Типичная русская драма об отчуждении, замаскированная под хоррор
Текст Александр Кондуков
Работа большой съемочной группы — это всегда и совместный поиск верных путей, и попытка обнаружить черных кошек в комнате без света. В русском кино, напоминающем минное поле в силу рисков, которые берут на себя продюсеры, паранойя по поводу итогового результата часто перевешивает, отчего отечественные ленты походят на причудливых мутантов. Давнишний романтический европейский фильм метко назывался «Слишком много плоти», и по аналогии многие наши «продюсерские» по производственному вектору картины могли бы именоваться «Слишком много мозга» — настолько они напичканы лишними элементами, сбивающими с толка и путающими зрителя, который не всегда понимает, на фильм какого жанра он пришел.
Дебютная полнометражная картина Ильи Максимова — типичный продукт перепродюсированного русского кино, в котором при всех очевидных производственных сложностях произошла жанровая революция. Интуитивно русское хоррор-кино в «Проводнике» вырулило на потерянное шоссе, где в свое время удачно (лет десять назад) припарковалась целая группа французов с их «Мученицами» и «Местью нерожденному». В фильме Максимова, конечно, нет условной Беатрис Даль, гоняющейся с ножницами за беременной девушкой, но страсти царят не менее радикальные. Тут и мотивы Достоевского, и всегда работающая в кино идея двойничества, и группа героев-изгоев, которые чувствуют себя лишними в монохромном мире и все в целом желают умереть. Ну или напиться, чтобы временно сбросить прилипшую маску.
Полтора часа «Проводника», который рассказывает о злоключениях девушки Кати, видящей мертвых людей, — это относительно легкая прогулка для зрителя. Приятная симметрия, красиво качающиеся повешенные девушки, мальчик с кровавыми брызгами на лице и улыбочкой мутанта в духе клипа Soundgarden «Black Hole Sun» — в картине хватает триггеров, которые позволят вернуться к ней годы спустя. А это для фильмов ужасов очень немало — много ли вы знаете таких картин, что хочется пересматривать? И «Проводник» может стать одной из них.
Есть и конкретные причины для того, чтобы посмотреть и запомнить этот фильм.
1. Бортич в образе Фараона. Главная героиня «Проводника», невоздержанная в алкоголе и явно бедовая девчонка, вызывает резко отрицательные эмоции. Это касается и особенностей актерского дарования Александры Бортич («Я худею»), которую камера в целом не слишком любит, и которая по повадкам напоминает не жертву мистических обстоятельств, а самовлюбленную школьницу. Или — живую проекцию автора дерзкого девичьего твиттера с пятьюдесятью подписчиками. Поскольку создатели подобных твиттеров обычно боготворят рэперов (например, ангелоподобного Фараона), они внутренне с ними смешиваются — говорят (и пишут) скороговорками, носят безразмерные куртки-аляски и прячут в кармане фляжечку. Бортич удивительным образом как раз Фараона и напоминает — за вычетом чеканных текстов. Все-таки она девушка из кино, и помысел ее невелик.
2. Русский романтизм. В той же степени, что и Фараона, главная героиня Катя напоминает персонажей страшных русских сказок — что-то вроде сестрицы Аленушки, придумавшей себе лишнего в состоянии алкогольной интоксикации. Картины Васнецова и кровь провоцируют и фантазию авторов русских рэперов — давайте вспомним «Лаллипоп», примеров еще масса. Например, фотосессии в духе «Ворона» Алекса Пройаса, нахождение в постоянном диалоге с призраками и внутренними демонами, состояние внутренней деформации (и боли), которые вполне созвучны взрослению. И все это вдобавок отягощено рефлексией.
3. Кастинг. Враждебный и агрессивный мир вокруг героев отлично проиллюстрирован персонажами второго плана — очень фактурными и в разной степени неприятными. Фантазийная идиллическая сцена с родителями героини опять же отсылает к упомянутому клипу Soundgarden, так что приятной ее тоже не назовешь. Образ художника (или его проекции в виде страдающей героини) в окружении превосходящих сил противника — это могут быть демоны алкоголя или даже кинопродюсеры — блестяще работает. И актеры вокруг осажденной Бортич действительно стоят того, чтобы их рассматривать. Почему были выбраны именно эти типажи — тайна. Но ведь и во снах нас ожидает много неожиданного. В том числе и люди, о которых мы хотели бы забыть.
4. Тень эпохи русского «малобюджетного» кино. Актеры вроде Константина Мурзенко и Вячеслава Разбегаева являются в фильме мостиком, который осуществляет связь времен. А именно — роднит «Проводника» с эпохой, когда Россия пыталась раззадорить себя программой по производству лент с примерным бюджетом в 200 тысяч долларов. Мурзенко и Разбегаев как раз и являются красиво постаревшими символами оптимизма тех лет, который разбился о новые понятия кинобизнеса. Теперь они в одном картине с непрофессиональной актрисой Бортич, чей бенефис «Я худею» принес 12 миллионов долларов в кино, а сколько они заработали для программы малобюджетного кино?
5. Цыганов с топором. За секс в картине традиционно отвечает Евгений Цыганов, который играет квадратноватого следователя с явными проблемами алкогольного свойства в прошлом. По роду своего таланта особенно хлопотать лицом Цыганову не требуется — он просто присутствует в кадре, поводя длинным носом как пес или волчок. Все это, по мысли продюсеров, близко группе любителей кино, обожающих просто смотреть на любимого артиста (то есть они могут быть «собачниками» и «кошатниками»), который имеет хорошие профессиональные навыки и круто-помято смотрится в кадре, оттягивая на себя внимание.
Чтобы Евгений, обеспечивающий кастингу star power, совсем не заскучал, Максимов придумал ему фактурную сцену угара с топором в старой квартире, по которой мечется блондинка модельной внешности. Сила убеждения такова, что кажется, что этот переулок Достоевского в городе под названием «Проводник» построили люди, хорошо знакомые с тем, что творится на экране, и понимающие, что дикостью кино не испортишь.
