Маленький турецкий городок Ургюп уютно расположился меж горами в самом центре исторического региона Каппадокия. Летом он полон туристов, а сейчас — тих и неспешен. Если взглянуть на Ургюп со склона любой из окружающих его скал, станет понятно: город живет в двух измерениях. Прошлое — это склоны гор, усеянные пустыми глазницами пещер. Настоящее — черепичные крыши современных домов. Но нас интересуют события, происходившие здесь двести лет назад, когда в Ургюпе обитал человек, которого называли святым еще при жизни. Его почитали и христиане, и мусульмане. А вот в России святой Иоанн Русский малоизвестен даже среди воцерковленных людей...
Текст и фото: Алексей Макеев
Об Иоанне Русском известно не так уж много. Родился около 1690 года где-то на землях войска Запорожского, попал в плен к туркам во время Прутского похода Петра I, был продан в рабство, попал в Ургюп — на родину своего хозяина. Правда, тогда город еще назывался греческим именем — Прокопион...
Крестьяне здесь, как и сотни лет назад, по-прежнему живут в пещерных домах, которыми усеяны склоны гор. Таких вот работяг я и встретил в маленьком переулке Ургюпа. Они усердно тащили большую тачку, полную тыкв, которые здесь, так же как у нас на юге, называют "кабак". Сочные кабаки с хрустом раскалывались пополам от умелого удара о камень. Две старушки в платках и шароварах вычищали семена в тазы и складывали ярко-оранжевые осколки кучами. Единственный современный атрибут этого занятия — латексные перчатки, защищающие руки от едкого тыквенного сока...
Конечно, в пещерах еще живут и туристы — много старых домов перестроено под отели со всеми удобствами. Я оказался в такой гостинице единственным постояльцем. "Не сезон", — объяснил пожилой и важный менеджер. Я стал рассказывать ему историю Иоанна Русского, ожидая, что он направит меня по местам, где жил и прославился святой. Но менеджер убеждал меня, что я перепутал города, что он четверть века работает в туристическом бизнесе Ургюпа и ни о чем подобном не слыхивал. Он даже стал звонить своим сослуживцам, которые подтвердили, что здесь никакого святого Иоанна не было... И куда только меня не отправляли: к церквям Музея под открытым небом Гёреме, в пещерный город Зельве... И даже уверяли, что полсотни километров до церкви Святого Иоанна в Гюльшехир — это совсем не крюк, тем более что завтра туда отправляется экскурсия...
Тогда я вспомнил, что в русской церкви в Стамбуле мне дали телефон прихожанки Натальи, которая ездила в Ургюп к местам подвига святого. Позвонил. Трубку поднял мужчина. На ломаном русском он сообщил, что Наталья уехала, и требовал объяснений относительно цели звонка его супруге. Я все подробно рассказал. Но "Отелло" стоял на своем: "При чем тут Ургюп? Я вас спрашиваю, зачем вы моей жене звоните?!"
Я вышел на улицу. В соседнем дворе старик со старухой разводили огонь под огромным чаном с помидорами. "Может, они что-то знают?" — спросил я у менеджера, который наблюдал за мной с интересом. Но он махнул рукой: мол, что с них взять? Да и момент был явно неудачным: костер никак не разгорался, старики злились, из-за забора валил дым, слышалась ругань.
Я попробовал показать менеджеру статью из англоязычной "Википедии" о St. John the Russian, в которой говорилось об Ургюпе. Ничего путного не придумав, менеджер предложил поискать следы святого в районе старой греческой школы, где когда-то жила христианская община и стояла церковь...
МАМДУК "КРАСНЫЕ ГЛАЗА"
Название "Ургюп" в переводе с тюркского означает "шляпа-крепость". Имеются в виду шляпообразные скалы-останцы, довольно часто попадающиеся в Каппадокии. Однако в самом Ургюпе таких сейчас нет. Зато на центральной площади возвышается часовая башня, имитирующая подобную скалу...
Искать следы Иоанна Русского в горах, среди пещерных домов, оказалось намного интереснее. Узкие мощеные улочки вьются по склону меж заборов и стен. Освежают это каменное царство лишь зеленые пятна виноградных лоз. То и дело попадаются старинные деревянные двери — потрескавшиеся, с выслугой лет. А на них — такие же заслуженные дверные молотки. На некоторых дверях их даже по две штуки: один стучит звонко, другой — глухо. Это своего рода "звонки" для мужчин и женщин: в зависимости от того, какой стук в дверь раздавался, с той половины дома и выходили открывать дверь — либо с мужской, либо с женской.
Большая часть местных греков жила в долине — по крайней мере, на рубеже XIX–XX веков. Там же стоит и старая школа, о которой упоминал менеджер в гостинице.
Видимо, по упомянутой им же причине — "не сезон" — люди на улице попадались редко. Мне встретились только два прогульщика — наверное, двоечники, которые не понимали даже простых фраз на английском. Более образованные горожане расходились в показаниях о местонахождении греческой церкви: одни утверждали, что она действительно стояла возле школы; другие говорили, что церковь находится в другой стороне города и давно перестроена в муниципалитет. Наверное, в Ургюпе была не одна церковь, ведь в начале ХХ века здесь жили тысячи православных греков.
В городском парке напротив муниципалитета среди лавочек и каких-то непонятных могильных плит я неожиданно увидел указатель "Краеведческий музей". Вход в него был свободный. Музей по турецким меркам захолустный: маленький, витрины пыльные, экспонаты валяются на полу. Правда, подписи к ним — на английском. Стал читать и поразился: к примеру, стеклянные сосуды времен Римской империи! Когда я добрел до непонятно как затесавшегося в экспозицию огромного бивня мамонта, ко мне подошел смотритель. Об Иоанне Русском он тоже не слышал и признался, что "не специалист". "Должен же быть в музее хоть один краевед?" — возмутился я. "Один был, но ушел работать в Гёреме", — ответил смотритель.
Телефон краеведа найти не удалось, но смотритель уверенно назвал его имя — Мамдук Гёзельгёз, а также его новое место работы — музей "Темная церковь". Фамилия, конечно, трогательная: "Гёзельгёз" означает "красивые глаза". Я понадеялся, что краеведом его называют не за красивые глаза, и поехал в Гёреме — всего 10 километров от Ургюпа.
На подъезде к Гёреме становится понятно, почему этот городок — самое популярное туристическое место в Каппадокии. Причудливых скал с остатками древних пещерных поселений здесь больше, чем в Ургюпе. Больше всего здесь высоких конусовидных скал. Кому-то они напоминают столбы, а по мне — так просто вылитые сахарные головы, стройные ряды которых еще сто лет назад красовались на российских базарах.
Даже в "не сезон" Гёреме наполнен туристами. Но они не смогли подсказать мне, где находится Темная церковь. Помогли мне найти пещерный храм турки, не связанные с туризмом и не знающие английского. Они искренне хотели выручить, звонили друзьям, расспрашивали, а один даже подвез меня на своем грузовичке.
Темная церковь оказалась частью Музея под открытым небом. Толпы посетителей осаждали вход в музей, выстраивались в очереди, чтобы попасть в пещерные церкви, поднимались на скалы организованными группами. Сотрудники музея по моей просьбе вызвали Мамдука по телефону. Пожилой краевед с умными усталыми глазами рассказал все, что он знает об Иоанне Русском. Как выяснилось, святого называют здесь "Азиз Йоханнес". Сохранились дом, в котором служил Иоанн, будучи рабом, и пещерная церковь, где лежали его мощи. Все это находится в историческом районе Кайякапы — на горе, возвышающейся посреди Ургюпа. В пещерах Кайякапы около 3 тысяч лет жили люди, и только в начале 1980-х годов мэрия объявила их аварийными, и всех жителей выселили. С тех пор Кайякапы обезлюдела и продолжала разрушаться. Лет пятнадцать назад одна крупная компания взялась превратить гору в туристический комплекс — с сохранением, как значится в проекте, исторического и культурного наследия местности. Одна гостиница уже работает, а вся остальная территория по-прежнему закрыта для посещения. Мамдук дал мне телефон одного из управляющих проекта — Хюсню Суджу. Советовал смело обращаться к нему с просьбой показать церковь и дом святого. А чего мне робеть? Небось этот управляющий не султанских кровей: "Суджу" на турецком означает "водовоз".
О жизни святого Иоанна Мамдук знает только, что он был привезенным из России рабом. Над ним издевались, пока он не сотворил чудо с тарелкой плова. Хозяин Иоанна совершал хадж в Мекку, когда в его доме жена приготовила аппетитный плов. Иоанн попросил тарелку плова, обещая передать ее господину. Над ним посмеялись, но плов дали. Когда хозяин вернулся домой, то рассказал, как в Мекке ему чудесным образом явилась тарелка, полная горячего плова, и показал то медное блюдо. Жена признала в нем свою тарелку и поняла, что Иоанн сотворил обещанное чудо.
Рассказав это, Мамдук просил его больше не задерживать. Встреча со мной пришлась некстати: в тот день сотрудникам музея перечисляли зарплату. Он вскочил на мопед и погнал вниз по серпантину, чтобы успеть в банк до закрытия.
КАМЕННОЕ ЛОЖЕ
"Скала с дверями" — так можно перевести турецкое название "Кайякапы". Она действительно испещрена дырами пещерных жилищ — оконными и дверными проемами. На самой вершине уже открыт первоклассный отель. Руководители проекта взялись спасти от разрушения церковь и дом Иоанна Русского, оборудовать музей и надеются на паломников в качестве постояльцев. Странные надежды. Какой паломник может выложить 250–800 евро за ночь в этом отеле?
Смуглое обветренное лицо Хюсню Суджу и крепкое рукопожатие говорили о том, что работа у него не легче, чем у его исторических предков. Он показал церковь и дом Иоанна, дал распоряжение охранникам пропустить меня и уехал по делам.
В одиночестве и полной тишине я вошел в полумрак дома Аги — так звали (возможно, это был воинский чин) турка, купившего на невольничьем рынке попавшего в плен Ивана. Почти все покои хозяев дома — это руины, а вот место, где жил и трудился Иоанн, — в удивительной сохранности. Это своего рода полуподвальный этаж, используемый в хозяйственных нуждах, с пещерной конюшней и хлевом. Сразу вспоминаешь Житие святого. И представляешь картины из далекого прошлого так, будто это происходит у тебя на глазах. Вот лошадей заводят по длинному наклонному пандусу, а козы и овцы пробираются через узкий извилистый туннель. В конюшню, где провел последние тридцать лет жизни Иоанн, реставраторы уже провели освещение. Большие ниши вдоль стен — явно ясли для лошадей. Иоанн насыпал в них зерно и накладывал сено. За петли, выточенные в мягком туфе, привязывал животных. Кое-где видны следы более позднего времени — вбитые в камень железные кольца для привязи. "Приютившись в углу конюшни, Иоанн простирал свое усталое тело и отдыхал", — говорится в Житии святого. Ложе Иоанна действительно находится в самом дальнем углу пещеры. С одного его края выделяется небольшая ступень, служившая, очевидно, подушкой. Весь каменный одр уставлен иконами, свечами и лампадами, принесенными паломниками. Стоит здесь и музейная информационная картинка с неканоническим изображением бородатого Иоанна, прильнувшего к голове коня, и краткой справкой на турецком, русском, французском, испанском и китайском языках. Рядом лежит акафист святому на румынском языке...
ДА ОСТАЛСЯ ЛИ КТО-НИБУДЬ НА РУСИ?
В начале XVІІІ века Османская империя была наполнена русскими рабами. В основной массе это были не военнопленные, как Иоанн. Крымское ханство в течение столетий непрерывно устраивало набеги на русские земли с главной целью — добыть рабов. Работорговля являлась одной из основных статей дохода крымского хана. По оценкам ученых, на крымских рынках было продано более 3 миллионов рабов. Крымский хан поставлял огромные массы рабов на невольничьи рынки Константинополя. Посещавшие Турцию путешественники XVІІ—XVІІІ веков поражались числу русских по всей империи. Известный славянский просветитель Юрий Крижанич пишет, что "на всех военных турецких галерах не видать было почти никаких других гребцов, кроме русских". Сами невольники тоже пребывали в недоумении: "Да уж остались ли на Руси еще какие-нибудь люди?" — вопрошали порабощенные у вновь прибывших земляков.
В первую очередь русских принуждали принять ислам. Святой Иоанн показал пример героической стойкости. Никакие издевательства и побои не могли сломить исповедника. "Я хотя и пленен тобой, — отвечал Иоанн своему хозяину, — но Небесному Царю истинного служения и правой веры родителей моих никогда не отрекусь!" Прославлен святой был именно в лике праведного исповедника. Хотя в России о его подвиге долгое время не было известно — только в 1962 году святой Иоанн Русский был включен в календарь Русской православной церкви.
Глубокая вера и трудолюбие Иоанна постепенно снискали уважение хозяина дома, и русского пленника оставили в покое. Он жил на конюшне. Молился Иоанн в крохотной нише — в противоположном от ложа углу. Я едва смог протиснуться туда. Стоять там можно только на коленях. Никаких книг, конечно, у пленника не было. Иоанн знал наизусть многие молитвы и псалмы, молился и за своих обидчиков...
Дела у хозяина дома пошли как нельзя лучше, и он вскоре стал одним из самых состоятельных жителей города. Ага рассказывал соседям, что причина его успеха — русский праведник. Самому Иоанну хозяин предложил оставить работу и жить как свободному в отдельном домике. Святой отказался. К тому же времени относится история о чудесном перенесении тарелки плова для Аги из Ургюпа в Мекку. Этот случай, ставший общеизвестным, сделал Иоанна почитаемым. К нему приходили попросить совета в трудную минуту, просили молитв святого о здравии и благополучии. Встречался святой с посетителями в небольшой темной комнате по соседству с конюшней.
В доме Аги пока никаких предметов быта того времени нет. Устроителям музея стоит обратить внимание на коллекцию Краеведческого музея. Там хоть и нет краеведов, но экспозиция интереснейшая, и в основном того времени — прямо-таки переносит в обстановку жизни святого Иоанна. Масляный светильник у русского пленника, конечно же, был крохотный, глиняный, стоял над его ложем в небольших углублениях, хранящих вековую копоть. На подобном музейном экспонате даже христианские символы видны. Хозяин дома пользовался светильниками обстоятельными, с большим запасом масла, расписанными и украшенными камнями. Жена Аги, наверное, щеголяла в туфлях, подобных тем, что хранятся в музее за стеклом, — с невероятно высокой платформой, способной удивить и современных модниц. Иоанн ел из простой глиняной тарелочки, которых также немало в экспозиции. Хозяин пользовался чеканной медной посудой — в музее выставлено как раз блюдо, подобное тому, что Ага мог привезти из Мекки. В коллекции есть дверные ручки-стучалки, сабли, ножи, деревянные и каменные печати, монеты султана Ахмеда ІІІ 1703–1730 годов. Выбитая на камне греческая икона хоть и более позднего времени, но тоже в тему — на ней Архангел Михаил попирает ногами богатого старика и замахивается на него мечом.
СВЯТЫЕ НЕ ГОРЯТ
Рядом с домом Аги, в другой скале, располагалась церковь. Здесь Иоанн ночами совершал всенощное бдение и причащался. Здесь же святой был погребен после своей кончины 27 мая 1730 года. Ага распорядился похоронить праведника по православному чину и накрыл его тело драгоценным ковром.
Вскоре началось почитание Иоанна как святого. К его гробу приходили не только православные греки, но и армяне, цыгане, турки. Автор Жития утверждает, что Прокопион сделался местом паломничества всей Каппадокии. И многие получали помощь от святого. В 1733 году были обретены нетленные мощи Иоанна Русского и помещены в раку в той же церкви.
Целый год понадобился реставраторам, чтобы восстановить стены пещерного храма. По словам Хюсню, он святился сквозными дырами как решето. Зато внутри сохранился полукруглый алтарь и вырезанные в камне цветочные орнаменты. Сохранилась даже ниша, в которой лежали мощи Иоанна. Правда, в церкви очень темно — если не открыть одно-единственное окно в алтаре, то не видно ни зги. Вдоль стен стоит несколько икон и все тот же потрепанный акафист на румынском языке — не потомки ли тех самых цыган Каппадокии чтят память святого?
Акустика в церкви — завораживающая. Звуки церковных песнопений звучат здесь с чарующей силой — даже в исполнении такого дилетанта, как я...
В 1832 году с мощами Иоанна Русского произошла потрясающая история. Янычары Прокопиона восстали против султана Махмуда ІІ. Армия султана подавила мятеж и разграбила город. Воины вскрыли и гробницу святого Иоанна. Не найдя в ней ничего ценного, решили посмеяться над христианами: выкинули мощи во двор и пошли за дровами, чтобы сжечь останки. Вернувшись, увидели, что мощи опять оказались в церкви. Не придав этому значения, разожгли костер и бросили тело святого в огонь. Вдруг Иоанн восстал из огня живым, с грозным видом обличая разбойников. Воины в страхе разбежались, побросав награбленное. На следующий день христиане вытащили тело Иоанна из пепелища. Оно осталось таким же нетленным и благоуханным, только почернело от копоти.
"СПРОСИ У ВАРФОЛОМЕЯ"
После поражения греков в войне с турками в 1919–1922 годах все греческое население должно было покинуть Малую Азию в обмен на турецкое население Греции. Греки Прокопиона взяли раку с мощами Иоанна Русского и отправились на остров Эвбею. Там в величественном соборе города Нео-Прокопион мощи святого хранятся по сей день. Лежит тело под стеклом, в золотой маске, действительно нетленное и почерневшее от копоти.
Но почитатели Иоанна Русского не забывают и места подвига святого. С середины XX века греки-паломники регулярно наведываются в Ургюп. В доме Аги хоть и жили люди вплоть до 1982 года, но конюшня, где служил Иоанн, больше не использовалась в хозяйственных целях — культовым местом она стала уже давно.
Азиза Йоханнеса в Ургюпе действительно знают многие. В том числе и ветеран турбизнеса из моей гостиницы. Я еще оказался и виноват, что задурил ему голову своим St. John the Russian. Вот вам и отражение в сознании одного и того же имени на разных языках: "Азиз" на турецком означает просто "святой". Однако знания о святом в Ургюпе весьма ограниченны. Жители помнят только то, что Иоанн был раб (здесь чаще говорят "слуга"), и пересказывают историю о чудесном перенесении тарелки с пловом в Мекку. Ничего более не знает и Хюсню. Когда я ему надоел со своими расспросами, он закончил разговор так: "Ты же в Стамбуле будешь? Так и спроси у Варфоломея — он все о Йоханнесе знает". В смысле у Вселенского патриарха Варфоломея. Подумалось, что Хюсню надо мной измывается. Однако старые русские эмигранты в Стамбуле действительно утверждали, что Вселенский патриарх — человек общительный и доступный прихожанам. "Заходим, — говорят, — мы как-то во двор Патриаршего собора. Смотрим: Варфоломей идет. Владыка с нами поздоровался, благословил, поинтересовался, откуда мы, как поживаем... Так душевно побеседовали". Мне же встретить патриарха во дворе собора не довелось, а в его резиденции сообщили, что договариваться о встрече нужно заранее. Жаль, очень бы хотелось поговорить с патриархом о святом Иоанне Русском. Ведь это один из самых почитаемых греками святых. В день его памяти, 27 мая, Нео-Прокопион наполняют тысячи паломников, не только православных и не только греков: цыгане, этнические албанцы, переселенцы со всей Европы. И ничего странного: ведь в Греции Иоанна называют "святым, объединяющим народы".
