В представлении практически любого человека при слове «тюрок» всплывают картины бесконечных степных просторов, войлочных юрт, крупных групп КРС и прочего историко-мультипликационного антуража. Даже тот факт, что значительная часть Волжской Булгарии была покрыта крупной растительностью, не меняет привычных стереотипов. А на самом деле – до каких широт дошли тюрки, проживавшие в русских княжествах доордынской эпохи?
«Снегурочка» Островского уверенно определяет места проживания берендеев где-то в дремучих лесах с настоящей русской зимой. Жаль, что в тексте-прототипе – сказке «Девочка-снегурочка» – записанном в своё время Далем, нет никакого упоминания об этнической принадлежности действующих лиц.
Поэтому придётся пренебречь фольклорно-литературными источниками информации и обратится к более устойчивым свидетельствам. И первое, на что стоит обратить внимание – Москва. Мы уже писали (и не один раз), что многочисленные версии толкования данного топонима имеют один общий недостаток – неполное совпадение предлагаемого прототипа с известным уже много веков названием. В тюркской версии такого нет – фонетическая специфика тюркского «Маскау» («чаща», «густой лес») легитимизируется орфоэпическими особенностями славянской речи и – не более того.
Здесь же хотим напомнить о других чисто тюркских наименованиях: «балчуг» – приезжайте в Кабардино-Балкарию, ближайший от Нальчика «балчык» («грязь», «грязная зыбь») располагается в семи-восьми километрах от Нальчика. «Арбат», «Яуза», «Кремль», «Ока» – все эти традиционные наименования лишь напоминают нам, что столица России была заложена на землях боярина Кучука.
Следующие две точки на карте – выбраны по принципу «на слуху», то есть – навскидку, ввиду их явного сходства между собой и бесспорно тюркского происхождения: Гжель и Суздаль. Можно сколь угодно долго препираться по поводу происхождения данных топонимов, но их родство с татарской «Ак-Иделью» оспорить трудно. Для людей, хотя бы поверхностно знакомых с лингвистикой, совершенно очевидно, что все эти названия восходят к праформе «гидель»-«гедель», у тюркских народов наиболее известной в виде названия Волги – «Итиль»-«Эдиль»-«Адиль».
Указанная первооснова восходит к семантическому гнезду «jatil», охватывающему ряд понятий, связанных с разливом воды, с местностями, затопляемыми в половодье – «jatil» означает и физическое разлитие жидкости, и потенциальную возможность такового – плоское, пологое («лежачее») место. Соответственно, «гжель» – «заливное место», низина; «суздаль» – «водяное заливное место, водяная низина».
Случайно или нет, Москва, Гжель и Суздаль чётко очерчивают некий широтный барьер, располагаясь в порядке, достаточно близком к прямой линии. Может быть, она, эта линия и была северной границей проживания доордынских тюрков Руси? В любом случае, от указанной черты до степей достаточно далеко, что существенно расширяет гипотетическую зону тюрко-славянского фронтира. И вообще – ставит вопрос: был ли фронтир, как таковой? Если люди живут в одной местности, говорят на одних и тех же языках, а Степан может назвать своего сына и наследника Кучуком, как это произошло с владельцами местности «маскау» – о какой буферной зоне речь?
