Пожалуй, в истории не было второго такого шахматиста, чья личная скромность столь сильно контрастировала бы со вкладом, который он внес в теорию и практику игры. А влияние Акибы Рубинштейна привело к поистине тектоническим сдвигам в сознании, привело к переосмыслению принципов, сформулированных еще Стейницем.
Но что поделать – у каждого своя судьба… Акиба Рубинштейн родился 1 декабря 1880 года в Стависки. Он был младшим из 14 детей в нищей еврейской семье, ютившейся на задворках Российской империи. Его отец умер до его рождения, а мать же сбивалась с ног, она отправила маленького Акибу на воспитание к родне. Он с самого детства был тих, задумчив и ничем не выделялся среди сверстников, разве что своей выдающейся памятью, легко запоминая наизусть целые главн из торы. И, кто знает, что его ждало в будущем, если бы не его случайное знакомство с шахматами в духовной школе.
Там 14-летний Акиба впервые увидел, как играют двое его одноклассников, и вскоре с головой ушел в новый для себя мир. Он раздобыл учебник Йосефа Лейба Сосница на иврите, и изучил его от корки до корки. В один из дней, ему было уже 15, он набрался смелости, – и пришел попробовать свои силы в шахматный клуб в Лодзи… По легенде первым, с кем Рубинштейн скрестил «шпаги», был лучший игрок клуба и его будущий наставник – Георг Сальве. Он, конечно, легко разбил новичка, но заметил в нем искру, посоветовал не бросать занятия. А тот уже не и видел своей жизни без шахмат.
Когда Рубинштейну исполнилось 23, он разбил в матче учителя Сальве, пустился уже в «большое плаванье». В том же 1903 году, разделив с Дурасом 1-2-е места в небольшом турнире в Бармене, Акиба получил звание мастера, – и его начали уже узнавать.
Осторожный, сухой и исключительно конкретный стиль игры Рубинштейна сходу стал давать высокие результаты. Он взял 3-й приз в Остенде (1906), а потом начал один за другим брать первые – в Остенде, Карлсбаде и всероссийском турнире Лодзи (1907), отметился в Вене и Праге (1908). Уже полностью сформировавшимся игроком он дал бой сильнейшим шахматистам мира в Мемориале Чигорина в Петербурге (1909).
Рубинштейн вместе с чемпионом мира Эмануилом Ласкером кометой промчались над соперниками. Оба набрали по 14,5 очков в 18 партиях, на 3,5 больше, чем у ближайших преследователей. Причем, в глазах соотечественников Акиба остался еще и моральным победителем турнира, ведь он выиграл и личную встречу у титулованного немца.
Сразу после этого блестящего успеха пошли разговоры о том, что Рубинштейн должен вызвать Ласкера на матч на первенство мира. Все предыдущие соперники Эмануила в борьбе за корону сильно уступали ему в силе, но… у каждого из них, у Маршалла или у Яновского, были богатые друзья, которые и устраивали эти матчи. Откуда было взяться таковым у небогатого еврея, связанного «чертой оседлости»? Акиба мог рассчитывать в лучшем случае на моральную поддержку шахматного мира и что кому-то из меценатов вдруг захочется увидеть их матч за корону. Но время шло, а такого не находилось.
Кроме того, в 1911 году у Ласкера появился еще один потенциальный соперник – Хосе-Рауль Капабланка, богатый, красивый кубинец, который сходу выиграл крупный турнир в Сан-Себастьяне. Он проиграл одну-единственную партию – Рубинштейну, который в итоге отстал от будущего чемпиона мира на пол-очка. Едва получив первый приз, Капа сразу отправил Ласкеру вызов на матч! А Акиба? А что Акиба, подождет! Тем более, за ним нет Гаванского шахматного клуба, да и кому нужен матч Ласкер – Рубинштейн?
Чемпион России ответил фантастической серией из турнирных побед, одержанных им в 1912 году: Сан-Себастьян, Варшава, Пьештяни, Вильно и Бреслау… После этого Ласкеру стало уже просто неудобно укрываться за «золотым валом», и переговоры об их матче начались. Но матч, увы, так и не состоялся: сперва из-за недостатка средств (Ласкер ни в чем не хотел уступать), а после – из-за разразившейся в Европе мировой войны…
Рубинштейн, никогда не отличавшийся сильным характером в жизни – но не за доской! – тяжело переживал о срыве переговоров, и для него эта тема навсегда осталась «табу». Кто знает, чем закончился бы его матч с Ласкером в 1912-13 годах? Акиба в те годы был, как никто другой заряжен на результат, он мог обыграть в матчах и Ласкера, и Капабланку – у кубинца внутренний трепет перед ним сохранился на всю жизнь. Но… уже к 1914 году, когда вопрос о матче был фактически закрыт, он сильно сдал, что тут же подтвердили и результаты Петербурга-1914. Ласкер стал первым, Капабланка – вторым, а Рубинштейн не попал даже в финальную пульку, пропустив вперед соотечественника Алехина.
Акиба продолжал показывать высокие результаты и после войны, но это был уже другой Рубинштейн. Он по-прежнему брал высокие места – в Лондоне, Вене, Марианске-Лазне, Мерано, Баден-Бадене, Будапеште, Сан-Ремо, выиграл матчи у Боголюбова и Шлехтера, но ни о какой короне речь уже не шла. Последним его выдающимся успехом стала игра за сборную Польши на шахматной олимпиаде-1930, Акиба набрал тогда 15 из 17!
Впрочем, Рубинштейн – это далеко не только «голы, очки, секунды». Это его концепции и взгляд на шахматы. Среди игроков начала XX века его партии, пожалуй, ближе всего к современным, а многие дебютные схемы, разработанные им, актуальны до сих пор. Это и ферзевый гамбит, и защита Нимцовича, сицилианская и французские защиты, и дебют XXI века английское начало. Его идеи тут и там разбросаны в шахматной теории, и дают пищу для размышлений, выдерживают проверку как временем, так и компьютером. Что уж говорить о его знаменитых ладейных окончаниях. Как когда-то заметил Тартаковер: «Рубинштейн играет ладейное окончание из партии, когда-то начатой богами!».
Эх, вот бы еще эти боги помогли ему в свое время сыграть матч с Ласкером…
