Роман «Звёздочка» глава 106
Свалившийся дар на Алёнку был для неё весьма обременителен. Сначала она радовалась ему: ей было любопытно, хоть и неловко подслушивать чужие мысли.
Но на похоронах бабы Шуры всё изменилось: она наслушалась того, к чему не была готова её детская ранимая душа. В голове у неё не укладывалось: «Почему люди думают одно, а говорят другое? Почему почти все врут, как так-то? Врать же не хорошо, — ответа на этот вопрос у неё не было, а было лишь одно разочарование. — Зачем вырастать большой, чтобы стать хуже? Непонятно и досадно».
Родители иногда тоже вынуждали её врать, убеждая: «Бабе Гале это не рассказывай. Если спросит, то скажи так-то и так-то, а то она расстроится и заболеет». Алёнка лгала и тут же краснела от стыда, бабушка сразу догадывалась о том, что внучка ей говорит неправду и огорчалась: «Вот ведь какая, Танька-то, подучила её чё мне сказать, как будто я не пойму. Эх, сама ни знай чё творит и девчонку э́нтому же учит. Срамота́, да и только».
Проводить бабу Шуру в последний путь пришла почти вся деревня. Впереди траурной процессии старушка сыпала на дорогу пшено из матерчатого мешочка, следом за ней бабы с ребятишками несли венки, а за ними два молодых человека на головах тащили крышку домовины придерживая её руками. За ними ехала грузовая машина с железной тумбой в кузове, на верху которой красовалась красная звезда. За машиной мужчины несли домовину с покойницей, за ними следовала родня и деревенские жители.
Мужики по очереди на руках донесли гроб на белых вафельных полотенцах до вырытой могилы и поставили его на две табуретки. Председатель совхоза произнёс речь. Гроб опустили на полотенцах в могилу, табуретки перевернули вверх ногами. Иван Ширяев лопаткой поддел землю и держал её на весу, люди поочерёдно подходили к нему и брали горсть земли, а потом кидали в могилку, прощаясь.
Мать заставила Алёнку сделать то же самое. Она брезгливо взяла глинистый комок и бросила. Земля стукнулась о крышку и гулко отозвалась. Алёнка мысленно спросила покойницу:
— Баба Шура, ты как там? Тебе не страшно?
Баба Шура тут же откликнулась:
— Приятного мало, но куда деваться-то? Уж потерплю, скоро всё стихнет. Не переживай за меня, все через это проходят. Мне тут уж встречи́ны собрались устроить.
— Кто?
— Да те, кто тут покоятся. Они ждут, когда вы все разойдётесь. Повеселимся похоже без вас тут.
— Ого! Тебе там значит не скучно будет?
— Да нет, конечно, когда тут скучать-то: кругом земляки да родня. Звёздочку вот только напрасно на тумбочку приделали, лучше бы уж крест или совсем ничего. — посетовала баба Шура.
— Я мамке скажу, может, она папку попросит, и он её отцепит.
— Хорошо бы, но вряд ли, Татьяна упрямая, её не лишку уговоришь.
Полотенца, перепачканные в глинистой земле Галина Лысова с бабой Лизой, свернули и разорвали на метровые отрезки и раздали мужчинам, поминать бабу Шуру. Татьяна взяла полотенце за Ивана.
Алёнка спросила:
— Мам, зачем оно нам?
— Как зачем? Положено, все берут, и мы возьмём. Дома постираем да руки вытирать будем.
— Не хочу я таким полотенцем руки вытирать, — возразила дочь.
— Мало ли что ты не хочешь: полотенце денег стоит и в магазине просто так не купишь.
Алёнка скривила лицо, а потом взглянув на тумбу и вспомнив пожелание покойницы, огласила его:
— Бабе Шуре звёздочка не нравится, она крестик хочет или совсем ничего.
— Не мели языком: ей теперь всё равно, а нам надо чтобы люди нас не осудили. Все со звёздами тумбы ставят, а мы чем хуже?
— Ей, не нравится звезда, мам, давай её уберём, а?
— Мала ты ещё мне тут указывать. Сказала нет, значит нет. За неё деньги уплачены, нечё зря тумбу портить, так солиднее.
Девочка вдруг отчётливо услышала о чём думает её мать:
— Скорее бы в дом бабы Шуры зайти да икону Параскевы Пятницы взять пока кто другой не утащил. Старинная икона-то, пусть дома лежит для случая какого, — а потом задала вопрос. — А зачем тебе икона, мам? Ты же в Бога не веришь?
Мать вздрогнула и испуганно спросила:
— Какая ещё икона?
— Та, которая в доме у бабы Шуры в углу стоит.
— О-ох… — глубоко вздохнула мать, а после пригрозила. — Тише ты, тише… Языком-то не мели чёрте чё, когда тебя не спрашивают. Давно от меня не получала, что ли, по заднице? — Алёнка опустила голову и молча слушала мать. — Драть тебя надо, драть. Совсем от рук отбилась… — прошипела она вслух, но мысленно негодуя произнесла. — И зачем я её только родила, вредную такую… Смотрю на неё и ненавижу. Всю жизнь мне испоганила. Живу теперь с Ванькой и маюсь…
Чтобы не слышать мысли матери, девочка щёлкнула пальцами возле правого виска, из глаз её потекли слёзы, а потом она, не в силах смириться с услышанным, заревела навзрыд, переживая в душе: «Мамка меня не любит, не лю-у-бит… Ненавидит меня-а она…»
Бабушка Галя услышала, как рыдает её внучка и обеспокоилась:
— Вот ведь чё как пережива́т-то, шибко уж впечатлительная она. Беда прям с ней… Танька-а! Ты бы хоть водички ей дала попить, слышь, как она голосит-то?
— Да слышу, слышу… Наревётся, так крепче спать будет, где я ей сейчас воду-то найду…
© 12.12.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 107 Живут же люди
Предыдущая глава 105 Это наша с тобой тайна
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть рассказ "Именины"