О жизни великого русского пролетарского писателя Максима Горького начали писать еще в пору его первых литературных успехов. И уж, конечно, со всем усердием, изучали его биографию в эпоху социалистического реализма – того метода, который Горьким же был основан, провозглашен и использован во всех произведениях. Вот только… Самая искренняя верность методу, самая честная реалистичность изображения не отменяла роли вымысла в художественной литературе. И в автобиографических повестях «Детство», «В людях», «Мои университеты» без вымысла не обошлось! Просто потому что они ведь тоже суть художественные произведения! Но почему-то долгие-долгие годы никто об этом не задумывался. Пока за дело не взялся один человек…
«Моё знакомство с Максимом Горьким началось еще до школы – с рассказов и повести «Детство», которые мне читала моя бабушка. Позднее, на уроках литературы в школе, я познакомился со всей автобиографической трилогией и очень ею вдохновился, а Горький стал моим кумиром. Любовь к литературе привела меня на историко-филологический факультет Горьковского университета. Здесь я заново перечитал повести об Алеше Пешкове и заметил в них некоторые логические несоответствия. На третьем курсе, определившись со специализацией и встав на путь ученого-горьковеда, я к удивлению своему обнаружил, что все официальные биографии описывают детство и юность писателя, опираясь исключительно на его повести, не являющиеся, по сути, документальным материалом».
Сделав такое открытие, Евгений Позднин, начал работу, растянувшуюся на несколько десятилетий. Документы о своем кумире он искал в 22 архивах, в России и за рубежом. Результаты поисков нашли отражение в статьях, числом уже более сотни, и нескольких книжных публикациях. Особенностью новой работы является то, что в ней воссоздана история предков писателя, начиная с XVII века, в соприкосновении с такими великими событиями, как Отечественная война 1812 года и с уникальными подробностями быта, законов, обычаев, правил и привычек российских приволжских обывателей.
«Род Максима Горького по материнской линии – балахнинский. В повести «Детство» писатель упоминает Балахну несколько раз, передавая воспоминания деда и бабушки. Бабушка гордилась своим родством: «Славные балахнинские плотники да кружевницы – сплошь напоказ народ». Дед рассказывал о жизни в городе французских военнопленных после 1812 года, а также о случае из жизни своего отца: он звоном колоколов разбудил спящий город, чтобы спасти зажиточного соседа-купца от нападения разбойников».
Те страницы книги, где приводятся выписки из метрических книг, торговых счетов, судебных приговоров, купеческих гильдейских постановлений и решений городских дум, не менее интересны. За ними – яркая, бурная, многоликая, пронизанная бесчисленными человеческими связями и отношениями, жизнь России в одном из ее самых важных и живописных регионов. Кроме всего прочего, автор воскрешает немало исторических адресов, относящихся к событиям жизни самого Горького, его родных и интересных современников.
Совсем не похожа на исследование Е.Позднина другая монография о Горьком. Ее автор Евгений Никитин взялся исследовать мировоззрение писателя, его убеждения, политические, общественные и этические воззрения в их временных изменениях. Его работа посвящена отношениям Горького с революционерами из разных партий, с подпольщиками и представителями победившей партии большевиков, с издателями и собратьями-писателями – также в разные периоды, до и после революции. В области таких исследований всегда больше субъективных трактовок и суждений, чем в фактографических архивных раскопках. Но для общей истории культуры необходимы и личные взгляды, и избирательность в предпочтениях, и попытки распознать чужую душу через расстояние и время.
Позднин Е.Н. Жизнь и судьба Василия Каширина и внука его Алеши. – Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2018. – 208 с., ил. (Серия «Имена»)
Никитин Е. Семь жизней Максима Горького. – Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2017. – 416 с., ил. – (Серия «Имена»)
