Видимо, догадливая матушка сообразила, что подобными темпами надеяться на дальнейшее продолжение рода не стоит. Слыханное ли дело, наследный принц, а большую часть времени проводит в обществе своего друга, раба Ибрагима и постоянно о чем-то с ним беседует!
Она рьяно кинулась искать очередную красавицу и вскоре к нему в покои евнухи привели смущенную Гульфрем-хатун. Девушка была родом откуда-то из Европы. Скорее всего, работорговцы ее привезли из Италии. Ибо только горячим южным небом могут родиться такие жгучие красавицы! Быстрые, словно ртуть, живые и стремительные! У нее был такой тонкий стан, что когда Сулейман впервые увидел, ему очень захотелось просто обхватить его пальцами. Кто же думал, что после родов этот тонкий стан стремительно расплывется, живость куда-то исчезнет и станет Гульфрем обычной, пусть и умеющей поддержать разговор, женщиной с печальными глазами.
Но это случилось несколько позже. А тогда в Манисе он просто изнывал от страсти к этой итальянке, которую прежде звали красивым именем Росалия. Она и верно напоминала розу, ароматом которых всегда были наполнены покои его родительницы. Особенно это сходство усиливалось, когда начинала его целовать губами, такими же нежными, как лепестки любимых матушкиных цветов.
Сейчас уже трудно сказать, насколько сильно Сулейман полюбил новую наложницу, но ему с ней было интересно. Более того, он даже стал посвящать Гюльфем, что в переводе означало «уста как у розы», романтичные стихи, и дарить сделанные своими руками украшения с бриллиантами. Гёзде не обманула надежд Айше Хафсы и вскоре также родила крепкого шехзаде, которого нарекли Мурадом. Странное дело, но и к этому мальчику он не испытал никаких чувств!
Да и как можно было полюбить это маленькое краснолицое, вечно орущее существо, которое поначалу даже сама Гульфем не решалась брать на руки! Сразу после рождения малыша перепоручили кормилице. Сулейман никогда не понимал этого — как подобное возможно? Ведь ребенок, о чем читал в умных книгах, привязан к матери невидимой нитью и разделять ее никак нельзя.
Он даже как-то сказал об этом своей матери, на что она резонно ответила:
— Тебя растила Афифе-хатун, но разве ты от этого стал меня меньше любить?!
Не станешь же объяснять, как завидовал в детстве детям своей кормилицы, которые в любой момент могли подбежать и прижаться к ее теплому боку, не опасаясь услышать:
— Шехзаде не полагается высказывать свои чувства!
Публикация по теме: Меч Османа. Часть 14
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке