Уже в течение пяти месяцев каждую субботу начиная с 17 ноября большие группы людей, одетых в жёлто-зелёные жилеты, выходят на улицы крупных городов Франции. Эту форму одежды протестующие выбрали потому, что именно такого цвета жилеты обязывают носить всех автомобилистов при экстренных остановках на дорогах. Протесты начали владельцы автомобилей, возмутившиеся предстоящим резким ростом цен на дизель и бензин.
Телевизионные картинки первых демонстраций были впечатляющими. Журналисты в противогазах, кровь, сожжённые автомобили. Западную публику это зрелище поразило, и в Европейском парламенте принялись обсуждать «непропорциональное» применение силы французскими властями. Правда, ни к какому жёсткому выводу не пришли. Это ведь только в «варварской» России полицейский не смеет прикасаться к демонстрантам. Чтобы успокоить своих граждан, на Западе решили показывать поменьше картинок протестов и уже стали возмущаться российскими журналистами, освещающими события прямо из «пламенного Парижа».
Случайно эти события коснулись и нашей семьи. Дочь довольно часто ездит в командировки в Париж. И вот в одно из предрождественских воскресений она окунулась в особую атмосферу французской революции 2018 года. В начале дня на Елисейских полях ни орд людей, ни полицейских не было. Однако город выглядел, как на фильмах военных лет. На пустынных улицах забитые фанерными щитами витрины. На дорогах и тротуарах осколки стекла, кровь, разбросанный мусор. С обочин улицы эвакуаторы оттаскивали сожженные автомобили. Все банковские автоматы — примета современности — были тоже либо забиты, либо разбиты. На щитах, которыми были закрыты витрины, красовались граффити: «Макрон-харакири», «Правительство в отставку», «Смерть».
К середине дня появились мусорщики. Возможно, кто-то из них накануне в масках противостоял полицейским, а теперь они убирали безобразие предыдущего дня. К трём открылись шикарные магазины, и богатые улыбающиеся французы, как ни в чём не бывало, устремились в них. Надо было покупать подарки и развлекаться. Казалось, что богатую публику вчерашние уличные бои не волнуют. Чем недовольны французы? Дело в том, что, согласно французскому законодательству, в этот день можно проводить демонстрации без получения разрешения от властей. Так, чтобы отметить в воскресенье, 17 февраля, трехмесячный юбилей начала протестов, организаторы получили специальное разрешение в мэрии. Накануне же они, как обычно по субботам, воевали с одетыми в намордники полицейскими, задыхались от слезоточивого газа, сидели в кутузках.
Почему они вообще протестуют? Причин и поводов довольно много. Это прежде всего реформы, которые молодой и резвый президент начал проводить сразу, как только вступил в должность. О повышении акцизов на топливо с января 2019 года было объявлено в начале 2018 года. В мае некая Присцилла Людовски, француженка африканского происхождения, против этого организовала в Интернете сбор подписей. Рост цен на дизельное топливо особенно ударял по большому числу автомобилистов, которые вынуждены жить в местах сравнительно дешёвого жилья, но ездить на работу в большие города. Именно во Франции подавляющее число машин оснащены дизельными двигателями. В 70–80-е годы, когда цены на нефть резко выросли, французское правительство инициировало развитие дизельных технологий. Пионером исследований и применений стала тогда государственная компания «Рено».
В последнее десятилетие в связи с ростом озабоченности экологов изменением климата политика в отношении более токсичного дизельного топлива изменилась. Во многих странах Европы уже давно ввели налог на автомобили, использующие дизель. Дошла очередь и до Франции, где решили увеличить налог не на машины, а прямо на топливо. Так, в 2018 году акцизы на литр дизеля увеличились на 7,6 центов, в то время как на высокооктановый бензин всего — на 3,9 цента. С 1 января 2019 года цены на дизель должны были вырасти еще на 6,5 центов, а на бензин на 2,9 цента.
К петиции присоединились более миллиона человек. Вообще считается, что организаторов движения вначале было трое. Когда Присцилла разместила свою петицию, с ней будто бы связались ещё два человека — шофёр Эрик Друэ и программист Максим Николь. Вся тройка в возрасте чуть больше тридцати лет. М. Николь отвечает за интернет-связь. На его Фэйсбуке 160 тысяч друзей. Э. Друэ формулирует требования и иногда принимает участие в переговорах с властями.
Потом к протестам против экологического налога присоединили чисто левые лозунги: повышение уровня жизни, возвращение солидарного налога на богатых, который был отменен президентом в сентябре 2017 года. Этот налог на богатых был введен ещё в 1980-е годы правительством социалистов, и только Макрон решился через 40 лет его упразднить и заменить существенно меньшим налогом на недвижимое имущество. Протестующие заявляют, что вся проводимая нынешним правительством налоговая реформа несправедливо распределяет налоги в пользу богатых за счёт среднего класса и бедных.
Уровень жизни во Франции, как в прочем во всех развитых капиталистических странах, не растет лет сорок. Так, доходы 1% самых богатых граждан с 1980-го по 2014 год выросли почти вдвое. У остальных 99% — всего на 30%. Если у верхней страты (социального слоя. — Ред.) населения доходы всё это время росли темпом в 4% в год, то у подавляющей части населения всего по 1% в год. Заметим, что в 1950–1980 годах тренд был прямо противоположный: доходы большинства населения росли по 4% в год, а у 1% богатых лишь по 1–1,5%. Конечно, для большинства население не важно, как росли доходы сверхбогатых, но ощущение, что им самим становится хуже жить, существенно.
Волнует и давно обсуждаемая во Франции пенсионная реформа. Макрон снял напряжение, заявив в середине 2018 года, что завершение реформы откладывается до 2025 года. Он отказался подчиниться давлению со стороны ЕС и повысить возраст выхода на пенсию до среднего по Европе – 65 лет. Сейчас французы уходят на пенсию в 62 года. Кроме того, в отличие от европейских стран французская система очень фрагментирована. Величина пенсии зависит от многих критериев и, в частности, от отраслевой занятости. Французы привыкли к своей пенсионной системе и скептически относятся к предлагаемым ЕС реформам её унификации, ожидая от них лишь ухудшение материального положения пенсионеров. И не случайно. Отложив реализацию реформы по главным вопросам, Макрон всё же ухудшил положение многих пенсионеров, снизив порог дохода, облагаемого налогом, до 2000 евро. Хроника восстания В первую субботу 17 ноября по всей Франции вышли около 300 тысяч. Демонстрации прошли довольно мирно, но случился дорожный инцидент со смертельным исходом. Водитель грузовика, преодолевая баррикаду, задавил мотоциклиста. В последующие субботы полиция стала действовать решительнее, появились раненые с обеих сторон.
В понедельник 10 декабря Макрон выступил с телеобращением к нации. Он пообещал в 2019 году не вводить акцизы на дизель, отменить повышение налогов на пенсионеров, повысить минимальную заработную плату на 100 евро и не облагать налогом бонусы, выплачиваемые в конце года. Выступление Макрона слушали 23 миллиона французов, что побило все рекорды по охвату аудитории. Власти надеялись, что к Рождеству волнения утихнут. Однако в последнюю субботу перед Рождеством, когда вышло около 40 тысяч, стычки с полицией продолжались. В Париже были задержаны более 200 человек вместе с организатором Э. Друэ. Даже прямо перед Новым годом волнения продолжались.
Накануне двенадцатой субботы суд отказал адвокатам пострадавших в запрете полицейским применять оружие. А парламент не принял предложенное Макроном законодательство, которое серьезно ограничивало право на протест. Правительство требовало запретить демонстрантам носить маски и поднимать воротники. За это предлагался штраф в 15 тысяч евро. Кроме того, полиция могла бы составлять «чёрные списки» граждан, которым не разрешается выходить на демонстрации.
Все последующие субботы до настоящего времени на демонстрации во Франции собираются 40–60 тысяч человек. Согласно официальным источникам, число пострадавших в стычках с полицией за все время протестов составило около 2000 гражданских лиц и 1000 полицейских. Было возбуждено 116 дел против полицейских из-за непропорционального применения ими насилия. Погибли 11 человек. Ущерб от акций, включая потерянные доходы в рождественский период, составили около 1 млрд евро. Финансовые уступки населению, на которые пошли власти, оцениваются в 10 млрд евро. Страховые компании заплатили пострадавшим в Париже более 170 млн евро.
Французские власти начинают паниковать и винят во всём иностранное вмешательство. Макрон вдруг увидел «руку Москвы». Потом разразился дипскандал между Францией и Италией. Один из видных членов итальянского правительства заявил, что Франции пора меняться и Макрон должен уйти, а другой деятель встретился близ Парижа с активистами протестного движения. В ответ Франция впервые с 1940 года отозвала для консультаций своего посла в Италии.
Внутри страны власти организуют контрдвижения, вроде марша в «красных платочках». Воспользовавшись отвратительным инцидентом во время одного из маршей, начали активную кампанию борьбы с антисемитизмом, обвинив в нём «жёлтые жилеты».
Кроме мер, предложенных в национальном обращении 10 декабря, Макрон согласился на проведение постоянных диалогов правительства с протестующими. Диалогом, который должен был закончиться к 16 марта, никто не остался доволен. Восставшие утверждают, что правительство было готово обсуждать лишь те вопросы, которые интересны ему, но не представителям движения. Вместе с тем Макрон обдумывает проведение в мае вместе с выборами в Европарламент референдума о возможностях участия общества в решениях правительства. «Жёлтые жилеты» предлагают выносить на референдум обсуждение всех реформ, а также право увольнять членов правительства. Предлагаются и конституционные изменения: уменьшить число депутатов в Национальной ассамблее и ограничить сроки пребывания их в этой должности. Кто рулит «жёлтыми жилетами»? Субботние демонстрации стали приметой жизни французского общества. Власти идут на некоторые уступки. Демонстранты, несмотря на отдельные эксцессы, в целом не переходят границ дозволенного.
Принято считать, что это новое явление, ставшее возможным лишь в настоящее время в связи с развитием постиндустриального информационного общества. Однако способ организации больших групп людей через средства массовой коммуникации появился уже лет двадцать назад. Не без участия спецслужб и с широким использованием средств массовой коммуникации были совершены «революция роз» в Грузии (ноябрь 2003 — январь 2004 годов) и ровно через год «оранжевая революция» на Украине (ноябрь 2004 — январь 2005 годов).
Особую роль в организации и координации массовых волнений сыграло появление новых социальных сетей в Египте в 2011 году. Тогда власти страны были вынуждены даже отключить в стране и мобильную связь, и Интернет. Переворот 2014 года на Украине проходил также под интернетную канонаду. Сейчас западные спецслужбы участвуют в подготовке волнений в Сербии, Черногории, Македонии, Молдавии. В случае с Францией, конечно, внешние силы никакого влияния не оказывали. Американцам совсем не нужно смещение Макрона. Он их вполне устраивает. Россия просто не в состоянии организовать выступления в большой западной стране. У неё на это нет ни сил, ни опыта.
Поэтому чрезвычайно важно ответить на вопросы, как удаётся не только скоординировать выступления, но и поддерживать их столь долго? Протестующие смогли очень грамотно сформулировать свои требования для диалога с властями. При этом сами активисты движения категорически отрицают связи с какими-либо зарегистрированными в стране партиями.
Хотя, согласно проведенным исследованиям, 36% участников протестов голосовали на выборах президента за Марин Ле Пен, а 28% — за Ж.-Л. Меланшона, обе партии тоже отрицают своё участие в движении. Официальные профсоюзы не присоединяются даже к переговорам с правительством, упрекая лидеров «жёлтых жилетов» в том, что они привлекают неприемлемых для них лиц и не представляют интересы организованных профсоюзов.
Очевидно, что партии отрицают свое участие в широком народном движении из-за боязни. Все протестные акции являются нарушением тех или иных французских законов. Стоило Ле Пен в начале выступлений публично поддержать протестующих, как тут же последовали обвинения в разжигании беспорядков. Ей пришлось оправдываться и призывать к недопущению насилия. Лидер правых ещё не до конца рассчиталась с наложенным на неё штрафом в 2 миллиона евро. Репутацию Меланшона также изрядно потрепали во время его президентской предвыборной кампании.
Однако почему-то боязни не испытывают традиционные коммунисты. Подсчитано, что из 42 требований, которые были выдвинуты «жёлтыми жилетами», две трети ранее выдвигались крайне левыми партиями. Коммунистическая партия Франции сразу же заговорила о полной поддержке идей движения. В конце ноября, через неделю после начала протестов «жёлтых жилетов», прошёл съезд коммунистической партии, на котором был избран новый лидер — Фабиан Руссель. Он поставил своей целью добиться включения активистов движения в Европарламент, затем — во французский. Вслед за ним месяц-полтора спустя о том же заговорили и социалисты партии Меланшона, и правые во главе с Ле Пен.
Представляется, что все указанные партии, несмотря на их решительное отмежевание, несомненно участвуют в работе движения. Слишком долгое, правильно организованное и подкрепленное финансами и различными документами стихийное движение само по себе существовать не может.
У «жёлтых жилетов» были последователи в разных странах. Несколько суббот подряд в соседней с Францией Бельгией проходили манифестации аналогично одетых людей. Они также выражали недовольство политикой собственных властей. С ними быстро справились и даже организовали взамен как бы стихийное движение школьников в защиту климата. Школьникам даже разрешают уже несколько недель прогуливать по четвергам уроки.
Сдулось, даже не надувшись, движение «жёлтых жилетов» в Голландии. Почти все СМИ вдруг в один голос заговорили о том, что в цивилизованных странах люди идут на выборы, а не организовывают бесплодные демонстрации, на которых для поддержания порядка только тратят деньги налогоплательщиков.
Во Франции всё иначе. Партии отрицают свою ответственность за беспорядки, организацию акций и сбор средств. Однако они гордятся тем, что восставшие используют их программы и лозунги. Например, Ж.-Л. Меланшон незадолго до начала протестных акций выпустил книгу под названием «Эра людей», где он утверждает, что время классовых сражений прошло и сейчас возможна только «революция граждан». Как только начались выступления «жёлтых жилетов», он заявил, что движение полностью подтверждает его теоретические выводы. Некоторые формулировки требований восставших повторяют программные документы его «Левой партии». Вряд ли это случайно. Партия заметная, а её лидер был третьим в президентской гонке. Она имеет 17 своих членов в Национальном собрании.
Да и коммунистическая партия Франции остаётся существенным игроком для протестного движения. Расколовшись ещё в 60-е годы, она сильно сдала с послевоенных времен. В конце сороковых и в пятидесятые годы на парламентских выборах партия получала более трети голосов. Но и сейчас она довольно влиятельна: на последних выборах получила 10 мест в Национальном собрании и имеет своих представителей почти в половине муниципальных округов. Партия использует современные информационные технологии и даже сохранила свой исследовательский институт. Коммунисты не отказались от марксизма, хотя все другие левые партии открестились от классиков.
Марин Ле Пен (её партия «Национальный фронт» имеет 7 мест в парламенте) в начале января поддержала идеи референдума и выборов представителей движения в Европарламент.
Референдум, на который, вроде бы, согласился президент, может дать возможность населению участвовать в формировании политики правительства. Самое главное — правильно сформулировать вопросы референдума. Большую помощь в его организации оказывает профессор экономики и права Этьен Шуард. Он стал известным во Франции во время кампании 2005 года по принятию Европейской конституции. Тогда Этьен Шуард в социальных сетях агитировал французов голосовать против неё. Из десяти стран, решивших проводить тот референдум, в пяти он был отменён и в двух — Франции и Нидерландах — население проголосовало против конституции. Она не была принята, но Евросоюз не развалился, а продолжает существовать на основе договора, подписанного в 2004 году главами всех тогдашних государств ЕС.
Таким образом, очевидно, что у движения «жёлтых жилетов» есть связи, сети и хорошо обученные организаторы. И хотя оно, может быть, и возникло снизу спонтанно, но с тех пор превратилось в хорошо организованную структуру, поддерживающую связи с существующими политическими движениями. В наших СМИ, отчаянно боящихся каких-либо протестных акций, навязывают мнение, что это движение организовано левыми анархистами. Мол, именно они, тайно засевшие во власти в Западной Европе, пытаются всячески дискредитировать растущее правое движение. Это, конечно, совсем не так. Во-первых, партию Меланшона никак нельзя причислять к экстремистам. Во-вторых, в Европе последние лет тридцать наблюдается засилье либеральных правых, которые старались уничтожить левое движение. Эти правые партии борются за транснациональный капитал и против «социального» государства. Они готовы зарегулировать всё. Их либерализм распространяется только на права меньшинств. Под их давлением все социалистические партии отказались от классовой борьбы. Меланшон убрал из «лого» своей партии серп и молот и апеллирует не к «угнетенным массам», а к «рассерженным» гражданам. Вместе с ними он хочет не свергать правительство, а исправлять с помощью референдумов его политику. Надо добавить, что соцпартии настолько интегрировались в правящую либеральную верхушку, что потеряли доверие своих традиционных избирателей.
Да и коммунисты уже смыкаются с правыми по целому ряду вопросов: защите национального государства, ЕС, проблеме беженцев. Осуждая политику транснациональных корпораций, они призывают развивать в своих странах производство, не разжигать конфликты в развивающихся странах, способствовать их внутреннему развитию, а не принимать оттуда многочисленных беженцев. Что касается ЕС, то они, как и правые, считают, что его структуры неэффективны и не считаются с национальными интересами.
Совпадения взглядов левых и правых как раз и пугают больше всего нынешний истеблишмент, который боится, что выборы настолько изменят состав Европарламента, что станет невозможным проводить насаждавшуюся последние тридцать лет либеральную политику в пользу транснациональной олигархии.
Они боятся не напрасно. Например, в Голландии на только что прошедших муниципальных выборах и в сенат с ошеломляющим успехом победила совершенно новая партия «Форум за демократию». Эта партия пару лет назад возникла так же, как и движение «жёлтые жилеты», как сетевая партия. В СМИ её даже никто не упоминал. Прочитав программу этой партии, должна признать, что не имею ничего против любого из её пунктов. Я бы даже назвала её ни правой, ни левой партией, а «партией разума». Она просто выступает против основных догм, накопленных за тридцать—сорок лет либеральными правительствами и за налаживание с Россией нормальных отношений. Назрела ли революционная ситуация во Франции? Угрожает ли движение «жёлтых жилетов» стабильности Франции и Европы. Помню заученное с детства марксистское определение революционной ситуации: «низы не хотят, а верхи не могут жить по-старому». Очевидно, что пока этого нет.
Свой реформистский зуд правительство Макрона пока успокоило. Сам Макрон — вовсе не де Голь, хоть постоянно и заявляет, что тот — его кумир. Героем он никогда не станет и из принципа уходить не будет. Да и не устал он совсем — не слишком умён, молод и полон амбиций. Согласно последним опросам, у населения накапливается раздражение против протестующих, и к началу марта рейтинг президента даже поднялся.
Выборов в Европарламент Макрон побаивается, а референдума — не очень, поскольку согласно европейской традиции, соблюдать его решения совсем не обязательно. Вспомним про референдумы о европейской конституции, в Голландии об ассоциации Украины с ЕС. Даже в Великобритании два года удается заматывать результаты по брекзиту. Макрон пока тянет с принятием решения по референдуму, хотя выборы в Европарламент должны состояться уже довольно скоро — 26 мая. Для референдума до сих пор не согласованы формулировки. Партии и активисты движения заняты предвыборной агитацией и попытками договориться друг с другом.
Однако 16 марта в Париже беспорядки неожиданно снова переросли в погромы. На Елисейских полях было разграблено несколько магазинов. Люди в масках подожгли здание банка, пожарные вынуждены были эвакуировать 11 человек. Подобных проявлений насилия не было с декабря прошлого года. Кому выгодна эскалация событий? В принципе, обе стороны зашли в тупик. Макрон считал, что победа у него почти в руках, но что делать дальше — не ясно. Хотя перемена ситуации с моральным выигрышем его устраивает. С другой стороны, и восставшие понимают, что поддержка их падает, дебаты с властями закончились ничем, референдум не сдвигается с мертвой точки. Но допускать насилие опасно.
Макрон вернулся из отпуска и угрожал решительными мерами. Однако наступила очередная суббота и восставшие вновь заняли улицы Парижа. Макрон, несмотря на свои угрозы, не решился запретить демонстрации. Несомненно, что погромы – это провокация, выгодная, прежде всего властям. Перерастёт ли она в революционную ситуацию, вопрос ближайших уикэндов.
05 апреля 2019
Лариса МЕНЬШИКОВА, кандидат экономических наук
Амстердам.
Оригинал статьи на нашем сайте
Пожалуйста оцените статью. Нажмите палец вверх или вниз тут →
Подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить свежие материалы,
или оставьте свои комментарии в форме внизу ↓
