Конец 2018 года в Ростове прошел под знаком скандалов и отставок в городской администрации. В сентябре мэрия лишилась первого заместителя главы города Александра Скрябина. В ноябре свой пост потерял заместитель мэра по транспорту и дорожному хозяйству Евгений Лебедев, затеявший и успешно проваливший «транспортную революцию», которую в мегаполисе не охаял только ленивый. Параллельно с ним был отправлен в отставку заместитель губернатора Владимир Крупин, курировавший в области вопросы транспорта, дорог, промышленности и энергетики. Несложно догадаться, что это взаимосвязанные события, тем более что сам Василий Голубев призвал ответственных лиц города извиниться перед жителями за подобную «революционность».
Извинений ростовчане пока не дождались, зато услышали об очередной отставке – со своего поста ушел заммэра по вопросам строительства и архитектуры Олег Маркитантов. Весьма вероятно, что причиной отставки стали многочисленные претензии по хаотичной застройке Ростова многоэтажками, скандал с ликвидацией Александровской рощи, буря в СМИ из-за фактического срыва разрекламированной реконструкции парка имени Собино.
Последнее особенно занимательно, ибо, похоже, властям было неведомо, что на месте парка еще век назад существовало Большое затемерницкое кладбище, куда почти столетие свозили покойников жители рабочего Затемерницкого поселения, в том числе и погибших в ходе знаменитой Ростовской стачки 1902 года.
«Нахаловка» решила напомнить забывчивым муниципальным властям о том, где можно спокойно перелопачивать доно-темерницкие холмы, а где есть серьезная вероятность потревожить прах давно ушедших эпох.
Рельсовая история
Может быть, кто-то будет удивлен, но город Ростов возник не на пустом месте. Его «семь холмов» (ростовцы обожают сравнивать себя с Римом и Москвой в этом смысле) были обжиты еще за пару тысячелетий до появления тут крепости святого Димитрия Ростовского.
Даже если не заглядывать в неолитическую и дотроянскую историю, уже в античную эпоху поселений в Ростове вполне хватало. Самым крупным считалось поселение меотов, входивших в состав Боспорского царства, в районе Кобякова городища, но была и россыпь укрепленных селений меотов и греков-танаитов поменьше – от Богатяновского источника до устья Темерника. К примеру, одно из них находилось на месте злосчастного отеля Sheraton(его валы и сегодня можно увидеть с левой стороны дороги от Темерника на мост Стачки), окончание строительства которого ожидается, видимо, не ранее завершения возведения первых поселений на Луне. Дореволюционные археологи проводили в этом месте раскопки, обнаружив множество античных артефактов эпохи династии Тибериев-Юлиев, которые сегодня хранятся в областном краеведческом музее.
А поскольку не обретшим познаний о христианской сладости вечной жизни язычникам свойственно было умирать, античные некрополи располагались в некотором отдалении от самих поселений. Те же «шератонские» танаиты предпочитали хоронить своих ушедших в Аид соплеменников на противоположном берегу Темерника, в районе нынешнего Лензавода и Ленгородка.
Однажды городские власти Ростова уже наступали на «кладбищенские грабли» – во второй половине XIXвека, когда началась эпоха железных дорог в Донской области. Для наиболее удобного строительства ветки дороги по речной долине решили засыпать часть русла Темерника (он в половодье разливался до самых холмов Затемерницкого поселения). Для удешевления работ было решено возить грунт с ближайших круч: там и наткнулись на древний некрополь танаитов. Но не останавливать же из-за нехристей важные работы. Плюнули на Аид и свалили античные косточки с грунтом в многострадальный Темерник, как раз под фундамент будущего вокзала. Так что господам приезжающим-уезжающим хорошо бы помянуть добрых эллинов, по чьим останкам лихо носятся поезда РЖД.
Еще один меотский некрополь при реконструкции улицы Станиславского к чемпионату мира по футболу год назад разрыли подрядчики. По старой доброй традиции по ним теперь тоже лихо носятся ростовские трамваи. Как и по могилам священников Успенской церкви, что на улице Горького. До Бога далеко, до трамвая близко.
Во блаженном успении вечный покой?
Покойники – народ привередливый. Им далеко не все равно, где покоиться с миром: и земля нужна освященная, и чтобы соседи были не абы кто, а единоверцы, и шеренги усопших попрестижнее. В старом Ростове это и вовсе возводилось в абсолют – межконфессиональные погосты категорически не смешивались между собой. Христианское, магометанское, армянское, иудейское кладбища размещались на отдельных участках за территорией жилых кварталов.
Но город так стремительно рос, что погосты раз за разом оказывались внутри поселения, и новые кладбища приходилось выводить дальше в степь. Однако не особо далеко – с традиционным развитием ростовского транспорта на себе покойников далеко не утащишь. И история повторялась опять.
До революции кладбища-анклавы свято береглись, после же наступления эпохи Великого Почина власти нашего самого маленького мегаполиса в стране закрыли глаза на мертвых. Обители теней оказались погребены под кубометрами стекла и бетона.
Сегодня на территории старых Ростова и Нахичевани ликвидированы шесть больших и двадцать два малых кладбищ, отданных под строительство жилых, промышленных и общественных сооружений.
Уцелели лишь старые Братское кладбище на проспекте Нагибина (там хоронили видных уже советских деятелей) и армянское кладбище на 14-й линии Нахичевани (там сохранилась единственная в черте города армянская церковь Сурб-Карапета – монастырь Сурб-Хач до недавнего времени находился за пределами Ростова).
Самое большое христианское кладбище старого Ростова с Крестовоздвиженской церковью к началу ХХ века (тогда северная граница города проходила по улице Скобелевской-Красноармейской) находилось в пределах нынешних улиц Чехова-Греческого города Волос-Варфоломеева-переулка Университетский. Сегодня на этом месте военная часть и жилые кварталы, примыкающие к ипподрому.
Сразу за ипподромом на выгонной земле размещался целый пул погостов – Братское с церковью Вознесения, военное и магометанское кладбища. Первоначально Братское кладбище считалось последней обителью бедноты (отсюда название). В Гражданскую войну здесь расстреливали офицеров и гимназистов, сторонников Белого движения. В советское время хоронили пионеров-героев, участников Великой Отечественной войны и других важных государственных и общественных деятелей (полководцы Борис Думенко, Степан Вострецов, Александр Батюня, спасший Западный Берлин летчик Борис Капустин (о нем песня «Огромное небо»), укротитель львов, основатель прославленной цирковой династии Иван Филатов, архитектор Леонид Эберг, писатель Даниил Мордовцев, ученый-офтальмолог Константин Орлов и др.), поэтому и погост, и храм сохранились по сей день.
Зато бесследно исчезло соразмерное с ним Новопоселенское (Нахаловское) кладбище со Всехсвятской церковью, сегодня почти точь-в-точь занимающее обширную территорию, включающую площадь перед Дворцом спорта и областной прокуратурой. Здесь упокоились легендарный городской голова Андрей Байков, великий русский ученый-вирусолог Дмитрий Ивановский (надгробие ныне на Братском кладбище), известные купцы и гласные городской думы Максимовы, Дракины, Чурилины, Лиждвой и др. Когда строили здание прокуратуры, старые косточки поспешили стыдливо сгрести в кучку и прибрать от греха.
С ним соседствовали старое и новое иудейские кладбища, возникшие в первой четверти XIXвека и протянувшиеся до сада Максимова и Темерника (ныне жилые комплексы на месте бывшего завода «Южная столица»). Еще одно совсем крохотное иудейское кладбище находилось на месте нынешней школы №80 на Пушкинской.
Именно на старом еврейском кладбище был похоронен в марте 1920 года пятый Любавичский ребе Шолом-Дов-Бер Шнеерзон, хасидский святой. В 1938 году, когда стало известно о закрытии кладбища и застройке участка, хасиды тайно вскрыли могилу и перенесли прах на новое еврейско-татарское кладбище, открытое в 1922 году на северной стороне нынешней улицы Текучева. Изначально этот погост был строго поделен на участки по конфессиональному принципу, но со временем могилы смешались. Кроме святого ребе здесь нашли последний приют известная подпольщица Этель Борко, старейший ростовский журналист Соломон Гурвич, раввин Авраам Каценеленбоген и др.
Затемерницкое кладбище располагалось вдоль межи казачьей Гниловской станицы за рабочими кварталами бывшей Бессовестной слободки. После революции рядом с кладбищем был разбит Ленгородской сад (на карте Ростова 1924 года он указан чуть восточнее погоста по Профсоюзной улице), но постепенно оба объекта слились. Очевидно, в сегодняшней мэрии поленились изучать старые карты и попросту не углядели почивших вечным сном «соседей».
Хачкар на погосте
В соседней Нахичевани местоположение кладбищ было более упорядоченным. Любимый «архитектон» Екатерины IIИван Старов придумал план армянского города сообразно Васильевскому острову северной столицы – четко очерченные улицы, сходящиеся под прямыми углами, и строго отмеренные на равном расстоянии друг от друга церкви на уютных площадях. Погосты же расположил за красивым квадратом Нор-Нахичевана, по его северным углам.
Самым крупным и, возможно, самым старым в нынешнем городе было Армянское кладбище (14 га) с церковью Сурб-Карапет, окаймляющее Нахичевань по пограничной 1-й Степной (ныне Ченцова) улице между 8-й и 14-й линиями. Его открыли в 1749 году, когда даже армяне из Крыма сюда еще не собирались. Но часть из них уже обитала в окружении новоявленной Темерницкой таможни. Церковь и богадельня для нищих армян строились в конце XIXвека на средства купчихи Акюлине Аладжаловой-Хатраян, похороненной здесь же. На этом кладбище упокоились знаменитый архитектор Николай Дурбах (строитель Нахичеванского театра), живописец Амаяк Арцатбанян, поэтесса Сусанна Мар, видный историк и политик Григорий Чалхушьян и др. Вероятно, самому старому кладбищу Ростова не грозит судьба иных погостов – оно хорошо сохранилось, и в той или иной степени за ним ухаживает местная общественность.
Зато практически не осталось следов других нахичеванских погостов, расположенных в конце 2-й Степной улицы (ныне пересечение Буйнакской и 40-й линии), Федоровского кладбища (улица Сарьяна и 41-я линия) и поселка Ясная поляна (район бывшего завода «Красный Аксай»). Сегодня над ними жилые дома.
Заметим, прежние власти городской управы никогда не располагали кладбища поблизости от рек и основных источников - главных питьевых бассейнов для населения. Сегодня печальные могилки на километры сопровождают верховья Темерника, в котором когда-то была рыба.
Гробовое молчание
К официальным кладбищам обоих городов-спутников следует добавить мелкие погосты(от пяти до сорока захоронений), которые всегда размещались подле многочисленных храмов. Обычно здесь хоронили священников данных церквей, заслуженных церковных старост, благотворителей или особо выдающихся личностей. Сегодня таковые можно видеть у построенного по проекту того же Ивана Старова монастыря Сурб-Хач с хачкаром (крестом-камнем) VI века (здесь упокоились просветитель Микаэл Налбандян, поэт Рафаэл Патканян, архимандриты Арутюн Аламдарян и Адам Тер-Никохосян) или Рождественского кафедрального собора Ростова.
Небольшой погост был у Покровского собора, располагавшегося чуть ближе к Богатяновскому переулку, чем нынешняя церковь того же имени. Здесь же (приблизительно на месте фонтана) после оккупации Ростова хоронили германских солдат, погибших в боях с Красной Армией под Батайском.
Мини-кладбища были у церкви Затемерницкого поселения (на месте Лендворца), у Александро-Невской церкви (на ее месте площадь Советов с памятником Первой Конной), у Скорбященской церкви Петропавловской богадельни (ныне MarinsParkHotelRostov), у Благовещенской греческой церкви (сегодня кукольный театр), у Евангелическо-лютеранской церкви (на месте ныне заброшенного здания ресторана «Балканы» по улице Седова) и др.
Казачья станица Гниловская (Железнодорожный район Ростова) сохранила свои кладбища почти нетронутыми.
Отдельной строкой проходят стихийные, так называемые «холерные кладбища». Вплоть до начала ХХ века Ростов без нормального водопровода изнывал от эпидемий холеры, уносивших тысячи жизней. Умерших от морового поветрия хоронили отдельно от официальных погостов, без всякого шума и тем более без всяких опознавательных знаков, лишь бы «спрятать» эпидемию под землю. Впоследствии эти захоронения случайно вскрывались, вызывая панику в местной прессе и среди обывателей.
Одно такое захоронение, по подозрению дореволюционных репортеров, располагалось на месте нынешнего парка Строителей, где когда-то проходил Таганрогский шлях. Здесь в середине XIX века находились постоялый двор и сад мещанина Гарбуза, происхождения которого никто не знал. В полиции небезосновательно подозревали в корчме воровской притон, где шла игра в зернь (вид азартной игры в кости) на большие деньги, а среди почтеннейшей публики малоросс Гарбуз слыл за колдуна и чуть ли не за упыря. Обыватели уверяли, что корчмарь в свое время привез на Дон из Малороссии прекрасную девушку Полянку – то ли пленницу, то ли наложницу. Якобы при попытке побега она была убита, а над могилой Гарбуз и построил постоялый двор, где не переводились «шалуны» с большой дороги.
Легенды легендами, но когда в июле 1901 года при строительстве местным Артистическим обществом Народного театра на этом месте решено было разбить второй в городе Новопоселенский сад, рабочие клялись, что с каждым ударом заступа и лопаты на свет божий из гарбузиного чернозема появлялись груды костей. В ямах находили по нескольку трупов, у некоторых скелетов сохранились связки ключей, серьги, подковы на сапогах.
Кладбища на этом месте никогда не было, вроде бы где-то в этом районе в давние времена хоронили умерших то ли от чумы, то ли от холеры, но вряд ли бы их погребали с ключами и серьгами.
Сегодня и в этом месте очередные девелоперы затевают строить многоэтажку. То-то будет удивительных находок от старого упыря.
О ресурсе:
Наш портал nahalovka.ru пока еще недоступен для обитателей этого сектора галактики. Пока космосвязь налаживается, смелые скауты Нахаловки тайком пробрались на Землю и по заданию Капитана ведут эти ваши социальные сети.
Да пребудет с вами НАХАЛОВКА, земляне!
Это стилизованное изображение сверхмассивной черной дыры будучи отсканированным при помощи телефона приведет пытливого исследователя прямо к истокам Нахаловки!
