Начало читайте здесь. Продолжение рассказа, посвящённого мэтру научной фантастики. Концентрированный Марс. Каждому читателю полагается скафандр.
На корме лёгкого, как свет Деймоса, песчаного корабля стоит девушка, закутавшись в голубоватую мерцающую вуаль. Её серебряная маска лежит рядом и провожает пустыми глазницами темноту проносящейся мимо пустыни. Сухой и колючий воздух шипит в парусах, всё дальше и дальше гонит одинокую древнюю шхуну, тысячи лет блуждающую в водах вечности.
Девушка не сводит глаз с горизонта, и в какой-то момент грёзы её складываются с реальностью: бескрайняя пустыня, свет двух тусклых спутников, тишина. Внезапно в небе появляется неправдоподобно яркий огонь, он прожигает себе дорогу среди звёзд, опускаясь с высоты, он возвещает о своём прибытии громом, давно не звучавшим уже над этой равниной. Аккуратно, словно хрустальная чаша, дивный корабль касается поверхности и замирает. В окрестном молчании появляется еле ощутимое беспокойство, по барханам скачут песчаные призраки, поднимая в воздух облачка грязно-бурой взвеси. Некоторое время корабль стоит без движения.
Девушка представляет себе, как в это время иноземные матросы складывают невидимые паруса, крепят шёлковые снасти, выбрасывают бронзовый якорь и с волнением смотрят в этот новый мир. Наконец, на песок опускается трап, по которому сходят две крохотные фигурки. Масштабы сразу меняются – корабль более не просто изящный силуэт, но могучая громада, подпирающая острым килем небосвод, тень его протянулась по равнине, окутав замерших неподвижно путников. Кто они, эти пришельцы? Одежда их серебрится во тьме, а лица скрыты за прозрачными масками… Лица, лица! О, что за цвет глаз! Мыслимо ли? А волосы? Совершенно фантастический оттенок! А губы? Шепчут что-то на своём языке, и даже ветер замер, прислушиваясь.
Девушка смотрит вдаль, и в расплавленном золоте её глаз блестит поднимающаяся над горизонтом яркая звезда. Невольно поддавшись вперёд, марсианка очарованно глядит на мерцающее в бездонном мраке чудо, губы её приоткрываются, она шепчет магические древние слова: «Шайрх’ ин Дии, Шайрх’ ин Дии на небосводе этой ночью!» Руки девушки бессильно опускаются, ветер подхватывает маску и уносит её за борт, в замершие волны времени.
***
Палмер переступает с ноги на ногу и нарушает молчание:
- Какая, однако, необычная ночь…
- Ясное дело, - глухо отзывается Левенстон. – Это ведь марсианская ночь. Здесь всё должно быть по-другому.
- Как будто во сне, - продолжает удивляться Палмер. – Ни за что бы не поверил, что где-нибудь может быть такое прекрасное звёздное небо!
Левенстон садится на корточки и задумчиво разглаживает песок, сняв перчатку. Кварц поблёскивает отполированными гранями, будто мутное отражение расплескавшегося в вышине Млечного Пути. Ракета, гордо устремлённая ввысь, ребристые следы первых шагов вокруг неё и пядь суши, которую человек выровнял своей рукой – крохотный плацдарм надвигающегося переселения, тень грядущих ракетных стартов. Левенстон разглаживает песок дальше. Точно так же десятки новых экспедиций расширят площадь первых баз, построят города, проложат дороги, а там, глядишь, родятся первые люди на Марсе. Первые земные марсиане…
- Как думаешь, на этом месте установят памятник? – Палмер довольно щурится и причмокивает губами.
- Я соглашусь даже на мемориальную доску, - с улыбкой отвечает Левенстон. – Или хотя бы на крохотную заметку в учебнике по марсианской истории.
- Огромный памятник в виде нас с тобой, - Палмер не слушает, продолжает мурлыкать себе под нос. – Песок, песок, до чёрта песка, и тут вдруг из-за дюн показывается величественная скульптурная группа. Пилот и навигатор Стив Палмер бесстрашно глядит в небо, его мужественная челюсть оттенена заходящим солнцем, в одной руке он держит развевающееся знамя, в другой – ракетный штурвал…
- Сложно представить себе штурвал без прилагающейся к нему ракеты, - съязвил Левенстон.
- … а рядом, - самозабвенно продолжает Палмер, - фигура храброго капитана Роба Левенстона, вознёсшего земной глобус над головой. За астронавтами – громада корабля, недвижимо замершего в порывах колючего ледяного ветра…
- Было бы уместнее где-нибудь на Нептуне, - смеётся Левенстон.
- Земля восходит, - очарованно выдыхает Палмер. – Вон как сверкает над горизонтом!
- Старушка-Земля! – шепчет Левенстон, любуясь крохотным бирюзовым диском среди холодных россыпей далёких звёзд.
***
Океан времени несёт на своих волнах три корабля, так непохожих друг на друга. Эпохи, люди, образы – всё переплетается в одном многокрасочном узоре, вселенные и миры играют свои тона и вместе рождают музыку времени. Изменчивые течения выносят на берега реальности то осколки минувшего, то картины грядущего, а порой миражи того, что только могло бы быть.
Три корабля встречаются во мраке.
По пенным гребням летит, почти не касаясь воды, лёгкая шхуна под развёрнутым необъятно парусом. Золотоволосый юноша облокотился на борт и, сощурившись, всматривается во что-то, доступное лишь его взгляду. Корабль окутан завесой брызг и шелестом морских волн, которые разбиваются о покатый корпус.
Навстречу шхуне из лабиринта времени выносится стремительный песчаный корабль. Бритвенно-острый нос режет поверхность океанского дна, несёт перед собой облако пыли и протяжную завывающую ноту, будто сталь скрипит по песку. С высокого борта в пустоту перед собой устремила взгляд прекрасная девушка, лёгкая, как развевающийся шёлк её одежд.
На поверхности, вытянув к небу сверкающий шпиль, стоит ракета. Песок под ней блестит лужицами остывающего стекла. В нескольких шагах от распахнутого шлюза замерли неподвижно две фигуры в скафандрах.
Все они марсиане, рождённые на третьей планете или на четвёртой, уже мёртвые или ещё живые, встретились на перекрёстке времени этой необычной ночью, но так и не заметили друг друга, заворожённые одним – сиянием далёкой Земли над горизонтом».
________________________________
Что хотел сказать Брэдбери этими тремя новеллами? Читайте в продолжении.
Подписывайтесь, мы публикуем только хорошую фантастику!
