Перебирала свои записи и нашла интервью с нашими звездами, которые записывала почти 20 лет назад. Мне кажется, что и вам будет интересно узнать, какими были наши "знаменитости" давным-давно.
« Мы совсем не были готовы, хотя и понимали, что сын может стать артистом, но что таким… Я сопротивлялась, как могла. Пыталась сделать всё возможное, чтобы он поступил в технический институт. Я считала, что все артисты – нехорошие люди. И я умоляла его, когда он уже начал писать свои песни в 12 лет, всё равно выбрать себе другую судьбу. Но…Он приходил домой, садился за пианино, и писал, писал и писал…»
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА АГУТИНА всю свою жизнь посвятила детям, она педагог, учитель младших классов. Её класс всегда первый. Впрочем, как и её единственный сын – Леонид. Когда она рассказывает о нем, на глазах у неё сверкают слезинки, слезы радости, слезы счастья, слезы самые светлые на свете.
МОЙ СЫН.
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Даже когда я ещё не забеременела, разговор шёл только о сыне. Своему мужу я сказала: «Не будешь ли ты возражать, если родится сын, и назову я его Лёней». Он удивился: «Почему ты решила, что родиться сын?» «Я в этом уверена. По- другому быть не может». С первых дней ожидания ребенка, я постоянно разговаривала с ним, с не родившимся ещё ребенком, как сыном, с Леней. И вот он родился. Мне радостно сообщают « У вас сын». «Ой, Лёнька!», - закричала я. А медсестра была не очень доброжелательной женщиной, черствой. Она возмущенно произнесла: «Ишь, уже и имя дала!» Да. Дала.
Потом уже я стала мечтать о дочери, Машеньке. Моя мечта свершилась, у меня теперь есть невестка, Машенька. И я очень-очень рада! Всё задуманное – свершилось!
ПЕРВАЯ ГИТАРА
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Мы поехали отдыхать в Дом отдыха, Лёне было три года. Буквально же в первый вечер Лёня повел меня на танцы. «Лёнечка, откуда ты знаешь, что здесь есть танцы». «Я всё уже узнал» - отвечает он, - только давай возьмем с собой ракетку от бадминтона». «Зачем же тебе ракетка»- удивилась я. «Надо». И вот с этой ракеткой мы идем на танцы, я ничего не понимаю. Приходим. И как только мы вошли в зал, Лёня, лавируя между танцующими, направился прямо к баянисту. Сел рядом с ним, ногу на ногу, ракетку в руки, и стал играть на ней, как на гитаре. И так играл до тех пор, пока танцы не кончались. Меня это просто потрясло. Увезти его было не возможно. В него сразу все влюбились, начали просить его станцевать, он с радостью танцевал, стихи ещё читал. Но в основном играл. И так продолжалось все двенадцать дней, пока мы жили в Доме отдыха. И после этого мы решили отдать его заниматься музыкой.
ПЕРВЫЙ КОНЦЕРТ:
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Лёня ещё не учился в школе, ему было лет шесть, и он решил устроить настоящий концерт. Было это тоже на отдыхе, на Азовском море. У Лёни как раз день рождения. У хозяйки, где мы жили, снимали комнаты много семей, и было много детей. Он обошел каждого, спросил, что он умеет. Очень возмущался, когда слышал в ответ, что человек ничего не может. «Неужели даже стихотворение не можешь прочитать! Ну, станцуй что-нибудь!» В результате он уговорил почти всех. Заставил нас с отцом повесить одеяло – это был занавес. Расставил стулья. Усадил всех. И концерт начался.
Он был ведущий и при этом через номер выступал сам, пел, танцевал, чтобы концерт был побольше. Это и был его первый концерт. Почти сольный!
Отец тогда не выдержал, поднял Лёню на руки и закричал: «У меня сын – АРТИСТ!»
АТЬ-ДВА, ПРАВОЙ
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Лёня поступил в Институт Культуры, на режиссерский факультет. Как ему всё нравилось, он летал туда на крыльях: репетиции, спектакли, выступления. Каждый день он вставал в шесть утра, несмотря на то, что жуткая сова, и бежал в институт. Но…однажды всё это прервалось на два, мягко говоря, очень не простых года.
Лёню призвали в армию. Для меня вообще это страшный сон. Тяжело. Мы очень много другу писали. Скучали. К тому времени я уже осталась одна. И, наверное, мне было даже тяжелее, чем ему. Лёню выручали его положительные качества: коммуникабельность, он находил общий язык со всеми, с любым, абсолютно с любым человеком, потом, конечно, гитара. Его, естественно полюбили. Он играл и на пианино, подбирал любую мелодию. В письмах он мне писал: «Мамочка, не волнуйся, нас обслуживают, как в ресторане». Но когда он пришел из армии, и в один вечер буквально выговорился, рассказал, что приходилось делать, мне было плохо.
Сначала он служил в погранвойсках, а потом – в Ленинграде, в ансамбле, куда их с другом перевели, после того, как услышали их пение. Но не просто перевели, а прежде заставили отремонтировать чью-то квартиру, потом они до вокзала добирались пешком, и в полуобморочном состоянии упали на полки в поезде. Разбудили их только в Ленинграде. Началась новая «служба», которая Лёне ужасно надоела, в течении года он играл «На заставе ласточки летают» и пел в хоре третью партию, и он попросился обратно, на границу. Он был страшно доволен, когда его перевели в другую часть.
А последние два месяца он служил поваром!
Не так давно он был в программе «Смак» у Макаревича, и так ловко резал лук, что Макаревич закричал: «снимайте это, снимайте быстрее». А я просто была удивлена. Это было так красиво, как будто он играет на пианино. Меня все спрашивали: «Это ты его научила?» «Я? Я так не умею».
СЛЕЗЫ РАДОСТИ
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Лёня занимался в музыкальной школе. Дома я садилась рядом и слушала, как он играет, ту ноту берет или не ту. А он часто «заменял» ноты на свой вкус. «Ты послушай, мама. Так же намного лучше, мамочка». А я говорила: « Ты когда вырастишь, будешь играть своё. А сейчас играй Баха, как он написал».
Был момент, когда я уже не выдержала и сказала: «Всё, бросаем музыку, я больше не могу, у меня сил уже нет. Пусть останется только школа». «А вот сейчас я уже музыку не брошу» - ответил Леня.
Самые яркие моменты нашей жизни – это, во-первых, Первое место в Ялте. К этому времени я уже смирилась, что Лёня будет артистом. И поняла, что у него не будет звездной болезни, а это главное. Мы СЛУШАЛИ этот конкурс по телевизору. То есть звук был, а изображения не было. Это было мучение. Я кричала: «Ленечка, покажись хоть на секунду, что за издевательство над мамой». Так хотелось посмотреть на него хоть одним глазком. Зато мы тщательно записывали и подсчитывали баллы, и когда увидели, что Лёня впереди всех…Это был момент настоящего счастья.
Потом была Юрмала. Третье место. Прыгал он, как мальчишка. Его все поздравляли.
И ещё два момента. Первый сольный концерт. В Меридиане. Билеты мы распространяли сами по друзьям и знакомым. И первый настоящий сольный концерт в Олимпийском. Как было красиво! Как здорово!
МОЯ ЛЮБИМАЯ ДОЧКА МАША и ВНУЧКА ЛИЗОНЬКА
ЛЮДМИЛА ЛЕОНИДОВНА: Свадьбы же так таковой не было. Лёня и Маша позвонили мне в два часа ночи и сказали, что они расписались. Я обрадовалась, говорю: «Приезжайте, скорее». И какое счастье – рождение внучки. Когда мы пришли в роддом, вошли к Машеньке в палату, где она была вместе с дочкой, мы просто вскрикнули с Лёней и оба, конечно, заплакали. Потому что такого мы не видели никогда: рядом с Машей лежал Лёня только в уменьшенном виде. Один в один! Я крикнула: «Это же Лёня!» А он крикнул «Это же я!».
Лёня просто ненормальный отец, ненормальный. Замечательный отец! Это даже рассказывать не надо. Страшно переживает, что не так много времени может уделять ей, как хотелось бы.
Машенька постоянно играет с дочкой, разыгрывает с ней спектакли. Когда она приезжает, то буквально с порога спрашивает: «Так, Лизонька, кем ты сегодня будешь?» «Белоснежкой». «Хорошо, тогда я – гном». И они начинают играть. Спектакль разыгрывается.
Мамочка у меня замечательный человек, самый лучший на земле.
И она, конечно, достойна сына получше!
ЛЕОНИД: Сын я еще хуже, чем отец, рак-отшельник, одним словом. Моего внимания не хватает многим близким людям, к сожалению. Зная, что такое для мамы сын, я бы мог быть более заботливым. Но мы давно, как будто безмолвно договорились, что я буду в основном радовать её своими достижениями, коли, уж я стал публичным человеком. И лишь иногда буду появляться сам. Так и живем.
Я всегда очень любил свою маму и всегда очень зависел от материнского тепла. Я не был «маменькиным сынком» и ни когда особенно не зависел от сути материнского совета, важнее мне было само мамино внимание. Мамино тепло и преданность необходимы нам как воздух.
Как и многие дети я всегда пытался только радовать её, но так как я вовсе не такой хороший мальчик, то огорчать доводилось часто, за что стыдно. В общем, моё образование, столь необходимое, как оказалось в жизни, и человеческое становление – это исключительно мамина заслуга. Заслуга её любви, доброты и понимания.
И жену мне судьба подарила очень похожую в каких-то главных вещах на мою маму. Она также заботлива к своим детям, я имею в виду себя и нашу дочь Лизу.
Я в свою очередь порадовал семью новой пластинкой «Дежа вю». Жена её знает наизусть, тесть честно прослушал два раза. Дочка вообще слушать не стала, она не понимает, почему я занимаюсь всякими глупостями, вместо того чтобы сидеть дома и играться в игрушки.
c�
