Эти два фильма не похожи антуражем и настроением, но похожи фундаментально. Социокультурно. «Полёты во сне и наяву» с «Тем самым Мюнхгаузеном». Я ещё в те годы, в подростковом возрасте подумала, что в этих картинах есть общее. Тогда мне увиделось это общее только через Олега Янковского в главной роли - с почти одинаковыми ужимками.
Но отчего всё? Тут - безнадёга главгероев. Как тупичок поколения сорокалетних. Тогдашних сорокалетних. У которых была потрясающе интересная юность, многообещающая молодость и тусклое настоящее. То есть конец 1970-х — начало 1980-х.
И в иносказательной полу-сказке про немецкого барона, и в истории о провинциальном работнике НИИ — всё то же. Невыносимо тусклый городок, из которого по сути нет выхода. И выбора-то особо нет. И барон, и Макаров от скуки заводят себе туповатых, но привлекательных девушек-любовниц, совершенно не равных им по интеллекту.
Зато Марта и Алиса не дают задумываться по-крупному, с милыми дурочками - легко и приятно, они смотрят в рот, хотя ни черта не смыслят. В обоих фильмах — ленивое начальство и нелюбимые жёны, с которыми «ничего нет, кроме долга». А кому нужен долг, если он - фикция?
У Мюнхгаузена — не то богатое воображение, не то - реальные приключения (это же не быль, а фэнтази). Но в это никто не верит. Макаров просто врёт, чтобы слинять с работы и не видеть своих коллег, точно так же почти ничем не занятых. Оба — хотят в небо. Оба — одержимы полётами. Оба — по сути лузеры.
Не как все. Потому что летать с некоторых пор сделалось неактуально. Герцог интересуется шмотками — всё в духе 1970-х, а не каких-то там 1770-х. В «Полётах» люди хотели бы потреблять, но — нечего. А летать им неинтересно. Вместе с тем, герои Янковского - инфантильны. Kак дети, попавшие в утомляющий мир взрослых.
Барон и Макаров относятся к своим соплеменникам-сотрудникам, как к скучным дуракам, но дуракам — серьёзным. А потому оба — придуриваются. Шутят. Kак хулиганы на педсовете. Финалы — схожи. Барон «летит» на луну при большом скоплении зевак Макаров — летит в пространство, но оказывается в стоге сена.
Это всё, что ему дано. Если помните, изначально барона хотели «проучить» сырым порохом, чтобы он под хохот толпы грохнулся, отделавшись лёгким испугом. Но — открытый финал. Он уходит в небо. Но далеко ли уйдёт?
А вот Макаров по изначальной сценарной задумке — разбивался, сорвавшись с тарзанки. Ибо - незачем. И не для кого. Но это оказалось ...не столь трагично, как увязнуть в сене под депрессивную музыку. Небо, луна, полёты — символы 1960-х, а барон — точно такой же шестидесятник, как и Макаров.
Его — барона Мюнхгаузена — замок с лабораторией больше напоминает НИИЧАВО братьев Стругацких — те тоже могли бы «разговаривать с Шекспиром» и придумывать новые дни, так как для них «понедельник начинался в субботу».
Эти два фильма — один костюмно-роскошный, второй — серо-утомляющий — об одном и том же. О непонимании, куда пришло самое талантливое поколение, не считавшее, что серьёзное лицо — признак большого ума. Физики — шутили.
Финал эры Застоя (или как правильно именовать эту сложную и не одномерную эпоху?) - это вопрос: «Если мы не летим, то что делать?» Продолжать лежать в стоге сена? Или делать вид, что летишь на Луну? Отсюда — Перестройка и все последующие приключения. И стреляли в 1990-х отнюдь не вишнёвыми косточками.
Зина Kорзина (с)
