придумал, как Чудище от нашего Царства отвадить. А не придумаешь — назову обидным словом и голову велю отрубить!
Развернулся Царь и пошёл обратно в свои палаты. А Мужичок, забыв про сапоги, побежал домой.
И была у Мужичка дочка Марфушка: пусть не красавица, но зато умница. Хлопочет по хозяйству, а тут отец забегает: глаза полные ужаса, словно за ним все черти из преисподней гонятся. Забрался Мужичок под одеяло, дрожит и плачет, с белым светом прощаясь.
— Говорила тебе, папенька, не бери ты эту дрянь у Семёна! — проворчала Марфушка. — У Анны Петровны пусть и подороже, зато натуральнее.
— Ни капли! — пробормотал Мужичок из-под одеяла. — Вот те крест! Сегодня — ни-ни!
И рассказал Мужичок дочери, какую задачу перед ним Царь поставил. Выслушала его Марфушка и вздохнула тяжко.
— Чтоб у него треснуло что-нибудь! — проворчала она. — Желательно дважды. Ты вот что, папенька: щи в печи, пироги на столе, беленькая в сенцах, в старом валенке. Ужинай и спать ложись, а я что-нибудь придумаю.
Вышла Марфушка из избушки, села на крылечке и думать стала — кто из Богатырей ещё не пытался сразиться с Чудищем, да так ничего и не придумала. И как ей не хотелось, а решила она идти к Бабе-Яге, что жила в лесу в необычной избушке.
Взяла Марфушка новый пуховый платок, что сама связала, два яблока и кусок хлеба в дорогу, и пошла в лес.
Лес тот был, само собой, волшебный и через час пути стали Марфушке мерещиться всякие странности: вот рыжая белка в платье танцует, вот из кустов чьи-то глаза светятся, а вот большой чёрный кот сметану лапой из банки ест.
Последнее Марфушке показалось очень уж странным, а потому сложила она три пальца и подняла руку, чтобы осенить видение крестным знамением.
— Руку откушу! — пригрозил Кот, не отвлекаясь от сметаны. — Иди мимо, ты меня не видела.
Оробела Марфушка и бросилась бежать через кусты, бормоча под нос молитвы и прося помощи у высших сил. Так бы она и бежала, но низкорастущая ветка дерева нарушила её планы путём удара о Марфушкин лоб.
Упала Марфушка на землю, похлопала ресницами и поднялась на ноги. Глядь — а перед ней избушка на курьих ножках стоит, словно всегда тут была! Подивилась Марфушка такому чуду, отряхнула одежду, поправила волосы и осторожно подошла к избушке.
