Закирьян Аминев, кандидат философских наук
Рис.: 1 — блюдце из Алкино; 2 — чаша из Сулина; 3 — клеймо на дне блюдца из Алкино.
Башкиры — один из древних тюркоязычных народов Российской Федерации, сформировавшийся на Южном Урале и прилегающих к нему землях на базе местных ираноязычных сармато-аланских и пришлых тюркоязычных племен. Некоторые исследователи считают, что в этногенезе башкир принимали участие и финно-угорские племена, однако каких-либо убедительных доказательств участия финно-угров в этногенезе башкир пока не представлено. Участие же местных ираноязычных сармато-аланских племен в этногенезе башкир признается всеми исследователями.
Исследования антрополога Р.М.Юсупова показали, что в регион во второй половине V века до н.э. из Средней Азии начинает проникать население, имеющее памиро-ферганский антропологический тип. Этот расовый тип в сарматское время на Южном Урале был наиболее распространенным, и на сегодня в антропологии башкир представляет довольно мощный пласт.
Южный Урал и прилегающие территории, где сформировался и проживает сегодня башкирский народ, никогда не был изолирован от остального мира. Исследования археологов показывают, что эти земли всегда имели самые тесные связи с древними цивилизациями Востока. Эти связи уходят в эпоху палеолита и мезолита. Так, археолог Г.Н.Матюшин отмечал сходство янгельской культуры(территория нынешнего Абзелиловского района Башкортостана. — З.А.) с палеолитом и мезолитом Южного и Восточного Прикаспия [16. С.283].
Еще со времен неолита (VIII—III тыс. до н.э.) Хорезм простирает свою гегемонию на далекое Приуралье [23. С.173—195]. О культурных связях между населением Южного Урала и Средней Азии со времен неолита отмечали А.В.Збруева [9], Л.Я.Крижевская [11].
Идущая с неолита миграция населения с юга на север, в особенности в башкирский Южный Урал и прилегающие территории, не прекращалась и в более поздние времена. Выступая на «Совещании по методологии этногенетических исследований», проходившем с 29 октября по 3 ноября 1951 г. в Академии наук СССР в г.Москве, В.Н.Чернецов отметил «сходство Камско-уральских и особенно западносибирских археологических памятников с памятниками кельтеминарской культуры Приаралья (IV тысячелетие)» [26. С.204], что впоследствии подтвердили исследования и других ученых [25].
Южный Урал имел тесные связи еще в самые древние времена и с Передней Азией. На сегодня уже считается доказанной связь Синташтинской культуры Южного Урала с культурами Ближнего Востока и Древней Анатолии [14; 5. С.53; 6]. По мнению С.А.Григорьева, общее число мигрантов из Передней Азии в Зауралье составляло около 5—6 тысяч человек [5. С.124], что для того времени является довольно многочисленной миграцией.
С освоением человеком меди в Оренбургских степях широкое распространение получила металлургия. Медная руда стала объектом торгово-обменных операций, что также способствовало межэтническим контактам населения Южного Урала с Средней и Передней Азией. Одним из крупнейших поставщиков меди стали Каргалинские рудники (Октябрьский и Александровский районы Оренбургской обл.). Они начали функционировать со второй половины IV — начала III тыс. до н.э. в среде скотоводов ямной культуры. Каргалинская медь распространялась на обширной территории от Волго-Уральского междуречья на запад до берегов Дона [27. С.23, 27]. Кроме каргалинской, были и другие месторождения, которые разрабатывало местное население, например, Елиновский рудник в Домбаровском районе, Ишкинский рудник эпохи средней бронзы в Гайском районе [21; 17. С.16; 18. С.3—6].
Исследователи, занимающиеся проблемами древней металлургии в районе Урала, считают, что изделия древней уральской металлургии уже с середины II тысячелетия до н.э. были широко распространены от Северной Европы до Китая. Особенно тесными были связи с рудниковыми районами Южного Урала у древнего Хорезма, который, не имея своих рудных запасов, должен был ориентироваться на получение металла из районов Приуралья [1. С.173].
Примерно к середине I тысячелетия до н.э. племена Южного Приуралья находились на этапе разложения родового строя, когда выделившаяся племенная знать сосредоточила в своих руках продукцию металлургии, ценные меха, скот и в обмен на эти товары получала предметы ремесленного производства из южных районов, в частности, из Хорезма [10. С.208].
Археологические материалы показывают, что активные контакты между народами этих регионов продолжались и в период раннего железного века. Кочевническое население Южного Приуралья имело тесные экономические связи с сако-массагетскими племенами Средней Азии, и в первую очередь с Хорезмом. Ежегодные перекочевки кочевников из Южного Урала в Приаралье и обратно служили средством обмена товарами и торговли. Исследователи считают, что уже к IV в. до н.э. возник постоянный караванный путь из приуральских степей в Хорезм и другие страны Средней Азии и Персидского Востока [20. С.80]. В курганах раннего железного века (VI—VII вв. до н.э.), оставленных кочевыми савроматскими и сарматскими племенами, обнаружены ахеменидские ритон, гривна, печать, а также египетский сосуд с именем царя Артаксеркса I (465—424 гг. до н.э.). По мнению челябинского историка А.Д.Таирова, в основе этих связей в тот период лежал так называемый «сарматский кочевой цикл», или пастбищно-кочевая система Урало-Аральского региона. В ходе таких контактов происходила миграция населения как с севера на юг, так и в обратном направлении. В IV—III вв. до н.э. в результате аридизации климата происходит отток части номадов в южном и западном направлении [22. С.72, 76].
На связь башкирских земель с далекими краями, в частности, с Египтом, указывают многочисленные находки предметов из Египта. Например, в Пермской области у деревни Конецгор была найдена египетская статуэтка [2. С.154—155].
Многочисленные предметы иранского происхождения, найденные на Южном Урале, показывают, что в I тыс. до н.э. кочевники этого края имели тесные связи с ахеменидским Ираном, откуда они получали импорт серебряных и золотых предметов [19; 24; 3. С.24, 25, 26].
Связь населения Средней и Передней Азии с Южным Уралом особенно усилилась в период арабских завоеваний, когда население, так же, как и во времена Александра Македонского, в поисках тихого места бежало на Южный Урал. Именно этим периодом связаны, думается, многочисленные предметы так называемого сасанидского серебра. В 1750 году крепостной крестьянин графа Строганова в Прикамье при вспашке поля нашел серебряный сосуд восточного происхождения. С тех пор на территории Приуралья и Прикамья найдено огромное количество драгоценной домашней утвари и серебряных монет, отнесенных исследователями к VII—VIII вв. [15. С.48]. Серебряное с позолотой блюдо, найденное в 1893 г. в деревне Кулагиш Кунгурского уезда Пермской губернии, является произведением искусства и имеет хорезмийское происхождение [7. С.85—86].
Недалеко от станции Алкино Чишминского района РБ в 1953 г. был обнаружен византийский сосуд, который исследователями был отнесен примерно к 629/30—641 гг. Исследовавший эту находку В.В.Кропоткин считает, что «топография находок византийских сосудов в Восточной Европе … свидетельствует о важности Волго-Камского торгового пути в раннем средневековье (VI—VII вв. н.э.). Об этом говорят… находки золотых и серебряных византийских монет в Поволжье и Приуралье. В некоторых случаях византийские монеты обнаружены вместе с сасанидскими сосудами (Бардым) в сопровождении сасанидских драхм» [12. С.65—66]. Автор приходит к выводу, что существовали прямые торговые пути, соединявшие Приуралье со странами Востока (Закавказье) и Средней Азией [12. С.66].
Исследователь А.И.Вощинина в своей работе «О связах Приуралья с Востоком в VI—VII вв.» отмечает: «Неоднократные находки восточного серебра в Прикамье и находка Уфимского клада — не случайное совпадение: здесь по рекам Уфе, Белой и Каме проходили торговые пути, связующие этот район Приуралья с Востоком» [4. С.194, 196].
Если отметить на карте многочисленные находки предметов сасанидского серебра, то окажется, что все они в основном выявлены на территории расселения башкирских племен. Появление их одновременно и на строго ограниченной территории, существование на протяжении нескольких веков и потом, можно сказать, одновременное исчезновение говорит о многом, и связано это напрямую с арабской экспансией на Восток на земли Сасанидского Ирана и послужившим новым импульсом в этногенезе башкир. Определенная часть населения из Средней Азии была выдавлена на Урал, где приняло самое активное участие в этногенезе башкир. Оживленные связи между Приуральем и Средней Азией, особенно с Хорезмом, сложившись в очень древние времена, вполне благополучно сохранились до эпохи булгаро-арабской торговли [10. С.226]. В IX—X вв. н.э. связи между Хорезмом, Средней Азией — с одной стороны и Южным Уралом, Прикамьем — с другой были особенно интенсивными, что говорит о безопасности караванных путей [8. С.284].
Таким образом, все вышеперечисленные факты показывают, что Южный Урал и прилегающие земли, где сформировался башкирский народ, издревле имели тесные культурные, экономические, этнические связи с Средней и Передней Азией.
По поводу Южного Урала известный российский этнолог, специалист по этногенезу башкир, член-корреспондент РАН Р.Г.Кузеев писал: «Какие бы термины не использовались для обозначения башкир — коренных жителей республики и более обширного региона, общественность сознает, что башкиры живут на своей исторической родине. Невозможно также не учитывать, что восприятие этого факта обыденным сознанием представителей башкирского этноса необычайно глубокое; оно нашло отражение во всех слоях богатой традиционной духовной культуры башкир. Развитие башкирской нации в указанном направлении будет постоянным» [13].
Список литературы
1. Бадер О.Н. Древнейшая металлургия Приуралья. — М., 1964.
2. Богословский Е.С. Материалы к изучению научной деятельности А.В.Шмидта в Пермском университете // Ученые записки. №191 (Труды Камской археологической экспедиции. Выпуск 4). — Пермь, 1968. — С.147—156.
3. Влияние ахеменидской культуры в Южном Приуралье (V—III вв. до н.э.). Том 1. Под ред. М.Ю.Трейстера и А.Т.Яблонского. — М.: ТАУС, 2012. — 672 с.
4. Вощинина А.И. О связях Приуралья с Востоком в VI—VII вв. // Советская археология. Выпуск XVII. 1953. — С.183—196.
5. Григорьев С.А. Древние индоевропейцы. Опыт исторической реконструкции. — Челябинск, 1999. — 444 с.
6. Григорьев С.А. «Протогородская цивилизация» и реалии синташтинской культуры // Комплексные общества Центральной Евразии в III—I тыс. до н.э. — Челябинск-Аркаим, 1999. — С.107—112.
7. Джалилов А. Войско и вооружение согдийцев накануне и в период борьбы с арабским нашествием // Известия отделения общественных наук АН Таджикской ССР. Выпуск 8. 1956. — С.81—95.
8. Древняя и средневековая культура Юго-восточного Устюрта. — Ташкент, 1978.
9. Збруева А.В. Древние культурные связи Средней Азии и Приуралья // Вестник древней истории. №3. 1946. — С.182—190.
10. Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном // Советская археология. Выпуск XVI. 1952. — С.206—231.
11. Крижевская Л.Я. К вопросу о взаимоотношениях населения Южного Урала и Средней Азии в неолитическую эпоху // КСИА. Выпуск 122.1970. — С.27—30.
12. Кропоткин В.В. Византийский сосуд из Южного Приуралья // КСИА. Выпуск 87. 1962. — С.65—67.
13. Кузеев Р.Г. Национальные движения в прошлом и логика их современного развития // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч.1. — М., 1993. — С.129—147.
14. Кузьмина Е.Е., Смирнов К.Ф. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. — М., 1977.
15. Лещенко В.Ю. О ритуальном использовании серебряных сосудов с отверстиями // КСИА. Выпуск 150. 1977. — С.48—54.
16. Матюшин Г.М. Мезолит Южного Урала. — М., 1976.
17. Моргунова Н.Л. Археология Оренбургского края // Оренбургскому краю — 250 лет. — Оренбург, 1994.
18. Моргунова Н.Л. Археология Оренбуржья. — Оренбург: Оренбургское книжное изд-во, 2004. — 112 с.
19. Мышкин В.Н. Восточное Приаралье и Самаро-Уральский регион: к проблеме происхождения традиций захоронения на дневной поверхности и в глиняных мавзолеях у южноуральских кочевых племен скифского времени // Сарматы и внешний мир: Материалы VIII Всероссийской научной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» / Уфимский археологический вестник. Выпуск 14. — Уфа, 2014.
20. Попов С.А. Тайны Пятимаров. Очерки по древней и средневековой истории оренбургских степей. — Челябинск, 1971. — 193 с.
21. Сальников К.В., Новиков А.С. Памятники эпохи бронзы в Домбаровском районе Оренбургской области // Советская археология. №2. 1962. — С.124—133.
22. Таиров А.Д. Этнокультурные процессы в степях Южного Урала во второй половине 5—4 вв. до н.э. // Российская археология. №1. 2006. — С.71—127.
23. Толстов С.П. Древний Хорезм (Опыт историко-археологического исследования). — М., 1948.
24. Трейстер М.Ю. Ахеменидские «импорты» у кочевников Евразии // Сарматы и внешний мир: Материалы VIII Всероссийской научной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» / Уфимский археологический вестник. Выпуск 14. — Уфа, 2014.
25. Формозов А.А. О роли закаспийского и приаральского мезолита и неолита в истории Европы и Азии // Советская археология. №1. 1972. — С.22—35.
26. Хроника. Совещание по методологии этногенетических исследований (Брюсов А.Я.) // Вестник древней истории. №1. 1952. — С.196—208.
27. Черных Е.Н. Каргалы — забытый мир. — М., Изд-во «NOX», 1997. — 177 с.
