Сумасшедший художник. Термин, мягко говоря, не новый. Теплым летний вечерком где-то в Древней Греции, философ Платон называл творческое вдохновение данным Богом безумием. В наши дни от художника ждут, как минимум, ментального расстройства. Не может же творец разочаровать публику и практически признать себя ординарным, отказавшись от зыбкого ореола гениальности/сумасшествия. Как несложно догадаться, в артистической среде термин прочно закрепил за собой значение расхожего обывательского клише. Если копнуть вглубь вопроса истинно «сумасшедших художников» не так то и много. Хочу рассказать вам об одном из них. Знакомьтесь, Ричард Дадд (Richard Dadd) 1817-1886 гг. Викторианский художник с невероятной эстетикой, один из самых трагических примеров блистательного таланта в сочетании с серьезным психическим заболеванием.
Четвертый из девяти детей. Невероятные художественные способности Дадда были очевидны с самого раннего возраста. Он обучался миниатюрной живописи, затем в 1837 году начал учебу в Королевской академии в Лондоне. Виртуозность его была очевидна, и даже отмечена медалью, друзья описывали его как веселого, умного и жизнерадостного человека. В целом, Дадд комфортно вписывался в арт среду.
В начале 1840-х он рисовал фей из «Сна в летнюю ночь», например: «Спящая Титания». Его полотно 1842 года «Приди к этим желтым пескам» вдохновлено «Бурей» Шекспира.
Следуя давней академической традиции, Ричард Дадд отправился в Европу и на Ближний Восток со своим покровителем сэром Томасом Филлипсом в 1842 году, чтобы рисовать и изучать классическое искусство. Альпы, Венеция, а затем Греция, Константинополь (современный Стамбул), Кипр, Бейрут и Иерусалим… Дадд начал страдать от головных болей. Во время путешествия по Египту начались приступы бреда. И явной агрессии. Он полагал, что находится под влиянием бога Осириса. Ошибочно принимая его поведение за серьезный случай солнечного удара, не было поставлено ни одного диагноза до его приезда в Англию. По возвращении в 1843 году, стало ясно, что что-то изменилось, художник проявлял тревожные признаки тяжелого психического заболевания.
Дадда признали «неуравновешенным» и отправили на реабилитацию к семьей в Кент, что привело к трагическим последствиям. Галлюцинации усилились, он убедил себя, что его отец был дьяволом. И в 1843 году во время вечерней прогулки в парке он зарезал его. Дадд бежал во Францию, напав по пути с бритвой на туриста. Власти задержали его недалеко от городка Монтро.
Когда полиция обыскивала его студию в поисках улик, они обнаружили, что он сделал рисунки друзей и знакомых с перерезанным горлом.
Эта трагическая часть жизни Ричарда Дадда в некотором смысле соответствовала ожиданиям британского общества в те дни. Идея о том, что грань между искусством и безумием очень тонка, что в искусстве есть нечто подрывное, опасное - была очень важной частью викторианской культурной среды. Пример Дадда довел стереотип до крайности.
После признания в убийстве он был заключен в уголовный отдел Бедлама (печально известную лондонскую Вифлеемскую королевскую больницу). В 1864 году его перевели в недавно открытый Центр Бродмура, в этом учреждении он оставался до своей смерти в 1886 году. Психиатрическая помощь в викторианскую эпоху была очевидно ужасающей. Но, по меркам того времени, о Дадде заботились весьма прогрессивные врачи, ему даже было рекомендовано продолжать рисовать. Именно в стенах лечебницы он создал свой magnum opus - «Мастерский замах сказочного дровосека», на создание которой у него ушло почти 10 лет.
Вопреки распространенным заблуждениям, Дадд наибольшую творческую продуктивность проявлял в моменты ясности. Ошеломляющая эстетика и детализированность требует необыкновенной дисциплины и таланта. Не берусь утверждать, но, возможно, выбор фантастических сюжетов был способом избежать реальности его жизни, его болезни, его заключения и его преступлений.
Дадд рисовал на протяжении 42 лет своего заключения. При том, что все это время в своей работе он полагался на свое собственное воображение, невероятную зрительную память и один известный альбом для рисования, который он забрал с собой из нормальной жизни. Некоторые из его самых маленьких работ размером с открытку раскрывают воспоминания о достопримечательностях, которые он видел во время своих путешествий. Персонал больницы покровительствовал таланту Дадда и, в некотором роде, был его натурщиками. Считается, что «Портрет молодого человека» (1853) изображает одного из санитаров.
Интерес к творчеству Дадда пробудился с особой силой во второй половине 20 века, став источником вдохновения для целой плеяды музыкантов, поэтов, романистов. От Queen до Терри Пратчетта (Terry Pratchett) и Роберта Рэнкина (Robert Rankin).
Нам нравиться бесконечно романтизировать и превращать в фетиш идею замученного, изолированного, безумного художника. Но факт остается фактом: хотя этот жизненный опыт и восприятие могут влиять на содержание произведений искусства, болезнь сама по себе препятствует творчеству, как и любому другому аспекту человеческой жизни.
