Когда самый авторитетный классический или джазовый музыкант берется за нетипичный для него материал, его легко можно заподозрить в желании заработать на молодежной моде. К счастью, как правило, результат подобных экспериментов своим качеством заглушает упреки в эклектике и корысти. В данном случае перед нами именно такой смелый и рискованный эксперимент, когда благодаря точности замысла и мастерству исполнителя, предельно далекие друг от друга направления сходятся в апогее художественного совершенства.
Для первобытных битломанов инструментальные версии песен Леннона и Маккартни долгое время были головной болью, так как именно «Битлз» избавили новое поколение прожигателей жизни от старомодных труб, скрипок и саксофонов, обязательных для поп-музыки, к которой привыкли их родители.
Особенно раздражало наличие духовых и струнных по обе стороны железного занавеса, когда сугубо западный саунд ассоциировался исключительно с электрогитарой.
Правда эти инструменты постепенно вернулись в аранжировки «Битлз», но к этому времени и аудитория успела повзрослеть на несколько лет.
Среди наиболее заметных попыток эксплуатации песенного наследия «Битлз» более изощренными музыкантами в первую очередь вспоминаются альбомы Booker T & MG’s и Джорджа Бенсона, полностью посвященные интерпретациям материала «Монастырской дороги», и, пожалуй, следует сразу же оговориться, что те, кто привык называть последнюю запись ливерпульской четверки именно так, обычно не жаловали ни джаз, ни ритм-энд-блюз.
Менее известен опыт трио Рамзея Льюса, посягнувшего на «Белый Альбом», при участии блистательного аранжировщика Чарльза Степни и одного из тончайших и точнейших гитаристов той эпохи, чье имя Фил Апчерч.
Все три выше названные работы любопытны каждая по-своему, хотя не обошлось и без налета небрежного высокомерия, снобизма джазменов и «нотников».
Местами от музыки Леннона, Маккартни и Харрисона при таком её прочтении остаются лишь одни имена и несколько тактов мелодии, тонущей в мастерстве импровизаторов.
Французский пианист и композитор Франсуа Глорио, человек не менее заслуженный, нашел оригинальный способ обновить, прямо скажем, приевшийся набор всемирно известных хитов, интерпретируя каждый из них в манере одного из классических композиторов – от Генделя до Гершвина. При полном отсутствии одиозных «дудок» и скрипок.
Принято считать, что оркестровая версия обнажает примитивизм и даже убожество популярной среди подростков песенки, и отчасти это верно, но, в данном случае мы наблюдаем обратную метаморфозу и максимально бережный подход. Пример тому, мой персональный фаворит, Hello Good Bye, сыгранная в просодии Эрика Сати, столь любимого, наряду с Эдгаром Варезом, американскими джазистами.
Франсуа Глорио, сознавая, чем рискует, повторил подвиг гитариста John Fahey иными средствами, и его пьесы можно слушать многократно, как сами песни ранних «Битлз», переставляя иглу или перематывая ленту, и, хотя их исполняет зрелый виртуоз, давший шесть тысяч концертов в шестидесяти странах мира, нам слышится визг подростков, к которому столь охотно и мы мысленно присоединяем свой голос.
Это не очередной «инструментал» в обработочке, а скорее «Битлз» в альтернативном мире без вокала и электричества, сыгранный возможно последним жителем земли на единственном уцелевшем рояле. То ли колыбельная чего-то нового, то ли реквием по уникальному явлению из чужой прошлой жизни…
Причем вам совсем не обязательно знать, чем отличается Дебюсси от Грига, достаточно просто запомнить, как их зовут, полагаясь на авторитет музыковедов.
«С такими именами не пропадешь!» – говорит Борис Сичкин в трагикомедии «Последние дни Помпеи». Он имеет в виду классических композиторов.
Образ опустившегося пианиста, вынужденного играть в портовых кабаках за выпивку – один из наиболее востребованных стереотипов умышленно искусственного мира, вырабатываемого «фабрикой грёз».
Сегодня это скорее слушатель-одиночка, оглушаемый со всех сторон рокотом и бренчанием обнаглевших тапёров. Маэстро Франсуа дает несчастному шанс прислушаться и выйти из штопора.
Нас окружает искусственно созданный, но бракованный мир. Искусственный как СССР в песне Back in USSR. Как шум авиамотора в её начале.
Прислушиваясь к музыке прошлых лет, мы, помимо звуковых нюансов и приемов, пытаемся уловить в ней едва ли не самое ценное и дефицитное в наши дни – отсутствие комплексов.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
P.S. Для дальнейшего прослушивания:
