Фасон, который никогда не выйдет из моды. Предположительно, именно о нем идет речь в воспоминаниях Ариадны Эфрон, описывающей поход в берлинский универмаг с матерью и Любовью Михайловной Эренбург-Козинцевой летом 1922 года: «Марина купила <…> под категорическим нажимом Любови Михайловны платье себе, совсем уж простенькое “бауэрнклайд”; крестьянский этот, ситцевый фасон с обтянутым лифом и сборчатой юбкой она любила и носила всю жизнь, каждое лето этой жизни».
Цветаева одевалась просто, в вещах ценила «прочность, испытанную временем: не признавала хрупкого, мнущегося, рвущегося, крошащегося, уязвимого, одним словом — “изящного”». По словам дочери, Марина Цветаева «не отвергала моду, как считали некоторые поверхностные ее современники, но, не имея материальной возможности ни создавать ее, ни следовать ей, брезгливо избегала нищих под нее подделок и в годы эмиграции с достоинством носила одежду с чужого плеча».
Не так было до революции, когда у Цветаевой была возможность создавать свой особенный стиль и смело, порой вопреки принятым нормам, следовать ему. В декабре 1913 года она писала своему другу Михаилу Фельдштейну: «Завтра будет готово мое новое платье — страшно праздничное: ослепительно-синий атлас с ослепительно-красными маленькими розами. Не ужасайтесь! Оно совсем старинное и волшебное. Господи, к чему эти унылые английские кофточки, когда так мало жить! Я сейчас под очарованием костюмов. Прекрасно — прекрасно одеваться вообще, а особенно — где-нибудь на необитаемом острове, — только для себя!»
Текст впервые опубликован на Mos.ru
Не забывайте подписываться на наш канал и группы в Facebook и ВКонтакте, чтобы всегда быть в курсе лучших событий в московских музеях!