Чем быстрее развивается общество, тем стремительнее развивается язык. Все больше приходит заимствований, мы уже не можем представить жизни без слов смартфон, селфи, шугаринг и многих прочих. Эти слова как паразиты въедаются не только в речь, но и в мозг, вытесняя при этом очень нужные и полезные слова. И вот так в школе всегда: пока пытаешься рассказать о Пушкине, в ответ получаешь пару комментариев на рунглише. Объяснять бесполезно - современные подростки просто не понимают, что от них хочет учитель.
С такими трудностями перевода я сталкиваюсь постоянно. И дело не в том, что учителя не сидят в инстаграме и не смотрят ролики на ютубе, все они делают, даже больше, порой, чем дети. Просто уровни коммуникации разные. Мы склонны строить сложные предложения, красиво и ярко разворачивать мысль: современным подросткам достаточно ответа в стиле твита или комментария. Сам процесс устной речи стал меньше, ведь дети говорят меньше, чем переписываются. Так и возникает эффект сломанного телефона: пока учителя говорят на сложном языке, дети печатают очередное сообщение. И что делать?
Не знаю, открою я Америку или действительно расскажу о чем-то новом, но единственный выход - это постепенно идти навстречу друг другу. Раз сложно с устной речью, то мы развиваем письменную: больше эссе, ответов на вопросы. Если не понятна лекция у доски, то значит я объясняю Лермонтова в стиле постов ленты ВК. Каждый день мы вместе с детьми идем параллельными путями, но нет ответа, правильно ли это движение? Главная цель: найти общий язык. У нас разное положение, разный уровень образования, разный возраст. Всю эту разницу должно уравнять желание получать знания и возможность эти знания дать.
Поэтому на уроке мы пишем сообщения в Директ Пушкину и сочиняем твиты о союзах. К чему мы придем, не знаю, но союзы теперь знают точно все.
