Всемирная слава романа "Над пропастью во ржи"
Холден Колфилд Джерома Д. Сэлинджера снискал себе славу «героя всех непонятых подростков» XX века. Роман «The Catcher in the Rye» (дословно «Ловец во ржи», 1951) был переведен практически на все языки мира и оказал существенное влияние на культуру не только Америки, но и мира в целом.
Описанием трех дней жизни семнадцатилетнего парня, автору удалось затронуть потайные струны человеческого сознания в нелегкие послевоенные годы.
«Ловец во ржи» – фраза, подразумевающая особую американскую романтику. (к сожалению, сказались издержки перевода– определенно слово «ловец» в Америке ассоциируется с бейсболом, молодежной борьбой –игрой).
Смысл, заключенный в названии раскрывается, когда Колфилд сообщает младшей сестренке — Фиби, что из всех профессий ему ничего не нравится, а то, чем бы он хотел заниматься по жизни – оберегать детишек, которые там играют во ржи, и не знают, что рядом пропасть.
Некоторым, особенно взрослым людям, читающим роман сегодня, образ этого парнишки представляется слишком непоследовательным, безнравственным, а порой и бесцельно глупым. Тем не менее, любому среднестатистическому подростку, с явно выраженной формой юношеского максимализма, Колфилд не кажется столь ограниченным. Для многих читателей он предстает в роли как раз–таки близкого друга и идейного соратника.
С самого начала повествования Сэлинджер вырисовывает образ Холдена как отрицательного персонажа: любителя приврать и человека, которого все раздражают. Но по мере развития сюжета, (который определенно есть) читателю открываются положительные стороны героя:
- хотя парень отчислен из нескольких школ за неуспеваемость, писатель подмечает его великолепный английский;
- хотя он ненавидит всех вокруг, тем не менее, с большой любовью относится к младшей сестренке, покупает ей пластинку, и всегда проговаривает по два раза: «Если б вы только ее видели!»
- с искренней любовью вспоминает умершего от лейкемии брата
Из колких характеристик людей, встречающихся на пути молодого человека, становится очевидным, что Холден совсем не глуп. В его нежелании общаться с другими людьми скрыта некая мания величия и собственные комплексы (стеснительность, обидчивость).
Если копнуть глубже, то окажется, что в уста этого молодого человека Сэлинджер осознанно или спонтанно (до сих пор является спорным) вложил пророческие реплики:
«Я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю».
После Второй мировой войны идеалы будущей молодежи рушатся и каждый начинает придумывать свои правила, это коснется и политики и общества в целом.
«Будь у человека хоть миллион лет в распоряжении, все равно ему не стереть всю похабщину со всех стен на свете».
Действительно, с появление СМИ и интернета «снобам нравственности» останется только смириться и принять все как данность.
«Признак незрелости человека – то, что он хочет благородно умереть за правое дело, признак зрелости – то, что он хочет смиренно жить ради правого дела».
Цитата психоаналитика Вильгельма Штекеля (1868–1940 гг.), ставшая лозунгом для целого поколения новоиспеченных бунтарей, которые будут восторгаться революционными идеями и драться с полицией на митингах.
И последнее – фраза, которой заканчивается роман, несет в себе предпосылки будущих виртуальных дневников, где каждый человек может рассказать всему миру о любых событиях своей жизни:
«Никому ничего не рассказывайте. А то расскажете про всех – и вам без них станет скучно».
Сам Джером Д. Сэлинджер завещал будущему поколению «не экранизировать книгу, не под каким предлогом».
На сегодняшний день по мотивам произведения отснята картина: «Глава 27» (2008), которая вызвала больше негативных отзывов, чем разожгла интерес зрителя. Это история об убийце Джона Леннона – Марке Чепмене. Реальном человеке, утверждающим, что в романе ему было дано тайное послание: «убить музыканта» и назвавшим книгу своей Библией.
Вообще попыток к согласию на экранизацию было предпринято немало, но Сэлиджер был не преклонен:
«А ведь я еще не упомянул, насколько рискованно привлечение, прости Господи, актеров! Вы когда-нибудь видели девочку-актрису, которая сидела бы на постели, закинув ногу на ногу, и выглядела непринужденно?!… В заключение я мог бы уточнить, что позиция моя не подлежит пересмотру, но вы, полагаю, и сами уже это поняли»
