Появившиеся косвенные данные расшифровки бортовых самописцев, показывают что ситуация на борту самолёта SSJ-100, вылетевшего из Шереметьево, была хуже, чем описывается в российской прессе.
Сразу после вылета в самолёт попала молния, как пишут в официальных источниках в нос самолёта, однако это не соответствует действительности, поскольку очевидцы видели как молния 2 раза попала в правый двигатель самолёта. Попадание молнии в двигатель вызвало проникновение электрического заряда в бортовую сеть самолёта, которая сожгла всю электронику, автопилоты, штатные системы управления, системы управления двигателями, генераторы двигателей.
Самолёт фактически потерял все системы управления, в том числе управление тягой двигателей. Работала резервная система управления отклонением механизации крыла и хвоста, шасси, да и то всё работало от аккумуляторов, заряда которых не хватит на продолжительный полёт. Аварийная авиационная турбина, работающая от набегающего потока воздуха и предназначенная для питания электроэнергией бортовой сети не была выпущена, по причине того, что компьютер управлявший её выпуском в случае отказа генераторов сгорел.
Питания аккумуляторных батарей бортовой сети самолёта хватило бы на несколько десятков минут. Многочисленные короткие замыкания оплавленной проводки могли израсходовать весь заряд батарей за минуты. У пилотов не было выбора. Они не могли наматывать круги в подмосковном небе с целью сжигания топлива, поскольку рисковали оказаться в обесточенном самолёте в небе. Механических связей с элеронами в SSJ-100 нет, и без электричества самолёт стал бы полностью неуправляемым.
Двигатели перешли в минимальный режим работы. Очевидцы описывают что резко снизился шум двигателей, однако двигатели продолжали работать. Пилоты не имели возможности управлять их тягой. В таких условиях они пошли на снижение.
Командир самолёта описывает заход как полностью стандартный и не понимает что пошло не так. Он не учёл что двигатели не слушались команд подаваемых из кабины пилотов. Они продолжали выдавать тягу. Из-за этого посадочная скорость самолёта была выше требуемой на 50-60 км/час. Вместо 240-250 км/час самолёт сел на скорости 300 км/час и самое страшное он и не думал останавливаться.
"Козление" самолёта, многократный отрыв от полосы с последующим падением на неё был вызван двумя факторами. Первое это высокая посадочная скорость по описанным выше причинам и работа двигателей, дававших тягу самолёту, из-за чего при возрастании амплитуды колебаний, скорость самолёта не падала.
Пилоты не имели возможности после первого отскока от полосы взлететь как советуют специалисты рассуждающие о непрофессионализме пилотов. Двигатели самолёта не могли быть переведены во взлётный режим, а значит самолёт не мог уйти на второй круг. Пилоты вообще с момента касания шасси взлётно-посадочной полосы ничего не могли сделать.
Скорость самолёта стала снижаться только после того, как стойки шасси подломились и самолёт лёг на двигатели. При обломе шасси по требованиям безопасности автоматически отключаются двигатели, но так как никакого управления двигателями не было, то они и не отключились. Двигатели работали пока не выработали всё топливо из разрушенных после удара топливопроводов.
Командир экипажа оставался в кабине до последнего момента и наверное безуспешно пытался выключить двигатели, чтобы не раздувать пожар в хвосте самолёта.
Электронную систему управления двигателями разрабатывали французы и недостатки этой системы их вина.
Представьте что Вы оказались в мощной машине с автоматической коробкой передач и педаль газа заело где-то посередине. При этом мощный двигатель легко справляется с Вашими попытками нажать на тормоз и остановить машину. В такой ситуации оказались пилоты SSJ-100 вот только эффективных дисковых тормозов у них не было и только по счастливой случайности они смогли сами до конца не осознавая происходящее посадить самолёт.
Пилотов делают виновными. Самолёт хороший, вот только следующая же молния приведёт к точно такой же ситуации.
Ставьте "понравилось" если Вам небезразлична судьба пилотов, это поможет большему числу людей ознакомиться с материалом.
