Иван Малиновский… В его долгой жизни не было ярких страниц, он мало встречался с поэтом после Лицея, и всё же его называют одним из первых, когда заходит речь о друзьях Пушкина. И все рассказы о нём начинаются с предсмертных слов поэта. По воспоминаниям К.Данзаса в записи А.Аммосова, Пушкин «глубоко вздохнув, сказал: "Как жаль, что нет здесь ни Пущина, ни Малиновского, мне бы легче было умирать"».
Эти слова настолько удивляют пушкинистов, что, например, В.Вересаев задаётся вопросом: «Не перепутал ли Аммосов фамилий, не назвал ли ему Данзас какого-нибудь другого из лицейских товарищей Пушкина? Например, Матюшкина?» При всём уважении к Вересаеву, считаю этот вопрос некорректным: А.Н.Аммосов – офицер, служивший под началом Данзаса, в то же время был поэтом-любителем (ему, кстати, принадлежит текст знаменитой песни про «Хасбулата удалого»), имел университетское образование и вряд ли мог что-нибудь здесь «перепутать». А уж о том, что фамилии Матюшкина и Малиновского схожи лишь первым слогом, вообще говорить не приходится. Кроме того, И.Пущин в своих воспоминаниях также приводит слова Данзаса (точно им сказанные!) о себе и Малиновском – а уж ему можно верить безоговорочно!
Нет, назван был именно Малиновский! И важно понять, чем этот человек, с которым Пушкин, судя по всему, долгое время не виделся, был ему так дорог, что рядом с ним поэту было бы легче в такую минуту.
Итак, о нём.
Мы не знаем, как выглядел Малиновский в молодости. По просторам интернета гуляют два изображения молодого человека, но одно из них – портрет его отца (почему-то называющие его Малиновским-младшим не обращают внимания на костюм и причёску совсем другой эпохи), второе – акварель П.Соколова, которая в каталогах работ художника значится как портрет лицеиста Бакунина. Поэтому приходится довольствоваться фотографиями Малиновского уже в последние годы жизни.
Иван Малиновский был самым старшим среди лицеистов. Его отец, замечательнейший человек своего времени, о котором я хочу написать отдельно, будучи назначенным директором небывалого учебного заведения, естественно, хотел опробовать его на своём отпрыске. Но старшему сыну было уже 15 (а в Лицей принимали до 14-ти), а младшим – 7 и 4 (что совсем уже не годилось). Пришлось схитрить: в документах Ивана «омолодили» на 2 года.
Лицейское прозвище его было «Казак», за буйный нрав:
Сосед казак,
Задав кулак,
Другим еще грозится.
Судя по всему, человек он был добрый но вспылить мог моментально и тогда подчас не контролировал себя. Известно, что однажды, рассердившись за что-то, он вылил тарелку супа на голову Кюхельбекера, отчего тот побежал топиться. Впрочем, остывал он тоже моментально. Интересна характеристика, данная ему Пушкиным,- «наш казак, и пылкий и незлобный». Отзывы наставников также отмечают его «пылкость, увлекающую его в ошибки, в которых он признается с раскаянием». Друзья, хоть и называли его иногда «бешеным», но любили за добросердечие и за то, что никогда не пользовался привилегиями директорского сынка.
Что же связывало Пушкина с Малиновским?
Рассказывают, что в дни перед официальным открытием, когда воспитанники уже съехались в Лицей, Иван принимал их в квартире своего отца, и эти встречи были первыми шагами к сплочению «святого братства».
Жизнь не баловала «Казака»: вскоре после открытия Лицея умерла его мать, а в апреле 1814 г. – отец. Это было огромной утратой для всех воспитанников Лицея, пятеро из них провожали тело директора на кладбище. Дочь Малиновского С.И.Штакеншнейдер со слов отца рассказывала, что «уже на кладбище, когда опускали гроб в могилу для вечного упокоения, то Пушкин первый подошел к своему другу Ивану Малиновскому, чтобы его утешить в его горе, и здесь, перед не засыпанной еще могилой отца, они как бы поклялись в вечной дружбе».
Очевидно, эту дружбу они и пронесли через годы.
В «Пирующих студентах» Пушкин обратился к Ивану:
А ты, повеса из повес,
На шалости рожденный,
Удалый хват, головорез,
Приятель задушевный,
Бутылки, рюмки разобьём
За здравие Платова,
В казачью шапку пунш нальём —
И пить давайте снова!..
В черновиках «19 октября», посетовав, что Малиновский не приехал в Михайловское вместе с Пущиным, поэт напомнит:
Мы вспомнили б, как Вакху приносили
Безмолвную мы жертву в первый раз,
Как мы впервой все трое полюбили,
Наперсники, товарищи проказ...
Речь идёт об истории с «гогель-могелем» и о влюблённости в Екатерину Бакунину (об этом читайте здесь и здесь).
Учился Малиновский достаточно успешно (отмечали его хорошие способности, которые, правда, не всегда подкреплялись прилежанием, отмечали ещё и отсутствие честолюбия) и после Лицея был выпущен офицером в гвардию.
А вот о встречах с Пушкиным после Лицея мы знаем очень мало. Известно, что вместе отмечали первую и вторую лицейские годовщины, виделись как-то до Южной ссылки Пушкина. Больше не знаем ничего. Есть ещё два факта: в альбоме Малиновского с датой «1833 год» записана пушкинская «Мадона» (с пометой хозяина альбома «На мой вопрос, укрепился ли он в вере»), и долгое время эта запись считалась пушкинским автографом, но позднее установили, что это рука Льва Пушкина (очень уж похожие почерки у братцев были!), с которым Малиновский дружил. Есть строка в письме Пушкина брату из Михайловского: «Заезжай к Пущину и Малиновскому». И всё!
Что же можно сказать о казаке-Малиновском, почему жалел о его отсутствии поэт?
Вероятно всё же, что многого мы не знаем. Пушкин мог слышать о Малиновском от брата, от общих знакомых. Человек-то был достойнейший!
Гвардейский офицер с удачно складывающейся карьерой, он в марте 1825 года неожиданно выходит в отставку в чине полковника «по семейным обстоятельствам». Что произошло?
Дело в том, что Малиновский был главой семьи, а после смерти деда имение, на доходы от которого семья жила, приходило в упадок. Вот и пришлось гвардейскому полковнику превратиться в рачительного помещика и запереться в деревне в Харьковской губернии, лишь изредка наезжая в столицы. Дочь вспоминала: «Отец получил в наследство имение с долгами; но всё выплатил и разделился поровну с сёстрами… Себе отец во всём отказывал, но для всякого нуждающегося готов был отдать последнее». Сохранились отзывы о нём как об одном из немногих помещиков, гуманно относившихся к крепостным. Об этом было известно его друзьям. В 1830 г. директор лицея Энгельгардт писал Матюшкину: «Малиновский – дворянский предводитель в Изюмском уезде и, как слышно, очень много там делает добра, душа радуется, как он там при рекрутчине стоял за бедных и грызся с богатыми и с чиновниками, которые за них стояли». Даже злоязычный Корф писал о нём: «Наш милый энтузиаст Ванюша всё тот же, думает более о других, чем о себе, и стремится везде к лучшему».
Жизнь нанесла Ивану Васильевичу не один удар: он оказался в центре декабристской семьи: одна его сестра, Анна, была замужем на другом брата, декабристом А.Розеном, и позднее уехала за ним в Сибирь. Младшая сестра Мария выйдет за также связанного с декабристами В.Вольховского (о них читайте здесь) и рано овдовеет. Сам он женится на Марии Ивановне, сестре И.Пущина (вот обратите внимание: везде имена Пущина и Малиновского стоят рядом! Наверное, и в последние свои минуты хотелось поэту видеть около себя и «друга бесценного», и «приятеля задушевного»)
Малиновский никогда не отказывался от близких: в 1826 году он примчится в Петербург и будет стараться что-то сделать, чем-то помочь. В 1837 году, когда император Николай приедет в Харьков, он будет просить об облегчении участи декабристов. Для этого требовалась немалая смелость: Николай не любил напоминаний о своих «друзьях 14 декабря». Но царь неожиданно смягчился и пообещал отпустить декабристов на поселение (и вскоре так и сделал).
С другом и родственником Пущиным Малиновский переписывался и тогда, когда это было запрещено (через жён декабристов), и, конечно же, тогда, когда Пущин получил разрешение на переписку.
На смерть Пушкина он отреагировал очень болезненно: «Ох, братцы, не уходите от нас. Наш круг всё реже и реже… Клеветник России повалил автора ‘’Клеветников России”».
Благодаря Малиновскому сохранились некоторые лицейские реликвии. Он сберёг «Табель, составленную из поданных ведомостей гг. Профессоров, адъюнкт-профессоров и учителей: I) об успехах, 2) о прилежании, 3) о дарованиях воспитанников Императорского Царскосельского Лицея, какие оказали они с 19 марта по ноября 1812 года», подписанную директором Василием Малиновским. Ещё в Лицее он приводил лицейских друзей к своей тётке, А.А.Самборской, которая воспитывала детей директора Малиновского после смерти своей сестры. Здесь лицеисты рисовали и дарили свои работы Анне Андреевне. Эти рисунки (и среди них рисунок Пушкина), к счастью, сохранились.
Овдовев в 1844 г., Малиновский позднее женился на племяннице Вольховского Е.Ф.Зинкевич. От двух жён у него было четверо детей. Много лет он был предводителем дворянства Изюмской губернии.
В 1861 году, к 50-летию Лицея, Малиновский охотно откликнулся на предложение рассказать о себе и призвал к тому же всех оставшихся в живых к тому времени товарищей. К сожалению, сам он писал очень запутанно и туманно, а уж почерк его… Пущин просил племянника, сына Малиновскго: «Пожалуйста, в одном не подражай отцу: не пиши так, как он пишет. Я редко настоящим образом понимаю его послания. Хотя такого рода почерк есть принадлежность великих людей, всё-таки лучше не иметь этой принадлежности, хотя и приходится быть великим человеком».
Всё же в 1844 году И.В. Малиновский написал брошюру "О жизни генерал-майора Вольховского", которая была напечатана в Харькове.
Скончался 10 февраля 1873 года от воспаления легких и был похоронен рядом с лицейским другом Вольховским.
Вот так и прожил свою жизнь хороший русский человек, руководствовавшийся принципом, сформулированным поэтом уже следующего века: «О, были б помыслы чисты, а остальное всё приложится!»
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
«Оглавление» всех публикаций о Лицее смотрите здесь
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
