Дворцовые интриги, отношения Императора к жене Пушкина, борьба за влияние, скрытые и очевидные враги поэта — совокупность факторов и событий, приведших к дуэли.
25 июня 1834 года Пушкин подает Бенкендорфу прошение об отставке:
Граф,
Поскольку семейные дела требуют моего присутствия то в Москве, то в провинции, я вижу себя вынужденным оставить службу и покорнейше прошу ваше сиятельство исходатайствовать мне соответствующее разрешение.
В качестве последней милости я просил бы, чтобы дозволение посещать архивы, которое соизволил мне даровать его величество, не было взято обратно.
Остаюсь с уважением, граф, вашего сиятельства нижайший и покорнейший слуга
Александр Пушкин, перевод с французского
Император в бешенстве, не просто отказывает, а заставляет забрать прощение с извинениями. Натравливает на Пушкина его близкого друга — Жуковского, последний пишет поэту откровенно грубую записку.
Я, право, не понимаю, что с тобою сделалось; ты точно поглупел; надобно тебе или пожить в желтом доме, или велеть себя хорошенько высечь, чтобы привести кровь в движение.
Жуковский к Пушкину, отрывок, 6 июля 1834
Подтекст бешенства царя в том, что Пушкин не хочет признать право Николая на интимные отношения с Натали. Мужья фавориток Императора, считают такие отношения за честь, но не Пушкин. Царское право на любовные отношения с женами своих подчиненных не подвергается сомнению, как и не сомневались в этом праве и дворяне, по отношению к своим крепостным девушкам. Об ухаживании Императора с женой Пушкина говорят уже и в Петербурге и в Москве.
Я имею несчастье быть человеком публичным, и, знаете, это хуже, чем быть публичной женщиной.
Из разговора Пушкина с Соллогубом
К середине 1936 года поэт уже напрямую говорит о себе, как о рогоносце.
Императрица Александра Фёдоровна оскорблена слухами о связях Императора с Натали. В августе Дантес задерживается на даче Александра Сергеевича в Царском селе, чтобы поэт, вернувшись из Петербурга, застал их вместе. Пушкин требует у жены объяснений и подловив на лжи, что француз говорил о чувствах не к ней, а к ее сестре, диктует Натали записку, что они, Пушкины, не против брака Дантеса с сестрой Натали — Екатериной Гончаровой.
Пушкин хорошо знал, что Дантес не приударяет за его женою, он вовсе не ревновал, но, как он сам выражался, ему Дантес был противен своею манерой, нисколько нахальную, своим языком, менее воздержанным, чем следовало с дамами, как полагал Пушкин.
Часто говорят о ревности Пушкина. Мне кажется, тут есть недоразумение. Пушкин вовсе не ревновал Дантеса к своей жене и не имел к тому повода.
Нередко, возвращаясь из города к обеду, Пушкин и заставал у себя на даче Дантеса. Так было и в конце лета 36-го года. Дантес засиделся у Наташи приезжает Пушкин, входит в гостиную, видит Дантеса рядом с женой…
Когда Дантес пришел к себе в избу, он выразил мне свое опасение, что Пушкин затевает что-то недоброе. «Он был сегодня как-то особенно странен» — и Дантес рассказал, как он засиделся у Натали, как та гнала его несколько раз, опасаясь, что муж опять застанет их, но он все медлил, и муж действительно застал их вдвоем.
Спустя час, быть может с небольшим, входит Дантес. Я его не узнал, на нем лица не было. «Что случилось?»— «Мои предсказанья сбылись. Прочти». Я вынул из конверта, с надписью tres pressee, небольшую записочку, в которой Натали извещает Дантеса, что она передавала мужу, как Дантесъ просил руки ее сестры Кати, что муж со своей стороны тоже согласен на этот брак. Записочка была составлена по-французски, но отличалась от прежних не только vous вместо tu, но и вообще слогом, вовсе не женским и не дамским.
Александр Васильевич Трубецкой, князь, офицер, фаворит императрицы Александры Федоровны.
Ситуация вынудила Дантеса начать ухаживать за сестрой Натали, но давление Императрицы не уменьшалось, она настаивает продолжать флирт с женой Пушкина. Поэту не остается ничего, кроме как дуэль для защиты своей чести и чести жены. Натали бежит к Императору, тот через Жуковского выходит на прямой разговор с Пушкиным 23 ноября 1836 года.
Из всех действующих лиц, в дуэли не заинтересован никто, кроме самого Пушкина. Натали теряет положение, царя, свет и Петербург. Император теряет Натали. Дантес карьеру в России. В нынешней ситуации все действуют согласованно, спасая положение.
Существует свидетельство дочери Николая Первого, что он лично заставил Дантеса жениться на Екатерине Гончаровой. Дантес был католиком, необходимо согласование с иерархами православной церкви, все разрешения выданы в считанные дни.
«Никогда еще, с тех пор как стоит свет, не подымалось такого шума, от которого содрогается воздух во всех петербургских гостиных. Геккерн-Дантес женится! Вот событие, которое поглощает всех и будоражит стоустую молву. Он женится на старшей Гончаровой, некрасивой, черной и бедной сестре белолицей, поэтичной красавицы, жены Пушкина. Если ты будешь меня расспрашивать, я тебе отвечу, что ничем другим я вот уже целую неделю не занимаюсь, и чем больше мне рассказывают об этой непостижимой истории, тем меньше я что-либо в ней понимаю»
графиня Софья Алексеевна Бобринская
Сложилась ситуация ножниц для Александр Сергеевича — бесчестие и не стираемое звание рогоносца или смерть. Нрав Пушкина не может дать ситуации переиграть себя. У поэта в то время интенсивно развивалась болезнь, в то время звучавшая: «угроза сумасшествия», в наши дни звучит как — маразм.
С 1830 года симптомы усиливались, в 1836 болезнь каждый час напоминают о приближении того самого рубежа. Если бы речь шла просто о защите чести, поэту достаточно было дуэли без тяжких последствий, но он настаивает именно на смертельных условиях. Пушкин осознает положение дел и вкладывает весь свой талант для защиты своей чести, а заодно и защиты чести Натали.
Публикуется неизвестно от куда взявшийся пасквиль, никому кроме Пушкина не выгодный.
«Полные Кавалеры, Командоры и рыцари светлейшего Ордена всех Рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле, под председательством достопочтенного Великого Магистра Ордена, Его Превосходительства Нарышкина, единодушно избрали господина Александра Пушкина коадъютором Великого Магистра Ордена всех Рогоносцев и историографом Ордена»
Аноним
Все серьезные пушкинисты трактуют этот текст в одном ключе: Нарышкин был супругом одной из любовниц Александра Первого, а Пушкин назван коадъютором, то есть заместителем. Следовательно Наталья Николаевна, жена поэта — любовница Николая Первого. Дойди такой документ до тайной полиции, органы бы добрались до автора этого пасквиля. С какой стороны не посмотри, выгоден он был только Александру Сергеевичу. Вместо того, чтобы отправить текст недругам, чтоб те позлословили и посмеялись, поэт рассылает его друзьям. В итоге дуэль и смерть великого поэта. После смерти уничтожаются все документы, связанные с этой щепетильной для Императора ситуацией. Есть догадки, что Николай Первый не на шутку влюбился в жену поэта, даже пытался купить Пушкина 23 ноября и когда поэт спровоцировал вторую встречу, за три дня до дуэли, на которой он высказал царю в глаза все, после этого оба решили пойти до конца.
«Под конец его (Пушкина, — С. А.) жизни, встречаясь часто с его женою, которую я искренне любил и теперь люблю как очень добрую женщину, я раз как-то разговорился с нею о комеражах (сплетнях), которым ее красота подвергает ее в обществе; я советовал ей быть как можно осторожнее и беречь свою репутацию сколько для нее самой, столько и для счастья мужа при известной его ревности. Она, видно, рассказала это мужу, потому что, увидясь где-то со мной, он стал меня благодарить за добрые советы его жене. — Разве ты и мог ожидать от меня иного? — спросил я его. — Не только мог, государь, но, признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моею женой. — Через три дня потом был его последний дуэль.»
барон М. А. Корфу, запись слов Императора Николая из личной беседы
27 января 1837 года в пять часов на окраине Петербурга, около Черной речки, прозвучал выстрел.
29 января в два часа сорок пять минут Россия лишилась Пушкина.
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, снова, слова, слова*.
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать, для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданиями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
- Вот счастье! вот права...
Александр Пушкин — Из пиндемонти
