Книг о шахматах – великое множество. Сейчас речь пойдет не о солидных дебютных и эндшпильных монографиях, учебниках для начинающих, подробных руководствах по тактике и стратегии. Отложим также воспоминания, мемуары и биографии великих и полузабытых. Остановимся на небольшой подборке, которой можно присвоить гордое наименование – художественная литература. И начнем ее с самой лучшей книги этого жанра. Написал ее гроссмейстер Александр Котов, называется она «Белые и черные». Признаться, когда я ее прочитала (а было это очень давно), была очарована великими корифеями. Ласкер, Капабланка, великолепен еще ряд гроссмейстеров чуть ниже калибром, и конечно главный герой – Александр Алехин.
Удивительно, как непрофессиональный литератор, но великий шахматист, смог создать такое широкомасштабное произведение, описание 25 лет жизни Алехина, переплетенное с судьбами его соперников, донести до читателя все тонкости шахматных сражений. Мне очень понравилось его сравнение дебютных новинок с первой в мире танковой атакой: эффект неожиданности, помноженный на превосходство в силах.
«Повесть о Морфи» Евгения Загорянского выходила и отдельным изданием, а также включена в книгу о Морфи из серии «Великие шахматисты мира». Добротное чтение, но шахматная составляющая слабовата. Великой «оперной партии», которая включена во все учебники, отведен маленький абзац. Всего-то и делов, просто выигрыш, а не бессмертный шедевр гения. Мать Морфи убеждала его, что джентльмены не играют на деньги, поэтому он предстает бессребреником, не нуждающимся в денежных призах. Однако в карты играть на деньги джентльменам дозволяется, случалось, что и плантации проигрывали.
«Шахматная новелла» Стефана Цвейга. Здесь речь идет о вымышленных персонажах. Один из них – Мирко Чентович, чемпион мира. До 14 лет был дебил-дебилом, туповатый, косноязычный, считал на пальцах, читал с трудом. Научился играть, наблюдая за партиями сельского пастора и сельского же жандарма. Однажды пастора вызвали прямо от доски, а жандарм шутя предложил Чентовичу доиграть партию, таким образом началась его блестящая карьера. Научился и деньги считать, Ботвинник считал, что эта черта делает Чентовича похожим на Фишера. Цитата из книги: «Используя свой талант и славу, он старался заработать как можно больше денег, проявляя при этом мелочную и нередко грубую жадность». Другой персонаж, доктор Б., вызывает больше симпатий. Вслепую разобрал 150 партий мастеров, что ему очень помогло в гестаповских застенках. Цитата: «За шахматной доской я бессознательно выработал в себе умение защищаться против ложных угроз и замаскированных выпадов, и с тех пор следователи уже не могли захватить меня врасплох». Но не все так гладко, игра с самим собой сводит его с ума. Два таких странных и непохожих шахматиста встречаются за доской, что вышло – читайте сами.
Книга с очень шахматным названием – «Защита Лужина», В.Набоков. Волшебный изысканный набоковский слог, герой, погруженный в мир шахмат, который становится его убежищем и смыслом существования. Красиво, но вместо шахмат могли быть и рисование, и музыка, и даже коллекционирование бабочек.
Еще одна, очень популярная в связи с одноименным сериалом книга – «Ход королевы» Уолтер Тевис. Замкнутая приютская девочка учится играть практически самостоятельно и безошибочно обыгрывает практически всех соперников, обычно ходов за 20-25. Героиня глотает «колеса», не брезгует спиртным, заняла 5 долларов, а отдать не побеспокоилась. Идея фикс – обыграть чемпиона мира с типичной русской фамилией Боргов. С первого раза не получилось. «Бет нашла блистательные ходы, которые никогда раньше не приходили ей в голову, но всего этого оказалось недостаточно. К тридцать пятом ходу позиции белых были смяты и опустошены, а сила черных неуклонно росла. Это было невероятно. Она играла лучше, чем когда-либо, а Боргов ее разгромил». Вот что значит советская шахматная школа! Но все-таки она Боргова обыграет, чем и закончится книга.
Почему-то вымышленные персонажи книг о шахматах выглядят малосимпатично. Складывается впечатление, что все они психи, аутисты, алкоголики, жадные до денег и невежественные в других вопросах. Еще один книжный штамп: учатся играть практически самостоятельно, наблюдая за игрой других. В противовес вспоминается прошлое: шахматные кружки, секции, дома и дворцы пионеров, «Белая ладья» и многое другое.
И напоследок еще одна маленькая книжечка сорокалетней давности, которая показывает, что шахматисты – жизнерадостные люди, любящие и ценящие юмор. Евгений Ильин, «Гамбит Пегаса».
