Я люблю, когда ко мне прибегают и говорят: давайте праздновать! Глаза в полнеба! Давайте, говорю, давайте... Праздновать. А ещё давайте построим своими силами мне дом на побережье. Я буду вам прелестно петь, а вы таскать валуны, обдирать лишайник, выворачивать сосны, обрубать и обдирать. Построим дом и будем в нём праздновать - я буду выходить к вам во двор и выносить радость, пока вы ползком по сугробам, соскальзывая в не пригодившиеся пока ямы, стало быть, к воротам. .
Ибо приходят ко мне, на самом деле, с предложением не праздника, а с просьбой праздник сей организовать. И чтобы весёлый он был! Запоминающийся. Не было такого, чтобы праздник ко мне приносили готовый, а я, развалясь, выбирал из того, что поприятнее.
От меня под видом праздника требуют труд, а для камчадала это оскорбление. Труд для камчадала - вредная выдумка. Как математика, только руками.
У меня и так всё хорошо! Для чего мне вам маски раздавать?!
Плюс на празднике внезапно осознаешь, что совершенно не знаешь всех этих людей. Нет, они тебе знакомы, ты знаешь их имена, прозвища, у кого родимое, у кого шрам, у кого что. Но в процессе праздника весёлый ветер срывает с друзей какие-то тряпицы и шелуху, к которой ты уже привык. Мало того, что волосы и зубы теряем, так ещё и прежние скромные привычки куда-то запихиваем под диван. Я называю этот процесс - потеря бытового обаяния.
.
Что от нас требует быт? Будни что от нас требуют? Адекватности ( не про столицу сейчас речь веду). А праздник требует, чтобы тебя заметили. И на этом ломаются вековые дубы. Стань заметным, необычным, веселым или ты скучный и серый. Что это за выбор такой? Кто будет после него мыть посуду? Кто будет отскребать или, завернув в ковёр, бросать соседям в прорубь? Доцент, одетый попугаем? Покрасившийся в брюнета Федюнин? Дама, решившая, что она внезапная Мессалина?
Как можно быть ещё более ярким и заметным в обычной городской квартире, в которой, господи, самое заметное что может быть - запах селёдки? Ель и та стоит в смущении. Не слишком ли она тут растопырилась? Ель! А это её прощальный вечер, между прочим! Как и облитого коньяком деда Мороза. Просто елка знает, что это последняя её кадриль, а дед Мороз уверен, что зажигалку к нему поднесли, чтобы лучше рассмотреть.
А ветер праздника всё лютует, смешивается в порыве с циклоном деменции. И вот попугай-доцент начинает рассказывать о своих детях и их успехах. Или о домашнем животном своём. Довольно вонючем. Громко рассказывает и хохочет, хохочет.
Уверен, что рассказывающие о своём животном просто пользуются тем, что их животное не может говорить.
Рано или поздно, разговор за столом заходит в тупик. Это у всех бывает. Не спорьте. Нет таких людей, которые часами могут отгадывать шарады или критиковать мир. Наступает неприятная гнусная такая пауза. И тут моя очередь. Кулаки на скатерть, если есть, глаза в точку на стол и срывающимся голосом говорю: "Давайте найдём моих родителей! Американского маркиза и молодую балерину!"
Тут даже пельмени из наволочки на балконе начинают прыгать вниз. В пельменных легендах есть на это чёткое указание.
Нет, праздник должен быть такой. Выдал всем по дополнительному куску сахара. Две пустые картонные коробки детям, чтобы ночью радостно нюхали. пожать всем руки. И свет выключить. В 21.30. Снова включить свет. Сказать "поздравляю". И выключить свет.
Потом в себе в кабинет и вотъ тамъ!
